В этом вся суть марксизма в данном вопросе.
Демократическая организация народа – вот основа «государства – негосударства». Без нее государство может быть только орудием в руках тщеславного меньшинства, какие бы народолюбивые слова не вылетали из правительственных канцелярий. К этой мысли часто возвращался Ленин. «Гражданская война, – писал он, – насильственно экспроприирует, сразу и прежде всего, банки, фабрики, железные дороги, крупные сельскохозяйственные имения и т. д. Но именно для того, чтобы экспроприировать все это (то есть действительно, а не на бумаге, не на словах передать во владение народу. – Г. В.), надо ввести и выбор всех чиновников народом и выбор офицеров народом и полное слияние армии, ведущей войну против буржуазии, с массой населения, и полную демократию в деле распоряжения съестными припасами, производства и распределения их и т. д. Целью гражданской войны является завоевание банков, фабрик, заводов и пр., уничтожение всякой возможности сопротивления буржуазии, истребление ее войска. Но эта цель недостижима ни с чисто военной, ни с экономической, ни с политической стороны без одновременного, развивающегося в ходе «такой войны», введения и распространения демократии среди нашего войска и нашего «тыла».
И дальше: «мы в своей гражданской войне против буржуазии» будем соединять и сливать народы не силой рубля, не силой дубья, не насилием, а добровольным согласием, солидарностью трудящихся против эксплуататоров».
«Без демократической организации отношения между нациями на деле…. гражданская война рабочих и трудящихся масс всех наций против буржуазии невозможна» (то есть невозможна в результате такой войны победа действительного социализма. – Г. В.) ив заключении: «Иного пути нет. Иной «выход» не есть выход» (т. е. иной социализм не есть социализм).
Таким «иным ВЫХОДОМ», который «не есть выход», таким социализмом, который не есть социализм, и была как раз программа русских якобинцев. «Казарменным коммунизмом» окрестили его Маркс и Энгельс.
Вот это и есть итоговая оценка, данная Автором сталинскому «социализму»: сталинский «социализм» – «не есть социализм». Сталинизм есть особая форма социального устройства, которое Автор называет пока, прибегая скорее к образной, нежели к строго научной характеристике Маркса, – казарменным коммунизмом (где, как понятно, акцент делается на казарменности возникшего социального строя).
«А всё-таки – каков механизм функционирования того социального устройства, которое вы называете «новой формацией», в ее сопоставлении с буржуазной формацией, с одной стороны, и с социалистической (коммунистической) формацией – с другой? Как концепция «новой формации» сопрягается с марксовой формационной схемой? Какие общественные классы составляют ее социальную структуру, в чем содержание их противостояния и каковы пути его преодоления?»
Мы обязательно коснемся этих, действительно важных, вопросов, но чуть позже. Ибо избранная в данной работе логика рассказа о последовательной и постепенной эволюции социалисга-шестидесятника не позволяет это сделать сейчас, так как в книге «От Чернышевского к Плеханову» есть лишь некоторые намеки на ответы, но настоящих, развернутых ответов еще нет. Они у Автора – впереди. И мы не будем отступать от однажды выбранной нами логики изложения, не будем отступать от принципа – анализировать только напечатанные тексты.
Итак, главное, что зафиксировано книгой «От Чернышевского к Плеханову»: В СССР – не «социализм с деформациями», а – «несоциа-лизм», особое социальное устройство несоциалистического (и некапиталистического) типа, в котором экономическая и политическая власть, собственность на средства производства принадлежат сословию государственных чиновников, бюрократии, а народ – их наемный (и, добавим, бесправный, не имеющий серьезного влияния на социальную и политическую жизнь) работник.
В начале и середине 70-х гг. проблема «социализма» в СССР повернулась вот какой новой гранью.
Август 1968 года. Прага. Советские танки на улицах чехословацкой столицы.
Попытка чехословацких коммунистов и чехословацкого общества построить «нормальный» социализм – социализм гуманный («с человеческим лицом») была бандитски подавлена советским бюрократическим режимом.
Стала очевидной – по крайней мере для Автора – одна вещь: «несоциализм» в СССР сложился, употребляя модную тогда лексику, «полностью и окончательно»; он отстоялся и экономически, и социально, и идеологически; его «преобразовать», «реформировать» изнутри – «через партию», «через Советы» – совершенно невозможно. Ну, и как быть? Что делать? Как противостоять ему? Кто и как может его преодолеть? И что (и каким образом) должно прийти ему на смену? Вот группа вопросов, которые стимулировали написание Автором работы «Диалектика и революция» (1975 г.). Книга эта писалась в 19701974 годах. Здесь – новая концепция социальной (социалистической) революции.
Составные части новизны:
1. Если прежде в марксистской теории социальная (социалистическая) революция рассматривалась как форма борьбы с капитализмом, как способ его преодоления, т. е. как антикапиталистический, антибуржуазный феномен, то теперь, во второй половине XX века, Автор ставит вопрос о революции как форме борьбы не только с современным капитализмом, но (и это особенно важная новация) одновременно – и с тем «несоциалистическим», бюрократическим социальным строем, что сложился под именем «реального социализма» в СССР.
2. Анализируя революционно-преобразовательные возможности в странах развитого капитализма, Автор фиксирует социально-политические изменения, произошедшие в этих странах во второй половине XX века, и выясняет то влияние, которое эти изменения оказывают (должны оказывать) на характер современной революционной борьбы (здесь, в дополнение к книге, см. его статью «Социальнополитические сдвиги в странах развитого капитализма» в «Вопросах филосбфии», № 1 за 1072 г.). Особенное внимание при этом он обращает на следующие моменты:
а) Изменение, усложнение – под влиянием научно-технической революции (НТР), «революции управляющих», процесса превращения науки в «непосредственно производительную силу» – структуры и форм собственности, составляющих экономический базис западного общества, а также изменение его социально-классовой структуры и характера, эволюции сути возникающих в этом обществе социальных конфликтов.
б) Формирование нового субъекта революционной борьбы – «совокупного наемного работника» (включающего в себя не только отряды традиционных пролетариев («синих воротничков»), но и – во всё большем объеме – новые слои трудящихся – со специальным средним, а то и высшим образованием, специалистов и значительные группы инженерно-технических работников, так называемые белые воротнички, с новыми потребностями и интересами, новыми мотивами социальной борьбы, что порождает новые, неизвестные ранее, формы социально-классовой борьбы.
3. Но наиболее существенна та часть Авторской концепции, в которой ставится вопрос о необходимости разработки теории революционно-преобразовательной деятельности в странах «бюрократического социализма», вопрос о содержании, возможностях и перспективах народных антибюрократических революций. И хотя подробного, развернутого раскрытия этих вопросов в данной книге нет – и по причинам, как понятно, цензурного характера, да и потому, что разговор на эти темы требовал проработки и обобщения громадного исторического и статистического материала (в большинстве своем скрываемого правящей бюрократией от глаз объективных, не прикормленных властью, ученых), – тем не менее задача теоретического поиска была сформулирована ясно и четко: определить возможные формы борьбы с бюрократическим режимом. Были намечены и общее содержание, и общая направленность такой борьбы:
– не «через партию», а через народное движение снизу, через «самодеятельность народных масс»;
– через введение и широкое использование демократических институтов;
– через ликвидацию тоталитарного политического режима и однопартийной системы;
– через превращение формально общественной (а на деле – корпоративно-бюрократической) собственности в реально общественную (путем демократизации политической и экономической жизни);
– через создание правового государства, сменяющего систему бюрократического всевластия и чиновничьего произвола.
4. Но, пожалуй, самая главная и самая существенная теоретическая новация состояла в том, что эти революционные потоки (против монополистического капитализма и бюрократического «социализма») рассматривались Автором не порознь, а как тесно взаимосвязанные стороны единого мирового революционного процесса.
И шире – Автор пишет о трех потоках мирового революционного процесса. Здесь – внимание: не отождествить концепцию Автора с концепцией Суслова-Пономарева, лежавшей в основе позиции КПСС, где тоже говорилось о «трех потоках мирового революционного процесса». Но там шла речь совсем о других «потоках». Согласно этой, официально-партийной, концепции, таковыми «потоками» считались: 1) «Социалистический лагерь» как лидер «мировой социалистической революции и антиимпериалистической борьбы»; 2) «коммунистическое движение в странах развитого капитализма» (вернее, та часть комдвижения, которая безоговорочно следовала в фарватере советской политики); 3) «национально-освободительное движение» (в той его части, которая ориентировалась на позицию советской бюрократии).
У Автора – принципиально иное содержание трех потоков мирового революционного движения. Это: 1) широкое демократическое, ан-тисисгемное движение в странах развитого капитализма, в котором участвуют компартии несталинистской, недогматической ориентации, новые социальные движения («зеленые», низовые движения гражданского общества – потребителей, жильцов, правозащитников и т. п.), демократическо-социалистические и левые социал-демократические силы; 2) демократическо-социалистические, гуманистические, вообще – низовые демократические силы в странах «реального» (т. е. бюрократического, казарменного) «социализма»; 3) национально-освободительные движения «третьего мира», свободные от диктаторско-бюрократических установок и целей.