Ларчик открывается просто. На самом деле все эти люди получили Сталинские премии. Затем, в ноябре 1961 года, на волне антисталинской истерии лауреаты Сталинской премии были стыдливо переименованы в лауреатов Государственной премии СССР.
Казалось бы, таким пламенным и принципиальным антисталинистам, как авторы процитированных писем, сам бог велел отказаться от награды кровавого тирана, как это сделал упомянутый нами ранее ленинградский инженер с Кировского завода. Тем более что перед глазами наглядный пример. Не прошло и двух лет, как известный французский философ и писатель Жан-Поль Сартр демонстративно отказался от присуждённой ему в 1964 году Нобелевской премии по литературе, мотивируя своё решение следующим образом:
«Мой отказ вовсе не необдуманное действие, поскольку я всегда отклонял официальные знаки отличия. Когда после второй мировой войны, в 1945 году, мне предложили орден Почётного легиона, я отказался от него, хотя у меня и были друзья в правительстве. Я никогда не хотел вступать в Коллеж де Франс, как это предлагали мне некоторые из моих друзей.
В основе этой позиции лежит моё представление о труде писателя. Писатель, занявший определённую позицию в политической, социальной или культурной области, должен действовать с помощью лишь тех средств, которые принадлежат только ему, то есть печатного слова.
Всевозможные знаки отличия подвергают его читателей давлению, которое я считаю нежелательным. Существует разница между подписью «Жан-Поль Сартр» или «Жан-Поль Сартр, лауреат Нобелевской премии».
Писатель, согласившись на отличие такого рода, связывает этим также и ассоциацию или институт, отметивший его. Так, мои симпатии к венесуэльским партизанам касаются лишь одного меня. Однако, если «Жан-Поль Сартр, лауреат Нобелевской премии» выступит в защиту венесуэльского сопротивления, тем самым он вместе с собой увлечёт и сам институт Нобелевской премии».[329]
И в самом деле, истинный талант не нуждается в регалиях. Однако наши доморощенные интеллигенты ревностно цеплялись за титулы и звания, справедливо опасаясь, что без этих атрибутов их перестанут воспринимать в качестве «интеллектуальной элиты» советского общества:
«Пока я спал, овца принялась объедать венок из плюща на моей голове, — и, объедая, она говорила: «Заратустра не учёный больше». И, сказав это, она с пренебрежением отошла в сторону».[330]
Среди 25 подписантов письма от 14 февраля 1966 года мы видим 12 лауреатов Сталинской премии. При этом семеро из них получили её по одному разу: Л.А. Арцимович (1953), В.П. Катаев (1946), В.П. Некрасов (1946), Б.М. Неменский (1951), А.А. Попов (1950), А.Д. Сахаров (1953), И.Е. Тамм (1946). Четверо стали лауреатами дважды: П.Л. Капица (1941, 1943), Ю.И. Пименов (1947, 1950), Г.А. Товстоногов (1950, 1952), С.А. Чуйков (1949, 1951). Но особенно отличился кинорежиссёр М.И. Ромм, удостоившийся в своё время целых пяти Сталинских премий (1941, 1945, 1946, 1948, 1951).
Подписанты «письма 13-ти», за исключением академика Павла Здрадовского, о своём лауреатстве не упоминают. Однако при ближайшем рассмотрении и среди них обнаруживается семеро лауреатов Сталинской премии. При этом двое из подписантов получили её по одному разу: П.Ф. Здрадовский (1949) и А.Н. Колмогоров (1941). Двое стали лауреатами дважды: В.И. Мурадели (1946, 1951) и И.Г. Эренбург (1942, 1948). Наконец, трое получили её трижды: А.И. Алиханов (1941, 1948, 1953), И.В. Ильинский (1941, 1942, 1951) и И.Л. Кнунянц (1943, 1948, 1950).
Поневоле вспоминаются бессмертные крыловские строки:
«Свинья под Дубом вековым
Наелась желудей досыта, до отвала;
Наевшись, выспалась под ним;
Потом, глаза продравши, встала
И рылом подрывать у Дуба корни стала».
Теперь высокопоставленных советских интеллигентов ждали новые сытные кормушки в виде заграничных поездок. Как метко заметил про Илью Эренбурга писатель Аркадий Первенцев: «Для него борьба за мир была бизнесом бесплатного туризма с налаживанием тёмных связей» .[331] Терять такой бизнес «элите нации» ой как не хотелось. Недаром в процитированных письмах рефреном звучит:
«Вопрос о реабилитации Сталина не только внутриполитический, но и международный вопрос».
«Мы не говорим уже о том, что любой отход от решений XX съезда настолько осложнил бы международные контакты деятелей нашей культуры, в частности, в области борьбы за мир и международное сотрудничество, что под угрозой оказались бы все достигнутые результаты».
«Те из нас, кто по поручению партии и правительства поддерживают контакты с зарубежными сторонниками мира и Советского Союза, знают по опыту, какое огромное значение имеет вопрос о культе личности для всех наших друзей за рубежом. Сделать шаг назад к Сталину значило бы разоружить нас при дальнейшем проведении этой работы».
Таким образом, верхушка советской интеллигенции и партийные верхи оказались скованными одной цепью — патологическим антисталинизмом. Решения XX и XXII съездов стали для них иконой. Не удивительно, что XXIII съезд КПСС сталинскую тему обошёл молчанием.
Странным образом комментировались события Сталинградской битвы. Славили сталинградское мужество, героев-сталинградцев, но при этом отвергали город-герой Сталинград.
Возьмём газету «Правда» от 16 октября 1967 года:
«Героям Сталинградской битвы
Торжественное открытие памятника-ансамбля в Волгограде…»
Попадёт эта газета к каким-нибудь инопланетянам и те будут ломать головы: какое отношение имеет Волгоград к Сталинградской битве? Так и не поймут.
Присутствовавший на церемонии Леонид Ильич Брежнев тоже внёс лепту в процесс «раздвоения». Поворотясь налево, он говорил:
«Победа под Сталинградом была не просто победой, она была историческим подвигом… Слово Сталинград передавалось из уст в уста как пароль победы…»
Направо речи были уже другие: «…Новый Волгоград — это тоже монумент нашей победы — победы в мирном труде, победы в созидании. Здесь зажил второй жизнью первенец пятилеток — Волгоградский тракторный завод…»
Речи Леониду Ильичу готовили помощники, сам он их не писал. Всплывает в памяти анекдот. На одном из приёмов Брежнев, читая по бумажке, произносит: «Уважаемая госпожа Ганди!» Его толкают в бок и шепчут: «Не Ганди, а Тэтчер!» Подняв глаза от текста, Леонид Ильич говорит: «Сам вижу, что Тэтчер, но здесь написано «Ганди»!»
То же случилось в 1967 году и на берегах Волги. Товарищ Брежнев видит, что находится в Сталинграде, но обязан читать строго по написанному: «Волгоград». Это, конечно, чепуха, но так написано. Не стал вникать Леонид Ильич и в такую «мелочь», что первенцем пятилеток был не Волгоградский, а Сталинградский тракторный завод, который зажил второй жизнью именно в городе-герое Сталинграде, а отнюдь не в Волгограде.
В 1968 году режиссёр Григорий Чухрай начал снимать документальный фильм о сталинградской эпопее. Фильм должен был называться «Сталинград», но на экраны вышел с названием «Память». Впоследствии Чухрай говорил: «…Я знал, что во многих странах есть улицы и площади Сталинграда, названные так в знак признательности и благодарности людей за этот великий подвиг. Во Франции мы встретились с героями Сопротивления. Они помнили, как французы следили за этой битвой, как восхищались героизмом защитников Сталинграда. «Сталинград вселял в нас надежду, — говорили они, — Сталинград спас Париж».
Какое же разочарование мы испытали, когда выйдя с камерой и микрофоном на площадь Сталинграда в Париже, стали спрашивать у прохожих, что они знают о Сталинграде и почему эта площадь названа его именем… Большинство из них ничего не знали об этом — кто пожимал плечами, кто пытался вспомнить и не мог. Одна милая девушка довольно уверенно ответила: «Сталинград?… Это было при Наполеоне!..»» .[332]
Странный человек этот Григорий Чухрай. В Советском Союзе Сталинград запретили, вычеркнули его имя из повседневной жизни страны. Но режиссёра Чухрая такой позорный факт ничуть не волнует. Режиссёр Чухрай даже не понимает, в какое дурацкое положение он сам себя ставит. Для «творческих визитов» в Европу у него не было никаких оснований. Наоборот, это французы должны были приезжать в Москву и спрашивать: дорогие москвичи, а где у вас в городе площадь Сталинграда или хотя бы Сталинградский проспект? Это англичане должны были приезжать в нашу страну и спрашивать: дорогие советские люди, где у вас город-герой Сталинград? И крайне жаль, что никто из парижан так и не сказал Чухраю: «Григорий, чья бы корова про Сталинград мычала, а твоя бы лучше молчала!»
Если мероприятия, связанные с памятью о Сталинградской битве, проводились хотя и с откровенным двуличием, но всё же с привлечением ветеранов и «широких масс трудящихся», то сталинские юбилеи партийные верхи воспринимали как зубную боль.
21 декабря 1969 года И.В.Сталину исполнилось бы 90 лет. Несмотря на уверения интеллигентов, что наш народ никогда не поймёт и не примет отхода от линии партийных съездов, советские люди ждали от партии слова о Сталине. Партия отмолчаться не могла.
Из рабочей записи заседания Политбюро ЦК КПСС об отношении к И.В. Сталину и критике его культа личности:
«17 декабря 1969 г.
Брежнев. Как нам поступить с этим вопросом?..
Суслов. Я считаю, что такую статью ждут в стране вообще, не говоря о том, что в Грузии особенно ждут. …тем более, что вы помните, что в связи с 80-летием или вскоре после этого (я не помню) была передовая «Правды», тогда все успокоились, всё встало на свои места.
Подгорный. Мы все, присутствующие здесь, или, во всяком случае, большая часть —