Не удивительно, что два таких противоположных подхода к строительству социализма и роли правящей партии в обществе привели, в конечном счете, к принципиальному конфликту Ленина со Сталиным по многим актуальным вопросам политики.
Исходя из этого, Ленин в итоге принимает решение обратиться с письмом к очередному XII съезду партии с просьбой перемещения Сталина с поста генсека партии. В этом письме он дает сжатые характеристики всем главным руководителям партии и государства, включая Сталина. Позднее, узнав об оскорблении, нанесенным Сталиным его жене Н. К. Крупской, он пишет известное добавление к своему письму. Вот это дополнение, о котором рядовые члены партии узнают лишь тридцать с лишним лет спустя на XX съезде КПСС: «Сталин слишком груб, и этот недостаток, вполне терпимый в среде и в общениях между нами, коммунистами, становится нетерпимым в должности генсека. Поэтому я предлагаю товарищам обдумать способ перемещения Сталина с этого места и назначить на это место другого человека, который во всех других отношениях отличается от тов. Сталина только одним перевесом, именно более терпим, более лоялен, более вежлив и более внимателен к товарищам, меньше капризности и т. д.»[93]
Позднее, интерпретируя это письмо, Сталин скажет, что в нем лишь указывалось на его грубость. При этом он соглашался: «Да, я груб, но груб с врагами народа!». Но это была полуправда, а правда заключалась в том, что Ленин расходился со Сталиным почти по всем основным политическим вопросам, начиная с национального вопроса и образования СССР и кончая международной политикой и планирующейся реформой государственного и партийного аппарата.
К сожалению, очередной приступ болезни фактически сделал невозможным выступление Ленина на XII съезде партии, а, следовательно, не состоялось и устранение Сталина от руководства партией, власть над которой он уже полностью держал в своих руках.
Со временем он становится настоящим диктатором в партии и стране. Оказалось пророческой мысль Ленина в его письме XII съезду партии, где он прямо говорил: «Сталин, сделавшись генсеком сосредоточил в своих руках необъятную власть, и я не уверен, сумеет ли он всегда достаточно осторожно пользоваться этой властью»[94]. Как и предвидел Ленин, Сталин не только не сумел ею «осторожно пользоваться»: он, напротив, стал ею злоупотреблять, нанося прямой вред социалистической идее и той модели строительства социализма, которую разработал и начал осуществлять Ленин после Октябрьской революции.
В этой связи нам кажется глубоко ошибочным мнение многих исследователей правого и левого толка о том, что Сталин был продолжателем дела Ленина и строил свою тоталитарную модель советского социализма якобы по «ленинским чертежам»[95]. Подобные утверждения полностью противоречат фактам истории, связанной с принципиальной борьбой Ленина со Сталиным в последние годы жизни вождя Октябрьской революции. Разве можно, вообще, ставить на одну доску принципиальных антиподов в понимании социализма и левой политики, каковыми были интернационалист Ленин и национал – державник Сталин?
На наш взгляд, уже давно пора понять, что в истории СССР было две прямо противоположные модели создания и функционирования советского социализма (ленинская и сталинская), а не одна якобы «ленинско-сталинская» модель! Говоря точнее, лишь ленинская модель советского социализма отвечала подлинно социалистическим критериям, включая интернационализм и демократию. Что касается сталинской модели, то ее вообще трудно отнести к модели левого толка. Как и предвидел Ленин, Сталин, в конце концов, открыто перешел на сугубо правые национал-державные позиции. Это проявилось в различной трактовке принципов создания СССР еще при жизни Ленина, в заключении Договора с фашистской Германией накануне Отечественной войны, в роспуске Коминтерна, породившего глубокий кризис во всем левом антифашистском движении, в его борьбе с так называемым «космополитизмом» в Советском союзе и т. д.
Закономерно, что со смертью Ленина революция во многом пошла на спад и олицетворением такого спада стал Сталин как самовластный руководитель страны. Если фигура Ленина была напрямую связана с осуществлением Октябрьской революции и становлением Советского государства как нового типа власти трудящихся классов, то фигура Сталина стала символом деформации этого государства и попрания завоеваний революции и идеалов социализма. Можно без преувеличения сказать, что Сталин был и останется в советской истории как основатель и главный воплотитель в жизнь тоталитарного режима власти, прикрывающийся на словах марксистской фразеологией и идеей диктатуры пролетариата.
К сожалению, осмысление сущности сталинского тоталитарного режима, на мой взгляд, до сих пор не нашло адекватного отражения в научно-политической и философской литературе. Однако без такого осмысления невозможно понять и всесторонне оценить сегодня всю семидесятилетнюю советскую историю.
В этой связи закономерен вопрос: кому сегодня выгодно отождествление Сталина и его тоталитарного режима с ленинской эпохой и всей советской историей? Думаю, она нужна не только неосталинистам, но и тем, кому хочется во что бы то ни стало окончательно дискредитировать левую социалистическую идею, воплощением которой в нашей истории, конечно, являлся В. Ленин, а не его псевдонаследник и «ученик» И. Сталин.
Новейшим витком такого отождествления стала идея «десталинизации» общественного сознания людей, с которой выступил Совет по развитию гражданского общества и правам человека при президенте РФ. При этом члены данного Совета не хотели замечать, что действительная десталинизация уже была проведена XX съездом партии и позднее сторонниками Перестройки. По их мнению, в те времена она проводилась «кусочками», а «системно и масштабно никогда ничего не делалось»[96]. Почему же так негативно оцениваются меры по десталинизации той поры, позволившие развенчать «культ личности» Сталина, реабилитировать сотни тысяч репрессированных и невинно осужденных, навсегда покончить с ГУЛАГом? Оказывается потому, что процесс десталинизации не охватил все периоды советской истории, начиная с Октября 1917 года, потому, что не стал процессом десоветизации и декоммунизации всего общества.
Да! Сталинский тоталитарный режим просуществовал в стране более двадцати лет. Тем не менее, рассматривать, в этой связи, всю советскую историю как его непрерывное становление и утверждение, как уже говорилось, методологически и исторически ошибочно. Это значит – абстрагироваться от противоречий и острой политической борьбы различных социальных сил и течений в обществе, в том числе отвергавших со времен Ленина, сталинские методы руководства страной.
Что же собой представлял Сталин как личность и политическая фигура? Почему ему удалось на долгие годы захватить власть и фактически единолично править страной? Что собой представлял его тоталитарный режим власти? На эти и другие вопросы надо отвечать, иначе никогда не будет понята суть советской истории, специфичность ее периодов, и те события, которые привели к падению Советской власти и крушению СССР.
Отвечать на эти вопросы нужно и в связи с тем, что в последнее время по мере банкротства либеральных реформ в России стала буквально мифологизироваться роль Сталина в истории, как якобы выдающегося руководителя страны, незаурядного политика и стратега.
В научной среде и во многих средствах массовой информации в настоящее время широко распространился миф о Сталине как «недоктринерском», «умном» и «эффективном» менеджере, сумевшем провести на практике необходимую для советской страны коллективизацию и индустриализацию. К подобной точке зрения сегодня все чаще склоняются не только неосталинисты или националисты, но и некоторые либералы, и даже марксисты. Так, член редколлегии левого журнала «Альтернативам», доктор экономических наук А. И. Колганов на одном из «круглых столов», посвященных Октябрьской революции, говорил: «Сталин не был доктринером. Он видел, что бухаринская программа не может быть реализована, но не по теоретическим соображениям, а в реальности. Кризис сельскохозяйственных заготовок 1928 г. показал, что крестьянин не хочет идти по предложенному социалистическому пути. Была и другая программа – Троцкого, не очень ясно оформленная. Она заключалась в том, что мелкобуржуазные слои нужно прижать, но не сильно обижать, а ставку делать на развитие самодеятельной инициативы рабочего класса. Теоретически очень красивая программа, но не реальная в условиях советской России»[97].
По мнению А. Колганова, опираться в хозяйственном строительстве на пролетариат было невозможно, т. к. на роль руководителя он «не тянет», на буржуазию было нельзя, ибо она «враждебна». В итоге остается одна бюрократия, которая правомерно взяла «все рычаги власти» в свои руки в проведении индустриализации и коллективизации. При этом он делает следующий «оптимистический» вывод: тактика опоры на бюрократию «себя оправдала, но как длительная историческая перспектива она оказалась безуспешной»[98].
Что можно сказать по этому поводу? Эти рассуждения мало чем отличаются от прямой апологетики сталинской политики. Их автор даже не замечает собственной противоречивости. На самом деле, разве можно отрицать теоретические взгляды «правой» и «левой» оппозиции, если они не проверены на практике? Разве можно говорить о тактической «оправданности» политики Сталина в сельском хозяйстве, если она привела его к стагнации на многие годы. Наконец, как можно «оправдывать» тактику, которая в «перспективе» «оказалась безуспешной»? Надеюсь, читатель сам сумеет ответить на эти вопросы.