Цель социализма заключается в том, чтобы все население стало активным творцом экономики, но это требует длительного исторического развития, чего не может происходить в рамках капитализма. Решение этой проблемы в абстрактных общих чертах состоит в росте и развитии социального блока, в котором доминирует такой рабочий класс, который имеет способность управлять экономикой лучше,и историческая миссия социализма заключается в постепенном расширении такой доминирующей группы, чтобы в итоге включить в нее всех и каждого. Как нарастить мясо на кости – это очень сложный вопрос, но это, возможно, правильный вопрос, поиск ответа на который позволит нам выйти из нынешнего тупика.
P.S. Западные левые, Советский Союз и марксизм[444]
Работа Марселя ван дер Линдена «Западный марксизм и Советский Союз» (2007) внесла крупный вклад в толкование и анализ проблем марксизма и левого движения в целом. Она охватывает обширный спектр работ как западных политических деятелей, придерживающихся левых взглядов, так и интеллектуалов, писавших об СССР, начиная с 1917 года вплоть до разрушения СССР в 1991 году и – кратко – до событий, непосредственно последовавших за разрушением СССР.
Один только лингвистический диапазон работ, охваченных рассмотрением в книге ван дер Линдена, замечателен и может вызывать восхищение – он включает в себя, помимо англоязычных работ, работы, изданные на восьми европейских языках. Это дает читателям английского издания книги (книга появилась первоначально на голландском языке) доступ к взглядам многих значимых мыслителей, пишущих на немецком, французском, норвежском, шведском, датском, нидерландском, итальянском и испанском языках.
Следует также отметить, что в книге продемонстрировано стремление к глубокому теоретическому пониманию. Ван дер Линден структурирует предмет анализа, создавая аналитические категории, которые призваны объяснить сущность Советского Союза, с целью не только проследить, но и объяснить стадии исторических трансформаций XX столетия, дать им полную оценку, связывая различные теории с основным (классическим) марксистским понятием класса и социальной структуры. Он даже пишет (в заключительной главе книги) о некоторых предварительных метатеоретических предложениях, касающихся способов соединения предположений с наблюдениями для получения выводов.
Книга ван дер Линдена являет собой редкое сочетание исторической (и филологической) глубины и сильной марксистской концептуальной основы, примененной к тематике, которая продолжала и продолжает интересовать левых в начале XXI столетия.
Следующие комментарии касаются трех проблем: проблемы определения «западного марксизма»; проблемы противостояния западных марксистских теорий с историческим материализмом Маркса, о котором говорит ван дер Линден в главе 8 («Вместо заключения») своей книги; а также некоторые дальнейшие наблюдения относительно западного марксистского наследия (особенно внимательно рассматривается присутствие «ненавязчивого постулата», позиции, разделяемой большинством).
Ван дер Линден абсолютно ясен в своих высказываниях: его объектом исследования является «несоветская или не подобная советской марксистская мысль на Западе»[445]. Выражаясь более ясно, имеется в виду марксистская мысль: (а) не соответствующая официальной советской идеологии и (б) не рассматривающая социальную структуру Советского Союза как социалистическую или развивающуюся в сторону социализма. Это – действительно примечательное изменение.
Это означает, например, что Лев Троцкий – «западный марксист» (хотя, как показывает ван дер Линден, Троцкий фактически рассматривал СССР 1930-х гг. как «развивающийся к социализму» или по крайней мере обладавший большим потенциалом развития в том направлении).
Это также означает что Морис Добб, британский марксистский экономист и экономический историк, чья книга «Советское экономическое развитие с 1917 года»[446] была оценена широким кругом общественности как оригинальное исследование предмета, не относится к числу «западных марксистов», и его работа, соответственно, не рассматривается в книге ван дер Ливдена.
Это не просто вопрос прагматического сужения предмета с целью того, чтобы держать исследование в заданных пределах. Исключение главного альтернативного полюса в дискуссиях о Советском Союзе составляет попутное замечание: в целях этого исследования Советский Союз должен просто быть рассмотрен как не социалистический (или же тенденциозно социалистический), так, чтобы фактическое позиционирование себя в политической оппозиции Советского Союзу и коммунистической партии, связанной с ним, являлось бы своеобразным «входным билетом» в дискуссию. Занимаясь поиском исторической параллели, я могу обратиться только лишь к языку американского закона Маккаррэна (McCarran Act) 1952 года. Столкнувшись с тем, что представители правительства США не сумели доказать того, что коммунистическая партия США якобы «способствовала или учила свержению американского правительства силой и насилием», в рамках закона Смита, закон Маккаррэна просто закреплял этот тезис законодательно и прямо запрещал дискуссии по этим вопросам.
Произвольное исключение одного положения относительно сущности Советского Союза – это не только несправедливо; это дает читателю книги одностороннее представление о спектре положений, которые существовали в действительности. Главное, однако, то, что это создает лишенную критики «карстовую воронку» – зону, где разделяемые ключевые предположения просто выдвигаются, но не защищаются, и это ослабляет критический анализ «западного марксизма» в целом.
Ван дер Линден видит четыре основных стадии в советском развитии XX столетия[447]: (1) первые годы СССР приблизительно до 1930 года; (2) с 1930 года по 1956 год – консолидация «сталинистского» режима до «тайной» разоблачительной речи Хрущева на XX партийном съезде; (3) относительная стабильность с середины 1950-х гг. до середины 1980-х гг., хотя и с «социальными разрывами» и «попытками реформ, которые постоянно терпели неудачу»; а также (4) кризис и упадок с 1985 г. до 1991 г. Для каждой из этих стадий «западным» (говоря более точно, «антисоветским») левым очевиден ряд основоположений.
Так, троцкисты видели (и видят) Советский Союз как выродившееся рабочее государство, в котором бюрократическая страта временно узурпировала власть. Поэтому, по их мнению, необходима политическая революция, чтобы вернуть демократию обществу рабочих, в котором рабочий класс имел бы экономическую власть над средствами производства. Ван дер Линден анализирует нюансы и отдельные уточнения в рамках этого положения, как они представлены в работах Троцкого и различных его последователей (таких, как Эрнест Ман-дель). Он отмечает неявное затруднение, вызванное острым разделением между политикой и экономикой, а равно напряженностью, возникшей на фоне очевидной стабильности и постоянства советского общества в послевоенный период. Другая широкая группа теорий рассматривает Советский Союз как капиталистическое государство, в частности, как страну государственного капитализма. Эта интерпретация имеет довольно ранние корни, но расцвет ее относится к 1940-м гг. и последующему времени – речь идет о размышлениях Раи Дунаевской и ее последователей, Тони Клифа в Великобритании и Макса Шэчтмена в США, многих теоретиков «нового класса» – таких, как Милован Джилас и Рудольф Бахро из Восточной Европы, и о более позднем маоистском направлении. Ван дер Линден делает все возможное, чтобы выделить различные взгляды, согласно которым Советский Союз интерпретировался как «капиталистический». В их центре была демонстрация государства и официальных представителей партии как основных представителей капиталистического класса страны, а строя самой страны – как «государственного капитализма» в завершенной форме.
Эта позиция достигает, возможно, финальной точки развития в работе Стивена Ресника и Ричарда Вольффа[448], для которых капитал – свободная социальная сила, которая может существовать в рамках отношений как частной, так и государственной собственности, при наличии рыночных отношений или же при их отсутствии, и в любом отношении к политической власти, и поэтому может вполне даже и совпадать с государством.
Некоторые подобные теоретики «капитализма», однако, были более чувствительны к марксистской традиции, которая, в конце концов, рассматривает капитал как отношения, появляющиеся вместе с товаром или стоимостью и поэтому имеющие определенное отношение к институту частной собственности. Гилель Тиктин, в числе других, видит капиталистический характер Советского Союза в искажениях (и даже, в определенной мере, анархии) производственных отношений в рамках государственного сектора[449].
Как полагают такие теоретики, коммуникация между иерархическими уровнями планирования была ограничена, и появилась конкуренция, хотя и в формах, отличающихся от рыночной конкуренции западного капитализма; в то время это послужило активизации репрессивных «опций» «капитализма советского стиля».
Некоторые теоретики – последователи теории «государственного капитализма» сделали большой акцент на относительной независимости предприятий, возникшей в результате реформ 1960-х гг. и последующего времени[450]. Различная степень глубины анализа центральных идей Маркса о капитализме влияла на взгляды различных направлений относительно выбора времени восстановления капитализма в СССР (если действительно капитализм существовал там не всегда) и относительно специфических особенностей советской капиталистической социальной формации.