203. В качестве основных ошибок, допущенных Москвой в ходе китайской революции, он назвал: «Во-первых, подчинение компартии Гоминьдану; во-вторых, отказ от организации Советов; в-третьих, отказ от вооружения рабочих»204. По мнению Троцкого, было необходимо немедленно изменить стратегию КПК: «Не может быть и речи о сохранении того постыдного положения, когда компартия подчинена мелкобуржуазной организации, руководимой крупной буржуазией. Если компартия будет гоняться за Гоминьданом, она не приобретет влияния на массы, облегчит Гоминьдану новый сдвиг вправо и вынуждена будет порвать с ним в наихудших условиях»205. Важным шагом для «классовой передвижки во всем руководстве революции» он считал переход КПК к самостоятельной политике и создание в Китае структур, аналогичных российским Советам рабочих и солдатских депутатов, как основной опоры для консолидации крестьянских и рабочих организаций206.
В конце апреля – начале мая 1927 г. КБ. Радек представил свое мнение о развитии национально-революционного движения в Китае. Он указывал, что индивидуальное членство коммунистов в Гоминьдане и их попытка на этой основе «организовать для борьбы крестьян и мелкую буржуазию» привели к сознательной консолидации правого крыла ГМД207. Последующую политику Чан Кайши Радек трактовал как попытку подчинить Компартию Китая. Ключевой ошибкой последней стала недооценка классовых противоречий между пролетариатом и буржуазией, из чего следовало допущение возможности их совместной революционной борьбы. Радек обвинил КПК и Коминтерн в слабости массовой агитационной работы, прежде всего в рабочей и армейской среде208. Вслед за Троцким он предложил на территории, контролируемой Уханем, немедленно приступить к вооружению рабочих, создать местные органы самоуправления по типу Советов, а параллельно с этим провести ряд социальных реформ: отмену арендной платы за землю, введение восьмичасового рабочего дня, увеличение заработной платы, создание кредитного фонда для мелких ремесленников и т. д. Радек предупреждал об усилении опасности вмешательства иностранных держав во внутренние дела Китая. Тем не менее он предлагал не следовать политике умиротворения, а, напротив, открыто демонстрировать классовый характер революции, привлекая, таким образом, внимание мирового коммунистического движения к проблемам Китая209.
В начале мая 1927 г. Троцкий выступил с критикой тезисов Сталина «Вопросы китайской революции», опубликованных «Правдой» 21 апреля210. Он считал переворот Чан Кайши «поражением „аппаратных“ методов руководства, при которых партия ставится перед каждым решением как перед свершившимся фактом»211. Главной ошибкой называлось «неправильное понимание роли империализма и его влияния на классовые взаимоотношения Китая»212. По мнению Троцкого, борьба за выход из полуколониальной зависимости была не способна ослабить политическую дифференциацию классов и создать базу для их длительного сотрудничества в рамках единого фронта213.
Сделав вывод, что конфликт буржуазии и пролетариата в Китае неизбежен, Л.Д. Троцкий вновь подчеркнул необходимость перехода компартии к самостоятельным действиям, в противовес ее текущему, подчиненному положению в ГМД. 24 мая 1927 г. на VIII пленуме ИККИ Троцкий заявил, что «…необходимо поставить вопрос о политической самостоятельности коммунистической партии над всеми другими соображениями, в том числе и над пребыванием в Гоминьдане»214. Он рекомендовал КПК организовать собственную ежедневную печать, в которой вести критику политики ГМД; осудить отсрочку «аграрной революции» и «перестройки правительства» до окончания боевых действий; выступать за сотрудничество КПК и ГМД «на основе массовых Советов» и т. д.215 В дальнейшем Троцкий предлагал «…министрам-коммунистам выйти из национального правительства, призвать массы захватывать земли немедленно и строить Советы» (28 мая 1927 г.)216.
24 мая 1927 г. Сталин в речи на заседании ИККИ опроверг аргументы оппозиции, противопоставив ей «линию Коминтерна»217: «Политика поддержки Уханя является политикой развертывания буржуазно-демократической революции… Отсюда участие коммунистов в уханском Гоминьдане… которое не исключает, а предполагает всемерную критику со стороны коммунистов половинчатости и колебаний своих союзников в Гоминьдане. Это участие коммунистов должно быть использовано для того, чтобы… приблизить момент перехода к революции пролетарской»218. Сталин не считал текущий момент подходящим для активных действий: «Предлагать теперь… немедленное образование Советов рабочих и крестьянских депутатов и немедленное создание двоевластия, теперь, когда буржуазно-демократическая революция находится еще в начальной фазе своего развития… – это значит дезорганизовать революционное движение, ослабить Ухан…»219
Итоговая резолюция VIII пленума ИККИ по китайскому вопросу не отрицала важность предшествовавшего «блока с национальной буржуазией» для развития революционного движения. В то же время ИККИ ориентировал КПК на развертывание аграрной революции, борьбу за гегемонию пролетариата и установление диктатуры рабочего класса и крестьянства. В резолюции подчеркивалась необходимость реорганизации правительства в Ухане и НРА220.
Таким образом, внутрипартийная борьба в ВКП(б) оказала существенное влияние на формирование политики СССР в отношении Гоминьдана. В ходе дискуссии позиции Сталина и Троцкого кардинально разошлись. Столкнувшись с критикой, лидер ВКП(б) стремился оправдать сотрудничество с Чан Кайши. Признать, что его переворот в апреле 1927 г. был вызван в числе прочего просчетами Кремля, согласиться на выход членов КПК из ГМД, сделать ставку на рабочие и крестьянские организации – означало для Сталина пойти на уступки Троцкому, его сторонникам и усилить оппозицию221.
В этих обстоятельствах Сталин, Бухарин и Молотов избрали тактику комбинирования маневров КПК внутри Гоминьдана и развития массового движения под лозунгами аграрной революции. Однако это не способствовало укреплению контактов с ГМД. Курс, разработанный для единого фронта, призванного объединить две партии, не учитывал интересов и программы ГМД. В итоге это стало причиной для размежевания КПК, ИККИ и ВКП(б) с левым Гоминьданом.
Разрыв единого фронта КПК и ГМД произошел 15 июля 1927 г.222 В Коминтерне вина за его распад была возложена преимущественно на КПК. Показательно в этом плане мнение М.Г. Рафеса, сотрудника Восточного отдела ИККИ, секретаря Дальбюро в Шанхае и заведующего иностранным отделом ТАСС. В 1927 г. он указывал: «Линия Коминтерна была намечена отчетливо и ясно, и это была правильная линия. Если бы руководство китайской компартии не страдало некоторой массобоязнью, если бы завоевание армии проводилось настойчивее, результаты измены Ухана были бы более плачевны для уханцев, чем для нас»223. По его мнению, роковую роль сыграли колебания руководства КПК, которое не имело до конца продуманной стратегии в отношении ГМД. Вывод Рафеса был однозначен: «…та доля ответственности, которая лежит на китайской компартии за поражение в революции, проистекает не из того, что делалась ставка на овладение Гоминьданом, как полагает оппозиция, а из того, что эта линия… проводилась слишком робко и непоследовательно»224.
В ходе объединенного Пленума ЦК и ЦКК ВКП(б) 29 июля – 27 августа 1927 г. Сталин подвел итоги взаимодействия с Гоминьданом на предшествующем этапе. Выступая 1 августа, он резко критиковал Троцкого и его сторонников и оправдывал политику правящей группы в отношении Китая. В частности, Сталин указывал на ошибочность отождествления оппозицией революции в империалистических и зависимых странах. Он доказывал, что на определенной стадии развития «национальная буржуазия колониальных и зависимых стран может поддержать революционное движение своей страны против гнета империализма»225. По его мнению, это отчетливо проявилось на первом этапе «революции общенационального объединенного фронта», когда Кантон действительно являлся «плацдармом революции», а следовательно, решение о поддержке ГМД было целесообразным226. Проводя аналогии с событиями 1905–1907 гг. в России, он считал закономерным, что на первом этапе победа над империализмом не была достигнута.
Основную задачу второго этапа, когда центр революционного движения сместился в Ухань, Сталин видел в том, «чтобы толкать уханьских гоминьдановцев влево, в сторону аграрной революции»227. Требования оппозиции о создании в этот период Советов в Китае он называл «авантюристским перепрыгиванием через левогоминьдановскую фазу развития», когда левый Гоминьдан еще не исчерпал свой потенциал, «не успел дискредитировать себя в глазах масс рабочих и крестьян»228. Следовательно, разрыв с ним до завершения переходной стадии был преждевременным. Будущее революции в Китае Сталин связывал с третьим – советским – этапом, который начнется с подъемом массового движения крестьянских и рабочих союзов, убедившихся в необходимости свержения гоминьдановского режима.
Таким образом, основные ошибки оппозиции И.В. Сталин видел в следующем: «Оппозиция не понимает характера и перспектив китайской революции; не видит разницу между революцией в Китае и революцией в России, между революцией в колониальных странах и революцией в странах империалистических; оппозиция рвет с ленинской тактикой в вопросе об отношении к национальной буржуазии в колониальных странах на первом этапе революции; не понимает вопроса об участии коммунистов в Гоминьдане; нарушает основы ленинской тактики в вопросе о соотношении между авангардом (партией) и арьергардом (миллионными массами трудящихся); оппозиция рвет с резолюциями VI и VII пленумов ИККИ»229.
Точка зрения Сталина была полностью поддержана объединенным Пленумом ЦК и ЦКК ВКП(б). В резолюции о международном положении от 9 августа 1927 г. также содержались обвинения в адрес КПК и троцкистской оппозиции. В политике компартии усматривались правый уклон, к которому ее руководство «скатывалось вопреки директивам Коминтерна»