Исходя из вышеизложенного, можно представить схему развития военно-политического сотрудничества Советского Союза и Гоминьдана в 1923–1942 гг. (приложение 2). На основании анализа факторов, определявших формирование внешнеполитического курса Москвы в отношении Китая, следует выделить два периода сотрудничества СССР и ГМД. Первый («политико-идеологический») ограничен 1923–1927 гг. Москва стремилась тогда к решению следующих задач: обеспечению прихода к власти в Китае просоветского или лояльного к СССР режима и развитию коммунистического движения на Востоке; ослаблению в Китае позиций западноевропейских держав, Японии и США за счет подъема националистических настроений и создания противовеса этим державам в виде собственной сферы влияния в Маньчжурии и Внешней Монголии.
При этом на позицию СССР оказывал воздействие ряд факторов: его неудачные попытки подталкивания мировой революции в Европе; стремление к международному признанию и расширению контактов; наличие в Китае революционного движения, организационно представленного двумя партиями – Коммунистической партией Китая и Гоминьданом (Национальной партией); потребность ГМД во внешних союзниках для реализации своей политической программы; готовность Гоминьдана совместно с другими политическими силами Китая бороться за объединение страны и национальную независимость (основание для создания единого фронта КПК и ГМД). Курс СССР по отношению к Гоминьдану формировался в условиях неполного разделения партийных и государственных интересов, межгосударственных и межпартийных отношений, а также усиления с середины 1920-х гг. фракционной борьбы в ВКП(б).
Сотрудничество СССР и ГМД должно было способствовать дальнейшему расширению национально-революционного движения в Китае, росту авторитета Гоминьдана и объединению страны под его контролем. С укреплением в ВКП(б) положения И.В. Сталина получила развитие другая тенденция, направленная на усиление в Гоминьдане руководящей роли членов КПК и переориентировку политической программы ГМД. Внимание военному сотрудничеству уделялось в объеме, необходимом для реализации политических задач ГМД в условиях гражданской войны.
Кризис в отношениях сторон был вызван недостаточным учетом в политике ВКП(б) организационных и идейных принципов Гоминьдана. Реакцией на попытки Кремля развернуть революционное движение в Китае «по советскому образцу» стал рост в ГМД фракционной борьбы и укрепление правого крыла партии во главе с Чан Кайши. Оно было ориентировано на защиту партийных интересов и права на независимость проводимого курса. В результате диалог КПК и ГМД трансформировался в острое соперничество за власть. Это повлекло прекращение сотрудничества СССР и Гоминьдана. На этом основании можно констатировать, что определяющей в развитии военно-политического сотрудничества СССР и ГМД в 1923–1927 гг. стала идеологическая составляющая.
Продолжавшееся вмешательство Москвы во внутриполитическую борьбу в Китае и поддержка СССР коммунистического движения привели к дальнейшему обострению советско-китайских отношений. С распадом единого фронта и закрытием в 1927 г. советских представительств в Южном и Центральном Китае и внешнеполитический курс СССР был переориентирован на КПК. Пиком кризиса 1927–1929 гг. стал советско-китайский конфликт на КВЖД 1929 г., в ходе которого стороны прервали дипломатические контакты. Однако в данной модели период разрыва советско-китайских отношений 1929–1932 гг. выступает не как рубеж, полностью разрушивший прежнюю систему взаимоотношений, а как пауза, обусловленная кризисом и пересмотром концепции двусторонних отношений.
Новая концепция двусторонних отношений сложилась после восстановления в 1932 г. официальных контактов между СССР и Китаем. Это было связано с пересмотром ЦК ВКП(б) прежних целей и методов выстраивания диалога с гоминьдановской администрацией. На протяжении 1932 – первой половины 1937 г. происходило постепенное усиление внимания к геополитическим процессам в регионе. Эту стадию развития взаимодействия СССР и Гоминьдана нельзя характеризовать как полноценное сотрудничество. Однако данный период имеет принципиальную значимость для понимания механизма и динамики взаимодействия Москвы и Нанкина, а следовательно, является неотъемлемой частью его целостной оценки. Согласование позиций сторон и поиск оптимальных форм диалога оказали непосредственное влияние на выбор методов сотрудничества, предопределили переход от попытки организации коллективной безопасности в Тихоокеанском регионе к оказанию СССР военной помощи Китайской Республике. Отправной точкой для возобновления двустороннего военно-политического сотрудничества стало подписание в августе 1937 г. советско-китайского пакта о ненападении.
В связи с этим выделяется второй («военно-стратегический») период 1937–1942 гг. На его протяжении СССР стремился использовать улучшение отношений с Китаем для предотвращения открытого военного конфликта с Японией и создать в противовес японскому влиянию в Маньчжурии собственные буферные зоны в Монголии и Синьцзяне. Москва не отказалась от задачи привести к власти в Китае компартию, а лишь отложила ее решение. Она была заинтересована в обеспечении для КПК относительно стабильного периода и восстановления ее вооруженных сил, практически полностью уничтоженных в противостоянии с войсками Чан Кайши.
На формирование советской позиции в диалоге с Гоминьданом влияли следующие факторы. За исключением ГМД, в Китае отсутствовали политические силы, способные на сопротивление Японии, но вместе с тем рост националистических настроений создавал условия для создания единого антияпонского фронта КПК и ГМД. Это стало возможно, поскольку в обстановке борьбы Китая за сохранение государственности, требовавшей консолидации общества для противостояния внешней угрозе, понятия «патриотизм» и «национализм» были тесно связаны. Легализация КПК в рамках единого фронта создавала возможность для ее восстановления после потери опорных баз на юге Китая, привлечения общественной поддержки, расширения агитационной деятельности. Продолжение конфронтации СССР с правительством Чан Кайши могло подтолкнуть его к поиску компромиссов с Токио. Поражение Гоминьдана создавало перспективу высвобождения Японией войсковой группировки, использовавшейся в войне с Китаем и применения ее против СССР.
Основным мотивом для сближения И.В. Сталина и Чан Кайши в 1930-х гг. стала их заинтересованность в сдерживании вооруженной экспансии Японии на материке. В силу этого в 1937–1942 гг. в двусторонних связях преобладало военное сотрудничество. Идеологический фактор продолжал играть существенную роль, политика получала марксистско-ленинское обоснование, но в основе стратегии Кремля оказались уже геополитические мотивы, связанные с обеспечением безопасности и территориальной целостности страны.
Сокращение сотрудничества СССР и ГМД было продиктовано изменением международной обстановки в АТР, вызванным началом Великой Отечественной войны и войны на Тихом океане, что повлекло смещение приоритетов во внешней политике как Москвы, так и Чунцина.
Таким образом, на протяжении 1923–1942 гг. внешнеполитическая концепция СССР в отношении Китая претерпела кардинальные изменения. На смену политико-идеологическим мотивам пришли военно-стратегические. Это, в свою очередь, было определяющим для форм и методов реализации военно-политического сотрудничества СССР и ГМД в каждом из периодов.
Глава 2Сотрудничество СССР и Гоминьдана в 1923–1927 гг
2.1. Политическое взаимодействие СССР и Гоминьдана
В рассматриваемый период международная обстановка на Дальнем Востоке и внутриполитическая ситуации в Китае способствовали интенсивному развитию военно-политического сотрудничества СССР и Гоминьдана. Правительство Сунь Ятсена, сформированное 21 февраля 1923 г., пошло на установление связей с Москвой в целях применения советского опыта военного и политико-административного строительства в Китае432.
Деятельность лидера Гоминьдана была направлена на создание на юге провинции Гуандун надежной базы революционного движения для его последующего распространения на всю территорию страны. Однако события 1922 г.433 показали, что добиться этого только военной силой и дипломатической игрой на противоборстве милитаристов невозможно. В результате Сунь Ятсен переосмыслил значение идеологической работы, а также роль иностранного фактора в процессе объединения Китая. К 1923 г. поиск внешних союзников не дал результатов. В то же время реализовать намеченные планы своими силами Гоминьдан был не способен434. В связи с этим кантонское правительство обратило более пристальное внимание на Советский Союз.
В организации политработы Сунь Ятсен рассчитывал на опыт СССР. Революционные движения в Китае и России развивались в схожих условиях. В начале 1920-х гг. в структуре населения Китая подавляющее большинство составляли крестьяне. Подобная картина была характерна и для периода революции в России. Доктрина Сунь Ятсена, как и программа РКП(б), уделяла значительное внимание преобразованиям в аграрном секторе. К концу 1923 г. Советскому Союзу уже удалось преодолеть многие трудности в формировании новой системы управления и добиться относительной политической стабилизации. СССР интересовал Сунь Ятсена в качестве базовой модели для реформирования Китая на принципиально новой политической основе435.
Росла и заинтересованность к событиям на юге Китая со стороны СССР. К 1923 г. РКП(б) решила первоочередные задачи, связанные с установлением в стране советской власти, и в основном контролировала внешние границы. На этом этапе интересы государства требовали преодоления международной изоляции, возврата утерянных экономических и дипломатических позиций. Гоминьдан в этом контексте стал рассматриваться как инструмент для укрепления СССР на Дальнем Востоке и в мировом коммунистическом движении. Полпред в Китае А.А. Иоффе отмечал в телеграмме Г.В. Чичерину и И.В. Сталину: «Если мы станем лидерами в освободительной борьбе против империалистов четырехсотмиллионного народа, а это легко возможно, то от этого выиграет не только дело мировой революции, но и наша внешняя политика и международное положение, ибо с нами будут больше считаться»