Безусловно, нелепо предъявлять претензии основоположникам марксизма с высоты нашего сегодняшнего знания о современном капитализме и почти 75-летнего опыта строительства социализма. Революционный романтизм Маркса и Энгельса был естественен и объясним. Но эпоха революционного романтизма на них не закончилась. Призыв (граничивший с обещанием) Н. С. Хрущева построить коммунизм в “отдельно взятой” стране (СССР) к 1980 году был последним отголоском эры революционного романтизма, начавшейся в далеком 1848 г. с опубликования “Манифеста Коммунистической партии”. Представление о социализме как о неполном коммунизме на протяжении десятилетий служило основанием для попыток наших романтических революционных лидеров “подтянуть” социализм до уровня коммунизма, форсировать процесс построения коммунизма, волюнтаристским путем вводить его элементы.
ВЗГЛЯД БОЛЬШЕВИКОВ НА СОЦИАЛИЗМ
Развитие теории марксизма в XX веке связано с именем В. И. Ленина. Он дополнил марксизм учением об империализме, создал учение о пролетарской партии нового типа, разработал теорию социалистической революции.
Однако интересующей нас проблеме — сущности и основным чертам социализма — в дореволюционный период он не уделил должного внимания, несмотря на то, что надвигающаяся революция резко повысила ее актуальность. Достаточно сказать, что в своей работе “Государство и революция”, написанной всего за несколько недель до Октябрьской революции, Ленин повторил и прокомментировал все относящиеся к проблеме социализма положения из “Критики Готской программы” Маркса, не добавив к ним ничего нового.
Этот факт объясняется рядом причин. Классики марксизма неоднократно подчеркивали, что их теория позволяет выявить лишь тенденцию общественного развития, но не может служить источником конкретных рекомендаций по устройству будущего общества. По этой причине К. Маркс сформулировал только главные черты переходного периода от капитализма к коммунизму, но не счел возможным описывать его детально, не желая, по выражению Энгельса, фабриковать утопии. Только непосредственное строительство реального социалистического общества могло дать необходимую информацию и внести коррективы в представления о социализме. Поэтому в 1917 г. у Ленина не было оснований пересматривать выводы Маркса.
Но главная причина заключается в общей недооценке социализма как особого, отличного от капитализма и коммунизма и длительного периода общественного развития. Мы привыкли рассматривать коммунизм как дело далекого будущего. Мнение революционеров XIX и начала XX века по этому поводу было иным. Они полагали, что коммунизм близок. Он наступит в результате мировой революции после непродолжительного переходного периода, в течение которого будут осуществлены необходимые преобразования в политической, социальной и экономической сферах. Бытовавшие представления о близости коммунизма и относительной легкости перехода к нему естественным образом имели своим следствием общую недооценку социалистического этапа развития общества.
В соответствии с той же марксистской традицией социализм рассматривался как первая фаза коммунистической формации и в этой связи отождествлялся с общенародной (государственной) собственностью на средства производства, централизацией управления, плановым характером производства и распределения, отсутствием рынка и товарно-денежных отношений. По сути, набор этих признаков определяет опять же коммунистический, а не социалистический способ производства, “уступка” социализму была сделана только в том, что распределение предусматривалось осуществлять не по потребности, а в соответствии с количеством и качеством затраченного труда.
Оптимистическая оценка длительности переходного периода и срока наступления коммунизма имела, как и положено в марксизме, теоретическое обоснование. В основе ее лежало преувеличение, вполне в духе революционного романтизма, положительного воздействия грядущего обобществления средств производства на развитие производительных сил. Большевики исходили из того, что “капитализм невероятно задерживает” развитие производительных сил, поэтому “экспроприация капиталистов неизбежно даст гигантское развитие производительных сил человеческого общества”[3]. Тем более, что война ускорила перерастание монополистического капитализма в России в государственно-монополистический, а последний является, по Ленину, “полнейшей материальной подготовкой социализма”[4]: общественный характер производства достигает такой степени, что пролетариату остается только взять в свои руки уже созревшие для обобществления банки, синдикаты, железные дороги, почту и т. п. и пустить их в ход, заменив контроль капиталистов за производством и распределением контролем со стороны трудящихся. При этом предполагалось, что устранение свойственной капитализму анархии, централизация управления и переход к планомерному производству и распределению сразу же обеспечат существенную экономию средств и ресурсов.
Несколько позднее возможность резкого качественного скачка в развитии производительных сил связывалась с электрификацией страны. Напомним, что в XIX веке развитие промышленности основывалось на использовании силы пара, и источниками энергии на предприятиях служили паровые машины. План ГОЭЛРО предусматривал посредством расширения сферы использования электричества в народном хозяйстве добиться обновления всей структуры производительных сил Советской России, реконструирования технической базы промышленности и сельского хозяйства н многократного повышения на этой основе производительности труда. Все эти мероприятия рассматривались как часть более широкого плана социально-экономических преобразований коммунистического характера[5].
Именно в этом заключается глубинный смысл известной ленинской формулы: “Коммунизм есть Советская власть плюс электрификация всей страны”. Сейчас она кажется наивной, но в те годы она отражала надежды большевиков на скорое построение материально-технической базы коммунизма.
Эти теоретические положения имеют прямое отношение к истории СССР. Господствовавшее среди большевиков мнение о всемогущем влиянии обобществления средств производства на ускорение развития общества, относительной легкости перехода к коммунистическому производству и распределению, отождествление социализма с первой фазой коммунистической формации и наделение его многими чертами коммунизма наложило свой отпечаток на весь начальный период существования Советского государства.
ПЕРВЫЕ МЕСЯЦЫ СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ
В массовом сознании утвердилось мнение, что первым этапом истории Советского государства был военный коммунизм. На самом деле переход к политике военного коммунизма начал осуществляться только летом 1918 г. с началом крупномасштабной гражданской войны.
Для короткого периода с ноября 1917 до лета 1918 года характерно относительно мирное развитие процессов в стране. Советская власть постепенно распространилась на всю огромную территорию от Балтики до Тихого океана, отдельные контрреволюционные мятежи были локализованы и подавлены. Заключение Брестского мира в марте 1918 г. создало предпосылки для стабилизации положения и переноса центра тяжести в работе Советского правительства в хозяйственную сферу. Именно в первые месяцы Советской власти были приняты многие принципиальные решения и разработаны подходы, определившие дальнейшую судьбу нашего государства.
Для первых лет Советской власти характерна многоукладность экономики. В рассматриваемый период (ноябрь 1917 — лето 1918 г.) насчитывалось пять укладов: патриархальный (крестьяне, ведущие натуральное хозяйство), мелкотоварный (крестьяне, продававшие хлеб), частнохозяйственный капитализм, государственный капитализм (подконтрольные государству предприниматели) и социалистический, объединявший национализированные предприятия. В целом в народном хозяйстве Советской России, а затем Советского Союза вплоть до начала 30-х годов преобладало мелкотоварное крестьянское производство, определявшее лицо экономики.
Особенность первых месяцев Советской власти, до лета 1918 г., заключалась в относительной слабости социалистического сектора экономики. Большевики, придя к власти, проявили здоровый прагматизм и не форсировали темпы национализации промышленных и торговых предприятий, ограничившись национализацией только самых крупных предприятий и синдикатов. Резкий рост национализированного сектора экономики начался только с переходом к политике военного коммунизма, о чем речь пойдет ниже.
В. И. Ленин в своих работах 1917–1923 гг. совершенно справедливо указывал, что, несмотря на Советскую власть и социалистический характер проводимых ею преобразований, с экономической точки зрения Россия продолжала оставаться капиталистической страной, так как господствующие позиции принадлежали буржуазным экономическим укладам. В первые месяцы Советской власти уклад, основанный на общенародной (государственной) собственности, был особенно слаб. Показательно, однако, что уже тогда в полной мере проявились те экономические и социальные проблемы, которые неотступно преследовали Советский Союз на протяжении всей его истории.
Для того, чтобы наглядно показать характер и сложность задач, возникших перед Советским государством при переводе экономики на социалистические рельсы, представим капиталистическую экономику в виде огромной фабрики. Эта фабрика не имеет жесткого централизованного управления, приводными ремнями, обеспечивающими взаимосвязь между ее многочисленными структурными подразделениями, а также между ними и потребителями, служат механизмы рынка. В качестве двигателя, заставляющего отдельные подразделения фабрики постоянно повышать эффективность производства и стремиться к лучшему удовлетворению запросов потребителей, выступает конкуренция. А энергию, приводящую в движение весь огромный механизм фабрики, обеспечивают материальные интересы участвующих в производстве людей.