Подтверждение этого представлено в документах военного референта при полпреде СССР в Пекине. В материалах, адресованных Л.М. Карахану, он дал следующую характеристику целей пребывания советских военных специалистов в Китае: «Наша инструкторская работа… должна являться определенным фактором нашего политического влияния; это средство – путем умелого внедрения и завоевания авторитета в „народных армиях“ – подготовить почву и создать известную обстановку для другой, более глубокой „работы“. Считать же эту инструкторскую работу – как нечто самодовлеющее, как самостоятельный способ организации и управления „революционными силами“ Китая было бы… в корне ошибочным взглядом»519. Активизация военного сотрудничества СССР и Гоминьдана совпадала с периодом сближения их политических позиций.
Главу Гоминьдана интересовал опыт боевых действий и организация РККА. В феврале 1923 г. Сунь Ятсен, обратившись к советскому правительству за помощью в вопросах партийного строительства, просил направить в Гуандун военных специалистов520. Как следует из протокола № 53 заседания Политбюро ЦК РКП(б), в Кремле существовали некоторые опасения относительно того, что лидер ГМД «уделяет слишком большое внимание военным операциям в ущерб организационно-подготовительной работе», но это не отразилось на готовности Москвы оказать затребованную помощь521. В ходе того же заседания было принято решение о выделении для Гоминьдана финансирования в размере 2 млн мексиканских долларов и возможности командирования в Китай группы советских советников522.
Обмен первыми делегациями состоялся в 1923 г. В марте в Китай отправилась группа советских специалистов для изучения вопроса о характере и объемах необходимой помощи523. С китайской стороны эта задача была возложена на группу под руководством Чан Кайши, прибывшую в Москву 2 сентября 1923 г.524 В СССР ее члены провели ряд встреч по военно-политическим вопросам с представителями руководящего состава РКП(б): М.И. Калининым, Г.В. Чичериным, секретарем ЦК РКП(б) ЯЭ. Рудзутаком, заместителем председателя Реввоенсовета СССР Э.М. Склянским и главкомом С.С. Каменевым, наркомом просвещения А.В. Луначарским, председателем Реввоенсовета СССР Л.Д. Троцким525. Основные цели миссии в области военного сотрудничества были изложены Чан Кайши 9 сентября 1923 г. на приеме делегации Э.М. Склянским и С.С. Каменевым. Он высказал просьбу, «чтобы Реввоенсовет послал на Юг Китая возможно большее количество людей для обучения китайской армии по образцу Красной»526. Кроме того, он просил Реввоенсовет о предоставлении возможности «ознакомиться с Красной армией» и организации совместного обсуждения плана боевых действий в Китае527.
Из докладной записки М.И. Барановского, составленной по результатам беседы, следовало, что руководство Реввоенсовета положительно отнеслось к запросу представителей ГМД. Относительно отправки в Гуандун инструкторов было предложено организовать специализированные учебные заведения на территории СССР, ввиду сложности для советских военных специалистов овладения китайским языком. Вопрос о знакомстве делегатов с организацией РККА Э.М. Склянский «счел весьма приемлемым». Северо-Западный план528 Сунь Ятсена был оставлен для дальнейшего рассмотрения.
В ходе визита в СССР китайская делегация посетила военно-учебные заведения и воинские части, а также корабли ВМФ в Кронштадте. Члены миссии ознакомились с методами боевой подготовки в РККА529.
Советская сторона проанализировала Северо-Западный план. Идея переноса революционной базы к границам Монголии была расценена как опасная для СССР. А.А. Иоффе, ознакомившийся с данным планом в беседах с Сунь Ятсеном, предупреждал Кремль о вероятных международных осложнениях в случае реализации этого проекта:
1. США и Япония были заинтересованы в сохранении концессий на территории Маньчжурии и Монголии. Продвижение войск ГМД на север создавало опасность иностранного вмешательства в ход революции. Угроза установления «международного контроля над финансами Китая» или открытой военной интервенции лишила бы Сунь Ятсена необходимой общественной поддержки внутри страны.
2. Участие СССР в Северо-Западной экспедиции могло помешать установлению дипломатических отношений Москвы и Пекина, затянуть завершение переговоров о статусе Монголии и принадлежности КВЖД. Действия СССР по подготовке в районе Синьцзяна 100-тысячной армии Сунь Ятсена могли быть истолкованы пекинским правительством и поддерживающими его иностранными державами как «возврат к империалистической, агрессивной политике царизма», «подготовка оккупации Маньчжурии»530.
Учитывая данные обстоятельства, руководство Реввоенсовета не одобрило представленную на его рассмотрение редакцию Северо-Западного плана. Однако это не исключало дальнейшей поддержки ГМД со стороны СССР. Основные силы кантонского правительства предполагалось направить на политическую работу, а также реструктуризацию армии, улучшение ее материальной базы, подготовку квалифицированных офицерских кадров531. В этих целях со второй половины 1923 г. из СССР в Китай направлялись советники для основных родов войск: пехоты, артиллерии, инженерных войск, авиации, военно-морского флота и штабные работники. Кроме того, в состав групп советских специалистов включались политработники и преподаватели для военно-учебных заведений ГМД532.
В число первых советских специалистов, командированных на юг Китая в 1923 г., входили В.Я. Поляк, И.Г. Герман. В начале 1924 г. в Кантон прибыли А.И. Черепанов, Н.П. Терешатов, Н.П. Кончиц, Е.В. Тесленко, М.Ф. Куманин и главный военный советник П.А. Павлов533. На начальном этапе их миссия носила в основном ознакомительный характер. Непосредственное реформирование вооруженных сил, подконтрольных Сунь Ятсену, началось в 1924 г., когда I съезд Гоминьдана принял решение о создании революционной армии (с 1 июля 1925 г. – Национально-революционной армии, НРА), что предполагало реорганизацию старых и образование новых воинских частей534.
В 1924–1927 гг. в Китае находилось около 135 советских советников535, а по данным, приведенным А.Я. Калягиным, общий состав миссии мог достигать 150 человек536. Все специалисты из СССР были разделены на три группы. Самой многочисленной из них являлась Кантонская (Южнокитайская), которая работала непосредственно в армии Национального правительства и школе Вампу (приложение 5). К июню 1924 г. в Гуанчжоу было 25 советников, к апрелю 1926 г. их численность увеличилась до 58 человек537. Вторая и третья группы были сформированы в Национальных армиях маршала Фэн Юйсяна. Руководство РКП(б), заинтересованное в распространении своего влияния на севере Китая, поддержало военно-политический союз ГМД с маршалом. Решение об оказании помощи Национальным армиям было принято в марте 1925 г. по просьбе Фэн Юйсяна и генерала Ху Цзинъи, обратившихся в Москву в начале года538.
Весной 1925 г. Калганская группа советских военных советников (получившая название по месту расположения штаба в г. Калган) приступила к работе в 1-й Национальной армии. В апреле в состав группы входили 29 инструкторов, 2 политических работника, 1 врач и 4 переводчика. К сентябрю ее численность возросла до 35 специалистов, в январе – феврале 1926 г. до 36. Затем она сократилась, к марту 1926 г. – до 27 человек539. Кайфынская (Кайфэнская) группа советников (г. Кайфэн, провинция Хэнань) была организована в июне 1925 г. для поддержки 2-й и 3-й Национальных армий540. Численность группы постоянно сокращалась: с 44 человек в июне 1925 г. до 30 человек в сентябре 1925 г. и до 21 человека в январе 1926 г.541
По данным материалов РГВА, на январь 1926 г. в Калганскую группу военных советников входили 28 инструкторов и 11 технических работников542 (приложение 6). В то же время Кайфынская группа включала в себя 16 инструкторов и 7 технических работников543 (приложение 7).
В 1920-х гг. в Китае работали ведущие военные специалисты из СССР. Главным военным советником в Кантоне был П.А. Павлов, а после его гибели в июне 1924 г. – В.К. Блюхер. Начальником военного отдела Южнокитайской группы советников являлся Н.В. Куйбышев (Кисанька), в ноябре 1925 г. – марте 1926 г. он замещал Блюхера на посту главного военного советника. Советником при штабе Чан Кайши был В.П. Рогачев. В разное время в Китае работали С.В. Шалфеев, М. Чубарева, Д. Угер, П.И. Смирнов, А.Я. Климов, А.Я Лапин, Р.А. Таиров, В.М. Примаков, И. Корнеев, В.М. Акимов, И. Корейво, К. Б. Калиновский, С.С. Чекин, М.Г. Ефремов, Н.А. Соколов и др. Кроме того, была сформирована группа советских летчиков и техников численностью около 20 человек. Среди них Сергеев (начальник авиагруппы), Кравцов, Тальберг, Базенау, Костюченко, Казюра, Паков и др.544
Подготовка командных кадров для войск ГМД осуществлялась в возглавляемой Чан Кайши Высшей военной школе на о. Вампу. В ее создании принимали участие: А.И. Черепанов – главный советник, В.М. Акимов и Н.А. Шевалдин (Прибылев), отвечавшие за тактическую, стрелковую и строевую подготовку, Е.А. Яковлев – советник по инженерному делу, Т.А. Бесчастнов и Г.И. Гилев – советники по артиллерии, Н.А. Кочубеев и М.И. Дратвин – специалисты по средствам связи. Разработкой учебных программ занимались И.Я. Разгон (Ольгин), Степанов, А.И. Черепанов, В.И. Рогачев, И.К. Мамаев, А.С. Бубнов, Г.И. Гилев, М.И. Дратвин, С.Н. Наумов (Калачев), назначенный с ноября 1925 г. главным советником по политической работе в Вампу.
Советские военные советники находились и непосредственно в частях НРА, сведенных к июлю 1926 г. в шесть корпусов (позже – восемь). В 1-м корпусе – А.И. Черепанов, во 2-м – И.Я Зенек (Зебровский), в 3-м – В.Н. Панюков, в 4-м – В.Е. Горев, в 5-м – А.Б. Портненко, в 6-м – А.Н. Черников, Н.И. Кончиц, Лунев, в 7-м – И.К. Мамаев, в 8-м – Ф.И. Ольшевский (Войнич)