545.
Первым руководителем Калганской группы был В.К. Путна, с мая 1925 г. этот пост занял В.М. Примаков. Начальником штаба группы являлся И. Корнеев. В качестве советников в группу входили Н.Ю. Петкевич, И. Корейво, А.А. Аргенов – по артиллерии, И. Лодзинский – по тылу, А.П. Миронов, Довгаль, С.С. Чекин – по бронепоездам, М.О. Зюк, Б.И. Кузьмичев – по кавалерии, Н.С. Молчанов – по медицине и др.546
Кайфынскую группу возглавлял Г.Б. Скалов, его заместителем и начальником штаба был А.Я Лапин. В составе группы работали В. Васин – советник по военно-инженерному делу, Лубе – по кавалерии, А.Н. Шелавин (Руднев) и А.В. Благодатов – по артиллерии и др.547
Распространенной практикой был перевод советников на другие места службы, их отправка в СССР и замена новыми. В связи с этим приведенный выше список дает лишь общее представление о кадровом потенциале советской миссии.
Данные, собранные военными специалистами из СССР, позволяют сделать анализ общего положения дел и характерных проблем вооруженных сил Гоминьдана и его союзников548. В отчете начальника Южнокитайской группы советских военных советников Н.В. Куйбышева549 за март 1926 г. представлена краткая справка о состоянии армии ГМД в 1924 г. Первое, на что автор документа обратил внимание, – это отсутствие контроля кантонского правительства за действиями войск, находившихся в Гуандуне. Возглавлявшие их генералы подчинялись только тем приказам центральных властей, которые отвечали их интересам. Непосредственное управление войсками осуществлялось через средний и младший комсостав. На этом уровне при распределении должностей основное значение имели протекционизм и коррупция. Многие командиры среднего звена были наркозависимы550.
Характеризуя состояние рядового состава, Куйбышев отмечал значительный процент «стариков, прослуживших в армии лет 10 и более, больных и бывших бандитов»551. Для предотвращения массового дезертирства солдаты вербовались в основном в удаленных северных провинциях. Учитывая существенную разницу в диалектах жителей разных регионов Китая, это серьезно осложняло работу командиров подразделений. Языковый барьер являлся причиной роста конфликтных ситуаций, так как военнослужащие в большинстве своем не имели устойчивых контактов с местным населением. При низком уровне дисциплины в войсках постоянным явлением было участие солдат в грабежах и мародерстве.
Низкий моральный уровень личного состава усугублялся его плохим материальным содержанием. Куйбышев признавал: «Солдаты раздеты и разуты, жалование не выплачивается годами, солдатский паек обкрадывается, и солдат живет впроголодь»552. Ввиду отсутствия контроля по расходу средств, отпускаемых на содержание частей, создавалась система, в которой «крадут все, начиная от командарма, кончая командиром роты»553.
Материально-техническая база и боевая учеба военнослужащих также были неудовлетворительными. На вооружении армии Гоминьдана находилось стрелковое вооружение разнообразных систем и калибров. В частях отсутствовал какой-либо учет оружия и боеприпасов. Советские инструкторы отмечали крайне низкий уровень стрелковой подготовки личного состава пехотных частей: «В 2-часовом бою на 10–11 тыс. выпущенных патронов нормальное число потерь 10–20 человек, а то и меньше… Процент попаданий ничтожный, со 100 м в щит 1–0,7 м 50 % непопадания»554. Согласно отчету начальника Южнокитайской группы, в строевой подготовке основное внимание было обращено «на внешнюю плац-парадную сторону»555. Части не имели представления о ведении разведки. Связь отсутствовала. Инженерное дело практически не имело места в войсках. «Штабы в частях существовали только на бумаге, о какой-либо правильной штабной работе не могло быть и речи»556. На данных основаниях Н.В. Куйбышев сделал заключение: «Благодаря вышеприведенным недостаткам боевая мощь армии сводилась почти к нулю… Располагая на бумаге 150 000 армией, правительство не может провести ни одной операции, ни одного мероприятия, если в нем не заинтересован генерал, командующий той или иной армией»557.
Не менее сложной была ситуация и в военно-морском флоте (ВМФ) Гуандуна. Характеристика его состояния была представлена в отчетах советника по флоту Южнокитайской группы А.Н. Грея558 за 1924–1926 гг. По результатам первичного ознакомления с обстановкой морским инструктором были отмечены следующие факты:
1. Отсутствие единой системы командования и снабжения, поступление жалованья и обмундирования в недостаточном количестве и с задержками.
2. Необходимость капитального ремонта большинства судов с высоким процентом износа.
3. Низкая квалификация экипажей. Острый недостаток представителей отдельных военно-морских специальностей.
4. Устаревшее вооружение различных систем с недостаточным боезапасом. «Артиллерия расположена очень плохо, с небольшими углами обстрелов, у судов большие мертвые углы, в которых они совершенно беспомощны»559.
В более поздних отчетах приведены примеры, конкретизирующие данные положения. В докладе за октябрь 1925 г. говорилось, что при наличии «больших и маленьких пароходов всего свыше пятидесяти, 2/3 требуют починки». По вопросу о финансовом положении китайских военных моряков в этом документе отмечалось: «За исключением судна „Чжун-шань“ жалованье на кораблях чрезвычайно низкое, и капитаны для поднятия и выдачи его матросам прибегают к „мертвым душам“, избегая доведения числа людей до штата»560.
В обзоре состояния морского и речного флота Национального правительства к марту 1926 г. А.Н. Грей указывал на следующие проблемы: «…офицерский состав абсолютно не годен не только как администратор, но и специалист… На всем флоте есть только 1 минер, то есть единственный человек, знающий минное дело, из бывших унтер-офицеров, сейчас ему 72 года, и если он умрет, то во флоте не будет ни одного человека, который бы смог собрать и разобрать мину, несмотря даже на то, что имеются на флоте офицеры, занимающие должность по минному делу»561.
Острая нехватка квалифицированных специалистов, а также высокий износ материально-технической базы были свойственны и другим родам войск. В общей характеристике вооруженных сил Национального правительства, подготовленной для военно-политической комиссии А.С. Бубнова за 1926 г., отмечалось: «Основным родом войск НРА является пехота. Здесь она является, в полном смысле слова, царицей полей. Насыщение ее артиллерией и техническими средствами в некоторых отношениях ниже, чем в Наполеоновскую эпоху… Авиация и связь в зачаточном состоянии, военно-инженерное дело отсутствует, кавалерия и бронесилы не находят себе применения на этом театре военных действий. Морской флот по своему состоянию может выполнять лишь задачи узкоместного значения…»562 При таком положении дел армии и ВМФ ГМД, несомненно, требовалось серьезное реформирование. В первую очередь преобразования были необходимы в организационно-управленческой структуре и в системе подготовки офицерских кадров всех уровней.
Под руководством первого главного военного советника П.А. Павлова был разработан план реорганизации армии, утвержденный правительством Сунь Ятсена. После гибели П.А. Павлова в июле 1924 г. реализацию намеченной программы продолжил В.К. Блюхер563. В плане мероприятий значились: создание высшего военного руководства (Совета обороны), подготовка офицерских кадров, организация политической работы, создание в частях ячеек Гоминьдана, принятие мер по укреплению тыла. Предполагалось изменить всю систему боевой подготовки – проводить ее с учетом требований современной войны и природно-климатических условий Китая, а также опыта Гражданской войны в России564. Важной составляющей этой программы являлось оказание СССР финансовой помощи Гоминьдану.
В начале 1924 г. в письме И.В. Сталину Л.М. Карахан указывал на прямую связь поддержки войск Сунь Ятсена с достижением политических целей СССР в Китае: «Если мы действительно откажем ему в помощи снаряжением, то я предвижу серьезные затруднения для дальнейшего нашего воздействия на Гоминьдан и серьезные затруднения в работе т. Бородина, если не полную невозможность дальнейшего его пребывания в Кантоне»565. В.К. Блюхер в телеграмме Л.М. Карахану от 7 декабря 1924 г. также отмечал важность укрепления армии Гоминьдана: «…опираясь лишь на рабоче-крестьянское движение и прогрессивную часть купечества, удержать Кантон под нашим влиянием надежды мало. Продолжительный период основной, решающей судьбу Кантона силой будет военная»566.
Значимым шагом в реорганизации вооруженных сил ГМД стало открытие летом 1924 г. Высшей военной школы на о. Вампу. Однако на тот момент правительство Сунь Ятсена не располагало средствами для ее обеспечения. Милитаристы провинций Гуаней и Юньнань контролировали основные финансовые потоки на юге Китая. Это срывало график закупок оружия и боеприпасов кантонскими властями. Например, Сунь Ятсен договорился о поставке академии 300 маузеров, а она получила только 30567. Покрытие основных расходов, связанных с созданием школы, взяла на себя Москва, перечислив Гоминьдану 500 тыс. рублей568. Кроме того, в 1924 г. в Китай был направлен советский военный корабль «Воровский» с грузом оружия и боеприпасов. Он доставил в Кантон 8 тыс. винтовок, 9 млн патронов, снаряды, артиллерийские орудия. В общей сложности на нужды школы Вампу СССР затратил более 900 тыс. рублей569. Это позволило сформировать материально-техническую базу, необходимую для организации учебного процесса.
1 мая 1924 г. в Высшую военную школу был проведен первый набор слушателей. Параллельно на о. Вампу формировались учебные полки специального назначения. За время существования школы состоялось четыре выпуска: первый и второй насчитывали примерно по 500 человек, третий – 800, четвертый – около 2600. Срок обучения в первых трех наборах не превышал нескольких месяцев. В связи с острой нехваткой офицеров Кантон был вынужден привлекать курсантов к участию в Восточных походах, направленных на создание в Южном Китае революционной базы ГМД