5. Во многом по-новому стоит вопрос создания широких движений, союзов, новых форм и методов их взаимодействия с учётом последствий и возможностей информационной революции.
Глава 5. Кто виноват?[342]
«Не вызывает сомнений то, что я не марксист»[343].
Одним из центральных для европейской истории является вопрос какую роль Карл Маркс и его теория, названная марксизмом, на самом деле сыграли в русской Октябрьской революции 1917 года и какой является их ответственность в развитии Советского Союза. Сам Маркс был европейцем и марксизм родился в Европе. Однако, благодаря контактам русских социал-демократов со Вторым интернационалом марксизм «дошел» и до страны, которая зачастую не рассматривается частью Европы[344]. И все же именно в России марксизм впервые «пришел» к власти и оформился в государственную идеологию, которая оправдывала все те ужасы, которые пришлось пережить миллионам людей. В одной из самых читаемых в истории книг авторы идеологии чествовались в катехизисной форме.
Маркс и Энгельс, великие учителя пролетариата, дали понять, что социализм – не выдумка мечтателей (утопистов), но неизбежный результат развития современного капиталистического общества. Маркс и Энгельс учили пролетариат осознавать свои классовые интересы и объединяться для решительной борьбы против буржуазии. Маркс и Энгельс открыли законы капиталистического развития общества и научно доказали, что развитие капиталистического общества и классовая борьба неизбежно должны вести к падению капитализма, победе пролетариата, диктатуре пролетариата. Но для того, чтобы победить старый мир и создать новое, бесклассовое общество, пролетариату необходимо иметь собственную рабочую партию, которую Маркс и Энгельс называли коммунистической партией[345].
Для многих, кто не был близко знаком с сочинениями Маркса и Энгельса, написанное представлялось довольно хорошим резюме того, чему они учились. Если добавить к этому и то, что, автором текста, вероятно, стал Сталин, то связь между марксизмом и его политикой приобретает более интимный характер. Открытие после распада Советского Союза архивов и исследований, касающихся личной ответственности Сталина за лишения и смерти миллионов людей, показали, что сегодня можно «считать полностью доказаным, что сам Сталин был не только символом режима, но и ведущей фигурой, принимавшей основные решения и инициировавшей все правительственные действия какого-либо значения. Сталин не только обобщал и формулировал то, что он сам считал наиболее важными истинами марксизма, он также в конце своей жизни неоднократно перечитывал Маркса и Энгельса. При том, что, в основном, читал он Ленина. Публично он хотел быть воспринятым как марксист и таковым он считал себя на самом деле – письма Сталина и его рукописные заметки, сделанные в сочинениях Маркса, Энгельса и Ленина в последние годы Сталина, говорят о том, что он считал себя убежденным марксистом и наедине с самим собой[346].
Однако, то, что Сталин считал себя марксистом, совсем не означает, что на Маркса автоматически возлагается ответственность за то, что сделали его последователи. Ровно также как и нельзя возложить вину на Иисуса за Крестовые походы или инквизицию, или на пророка Мухаммеда за теракт 11 сентября в Соединенных Штатах. Но вопрос все же остается – в какой степени разработанные Марксом теоретические и политические идеи могли быть использованы его последователями для оправдания захвата власти во время русской революции в 1917 году, а затем для того, чтобы убить миллионы людей – как реальных, так и воображаемых противников режима. Именно этот вопрос и стал предметом рассуждений в следующем разделе этой статьи.
Для самого Маркса и для многих из последующих марксистов центральным был вопрос о том, насколько обобщающим был его анализ капиталистического развития десятилетий середины XIX века и в какой степени остальной мир была обречен на тот же процесс. Казалось, что Маркс ответил на этот вопрос в достаточно ясной форме, когда он в 1867 году в предисловии к первому изданию «Капитала», написал:
… Классической средой капиталистического способа производства [с]… до сих пор остается Англия. Именно по этой причине стране остается служить в качестве основной иллюстрации моих теорий. Однако, если немецкий читатель захочет фарисейски пожать плечами по поводу условий британских промышленных и сельскохозяйственных рабочих или оптимистично успокоить себя тем, что в Германии все еще не так плохо, то я должен сказать ему: de te fabula narrator! (о тебе речь идет)… Промышленно развитая страна показывает менее развитой лишь картину ее собственного будущего[347]. Для политических и стратегических дебатов в русском революционном движении этот вопрос имел особое значение. Представление о том, что капиталистический способ производства будет вытеснять все докапиталистические формы хозяйства, являлся доминирующим в социал-демократическом движении на рубеже XIX и XX веков и поэтому определяющим в русских дискуссиях стал вопрос о том, какой именно должна быть предстоящая анти-царская революция. То, что русское самодержавие являлось феодальным режимом, было ясно и в соответствии со схемой способа производства Маркса – «азиатский, античный, феодальный и современный буржуазный» – будущая революция должна была быть буржуазной, которая по примеру французской революции 1789 года должна была привести к созданию буржуазного общества. К социалистической революции социал-демократы могли быть готовыми только лишь после определенного периода капиталистического развития, так как, согласно Марксу, «общественная формация никогда не погибнет прежде, чем не разовьются все производительные силы, у которых в формации имеется достаточно пространства, и новые, более высокие формы производства никогда не проявятся пока их материальные условия существования не созрели в недрах старого общества»[348].
Проблема осложнялась тем, что в России существовало другое социалистическое течение, которое конкурировало с социал-демократией и которое не принимало «фазовую модель» Маркса. Движение называлось «народники» и из него в 1902 году образовалась эсеровская партия. Народники, как и социал-демократическое течение, не были однородными и в их среде существовало несколько направлений, но общим для них всех являлось то, что они верили и надеялись, что Россия сможет пропустить капиталистическую фазу и перейти непосредственно от существующего феодального общества к социалистическому. Почвой для такого «исторического прыжка» и возложенных ожиданий, считалась древняя традиция, получившая развитие в русских деревнях, – община. Она представляла собой форму правления, где различные крестьянские хозяйствующие семьи с помощью старейшины коллективно решали, что и когда сеять и жать, как вести уход за скотом и когда необходимо сделать перераспределение земель в зависимости от размера семей и их домашнего хозяйства.
Первый том «Капитала» К. Маркса был переведен на русский язык в 1872 году и сразу же имел успех[349]. В отличие от того, как воспринимали «Капитал» в Германии (где, кроме того, книга продавалась очень вяло) теория Маркса в России не воспринималась как теория, согласно которой буржуазное общество являлось предпосылкой для социализма, который бы стал «естественной исторической необходимостью».
Теория Маркса рассматривалась больше как углубленная критика капитализма со всеми его искаженными формами и ужасными условиями. Поэтому Маркс оказался популярным среди народников, которые надеялись, что можно было пропустить этот этап. В период с 1873 по 1874 годы несколько тысяч сторонников народника Михаила Бакунина и Петра Лаврова[350] подались в русские деревни для того, чтобы убедить крестьян восстать против царской империи, но все эти «хождения в народ» потерпело фиаско. Крестьяне покачивали головами и считали пришедших агитаторов сумасшедшими – а среди них были, в основном, студенты, вернувшиеся после учебы в Швейцарии, где тогда жил Бакунин. Не качавшие головами крестьяне шли в ближайший полицейский участок и заявляли на пришедших. Большинство из народников оказались арестованными, посаженными в тюрьму или отправленными в Сибирь.
Именно в этот период порвал с народнической организацией «Земля в Воля» «отец русского марксизма» Григорий Плеханов. Организация после неудачи «хождений в народ» становилась все более террористической. После нескольких неудачных попыток покушения на царя, одной из групп террористов, основавшей новую организацию «Народная воля», в конце концов, удалось в марте 1881 года совершить убийство царя Александра II. В январе 1880 года во избежание ареста Плеханов уехал за границу. Он не возвращался на родину до тех пор, пока в 1917 году не был свергнут царь. В 1880 году он основал новую организацию «Черный передел», в названии которой отразилась старая мечта русского крестьянства о получении обрабатываемой им земли после гигантского передела.
Несколько лет спустя – в 1883 году, когда умер Маркс, он создал вместе с четырьмя другими русскими эмигрантами в Женеве «Группу освобождения труда»[351]. Публикацией брошюр и статей, тайно перевозимых в Россию, большинство из которых конфисковывалось полицией и цензурой, группа начала распространять свое восприятие идей Маркса. И именно этот перевозимый материал повлиял на формирование представления о марксизме будущими лидерами русского социал-демократического движения, включая Ленина