В 1881 году в попытке выяснить основные для русского революционного движения стратегические проблемы один из членов группы Плеханова – Вера Засулич[353] написала Марксу в Лондон и спросила, какого мнения он был сам в вопросе по поводу того, может ли Россия пропустить капиталистическую стадию. Видно, как Маркс боролся со своим ответом Засулич в четырех сохраненных черновиках.
Проблема для него заключалась в том, что те, кто называли себя его учениками, исходили из написанного им в первом томе «Капитала». Но с тех пор он изменил свою позицию. В 1869 году, когда имелись планы по переводу «Капитала» на русский, Маркс начал изучать этот язык, чтобы суметь полностью погрузиться в ситуацию там и ближе изучить роль общины в русском обществе[354]. Кроме того, Маркс был высокого мнения о русских революционерах «Народной Воли», однако, его восприятие русских, которые стали называть себя «марксистами», носили несколько заниженный характер[355].
Менять свою позицию Маркс начал еще раньше, что заметно, если сравнить немецкие издания 1867 и 1873 годов с французским изданием «Капитала». В немецких изданиях Маркс пишет, что экспроприация собственности крестьян является основой первоначального накопления капитала, и что это имеет различные формы, проходит различные стадии в разных странах. Это «только в Англии она получает свою классическую форму». Во французском издании 1872–1875 гг. – что стало не только переводом немецкого издания, но и версией, которую Маркс самостоятельно обработал и отредактировал[356], он уточняет, что даже если этот процесс до сих пор завершен только в Англии, «все другие западноевропейские страны последуют тем же путем»[357]. Может показаться, что это разъяснение говорит, в основном, то же, о чем Маркс написал в первом издании «Капитала» в 1867 году, но главное здесь то, что Маркс проводит границу между Западной и Восточной Европой, где Россия является частью последней.
Развитие взглядов Маркса по этому вопросу можно видеть и в письме, написанном осенью 1877 или 1878 года в русский журнал «Отечественные записки». В одной из статей журнала Маркс был обвинен в том, что в главе «Капитала» о «так называемом, первоначальном накоплении» он описал «историко-философскую теорию об универсальном поступательном развитии»[358]. В своем ответе, которые никогда не отправил, Маркс написал, что «критика превратила мой исторический очерк о возникновении капитализма в Западной Европе в историко-философскую теорию общего развития, который применяется ко всем народам, независимо от того, в каких исторических обстоятельств они находятся…» Это, по словам Маркса, «как оказывает мне слишком много чести, та и дискредитирует меня». Что касается вопроса о роли коллективного совета деревни в возможном переходе к социалистическому обществу, то Маркс написал, что он пришел «к выводу, что, если Россия продолжит идти по пути, взятому в 1861 года [когда было отменено крепостное право], то она упустит удобный шанс, когда-либо данный нации историей, и вместо этого будет вынуждена подчиниться всем роковым переменам капиталистического режима»[359].
Вопрос о развитии России и роли общины в этом, по его мнению, являлся еще не решенным. Вот почему ему было так трудно ответить на вопрос Веры Засулич, особенно после того, как у него сложились хорошие отношения с «Народной волей» – в Лондоне его посетил представитель организации и был очень хорошо принят, кроме того, ему прислали программу, которая была адресована русским рабочим[360].
Более того, Маркс высоко оценил убийство Александра II и описал группу, совершившую акцию, как «мужественных людей без драматических поз, откровенных, реалистичных и героических»[361]. В своем первом длинном наброске ответа Засулич он пишет, что «русские «марксисты», о котором вы говорите, мне совершенно неизвестны»[362].
Это предложение не включено в краткий ответ, который был, в конце концов, отправлен. В своем ответе он цитирует свои собственные слова, взятые из французского издания «Капитала», в котором он подчеркивает, что тем же путем, что и Англия, пойдут страны Западной Европы. Поэтому его ответ Засулич стал таковым: Анализ «Капитала» не дает никаких оснований ни за, ни против жизнеспособности русской общины. Но сделанные мною специальные исследования, в том числе поиск первоисточника, убедили меня в том, что община является опорным пунктом возрождения России. Но для того, чтобы это было осуществлено, следует устранить все неблагоприятные воздействия, атакующие ее со всех сторон, и затем обеспечить ее нормальными условиями для спонтанного развития[363].
Так что, вопрос, как это представлялось Марксу в 80-е годы XIX в., еще не был решен и зависел от ближайшего развития и исхода событий. Наконец, в предисловии ко второму русскому изданию Коммунистического манифеста 1882 года, появился один фактор, который ранее не существовал в анализе Маркса, а именно, что успех русской революции также зависит от революции на Западе. Здесь впервые в обсуждении темы русской крестьянской общины мы видим, отношения между революциями в России и на Западе считаются решающими в вопросе в какой степени община могла бы стать основой для строительства коммунистического общества в России.
Изменил ли Маркс свою позицию еще раз? Чем можно объяснить это внезапное соединение будущей русской революции с социалистической революцией на Западе, соединение, которое будет иметь большое значение для решения русских большевиков о взятии власти в октябре 1917 года?
Ответ на вопрос заключается в том, что, вероятно, не Маркс изменил свое отношение, так как не он написал это предисловие, а Фрвдрих Энгельс. Маркс, который был болен и находился в депрессии после смерти своей жены, позволил Энгельсу написать предисловие, но в одном из писем он утверждал, что «Энгельс продолжал твердо верить, что как только начнется русская революция, за ней последует германская революция»[364].
Впервые в дискуссиях об ответственности Маркса и марксизма за развитие Советского Союза назовем имя Энгельс. О нем можно было упомянуть и ранее, так как он тоже с интересом следил за событиями в России (он начал изучать русский язык в 1852 году)[365], и был знаком с дебатами по поводу русской крестьянской общины[366]. В эссе, озаглавленном «Об общественных отношениях в России», написанном в 1875 году, он считает, что русская крестьянская община может стать основой для перехода к новому обществу, но только, если пролетарская революция уже будет реализована в Западной Европе[367]. Следовательно, не Маркс, а Энгельс связал русскую революцию с успешными революциями в Западной Европе. После смерти Маркса Энгельс разработал то мышление, которое все чаще стали называть «марксизмом» и которое не всегда было вполне созвучно с мыслями Маркса. Например, вопрос о роли общины в русской революции был полностью отвергнут Энгельсом, который вместо этого говорил о будущей капиталистической России[368].
Вклад Энгельса в разработку марксизма обсуждался много. Однако, имеются три момента, которые являются бесспорными и которые важно иметь в виду при анализе его вклада. Первым моментом является длительная интеллектуальная и политическая дружба Энгельса с Марксом. С того момента, как они встретились в Париже в 1844 году после того, как Энгельс послал статью в журнал Маркса «Немецко-французский ежегодник»[369] и до дня смерти Маркса, который умер, сидя в своем кресле 14 марта 1883 года (и эту картину застал пришедший навестить друга Энгельс), они были очень близки друг другу. В течение нескольких лет Энгельс «приносил себя в жертву», работая в семейной текстильной фирме Эрмен&Энгельс в Манчестере, чтобы иметь возможность обеспечивать Маркса и его семью. Для того, чтобы элементарно выжить, Маркс часто просил у Энгельса деньги, и, судя по переписке между ними, случаев разногласия между ними было не очень много. Частично потому, что Энгельсу было достаточно того, что во многом в их отношениях он занимал позицию подчиненного[370].
Вторым моментом, который, пожалуй, более важный, является то, что Энгельс пережил Маркса на двенадцать лет и что именно в период между 1883 и 1895 годами вырабатывались основы того, что называлось «марксизмом» и было воспринято как немецким, так и международным рабочим движением во Втором интернационале. В течение этих лет Энгельс был бесспорным авторитетом во всех теоретических и стратегических вопросах в рамках движения, а молодое поколение – Карл Каутский, Эдуард Бернштейн, Григорий Плеханов и другие, – писали ему – этому «старику» в Лондоне для того, чтобы проконсультироваться по различным вопросам. Наряду с этим Энгельс работал и над публикацией новых изданий Маркса и собственных работ. На основе оставленных Марксом рукописей редактировал и издал в 1885 и 1895 годах соответственно тома II и III «Капитала»[371]. В этой работе Энгельс сыграл не только большую, но и решающую роль в развитии марксизма