Вот о единстве каких «трех потоков» ведет речь Автор. Им, по сути, выдвигается идея создания нового Интернационала, который смог бы обеспечить идейное и организационное единство названных революционных потоков.
5. Именно это мировое единство демократических, гуманистических, революционных сил способно, по мнению Автора, существенно ослабить позиции монополистического капитала в странах Запада, бюрократических, диктаторских сил в «третьем мире» и нанести ощутимый удар по системе «бюрократического социализма». Иначе говоря, выдвигается задача формирования – через головы правительств и правящих групп – всемирного гражданского общества, способного противостоять в равной мере и буржуазно-бюрократическим и бюрократическо-социалистическим системам.
6. Этот всемирный, интернациональный контекст, очерченный в книге «Диалектика и революция», был для Автора и важной предпосылкой развития темы новой – бюрократической – формации. Далее мы скажем об этом подробнее. Здесь же заметим, что, разрабатывая концепцию новой формации и нового интернационализма, Автор отнюдь не порывает с марксистской теорией, но, добавим, и не ограничивается ею. Он отталкивается от ряда идей Маркса, не слишком им разработанных, не доведенных до их логического конца, и развивает эти идеи, расширительно толкует их, дополняет в соответствии с реалиями XX столетия, что приводит Автора к теоретическим положениям, хотя корнями и уходящим в марксистский фундамент, но всё же далеко выходящим за намеченные Марксом горизонты. И потому совокупность теоретических положений, составляющих разработанную Автором концепцию, уже вряд ли можно без существенных оговорок отнести к классическому, традиционному марксизму.
А теперь обо всём этом – подробнее.
Вначале об одной из центральных идей книги – идее МЕТАФОРМАЦИИ.
Марксистские теоретики традиционно и легко определяли формационный тип, присущий тем или другим отдельным странам: скажем, в Великобритании XVIII–XX веков – буржуазная формация, в России XVIII века – феодальная и т. п.
Но при этом упускалось из виду, что, по мере исторического развития (в особенности начиная с XVI–XVII веков, когда бурно начал развиваться капитализм) заканчивается эпоха «локального» развития стран и народов. Люди живут уже не просто в отдельных странах, а в странах, включенных в систему мирового взаимодействия. И эта система всемирного взаимодействия, складывающаяся из взаимного влияния стран, находящихся в различных формационных образованиях и на разных ступенях одной и той же формации, представляет собой некую весьма сложную метаформацию, через призму, через особенности которой только и может быть понят формационный тип отдельных стран. Иначе говоря, мировая история перестаёт быть просто суммой историй отдельных стран, она становится историей объединяющегося человечества. История становится подлинно всемирной историей.
Рассмотрению сущности этой метаформации, особенностей и этапов ее развития, ее влияния на социально-политические процессы и формационные структуры отдельных стран посвящены многие страницы вышеупомянутой книги Автора «Диалектика и революция».
Разработка этих идей составляет содержание концепции, которую Автор называет теорией Всемирности.
Теорию Всемирности в 1960-1970-е гг. в отечественной науке разрабатывали, наряду с Автором, такие глубокие, такие замечательные мыслители, как М. Я. Гефтер, И. К. Пантин, Я. С. Драбкин, Б. Ф. Поршнев и некоторые другие. Вообще замечу, что мы, россияне, испо-кон веков не умеем ценить сделанное у себя дома (в своем Отечестве, как известно, пророков не бывает!). Мы апатично проходим мимо собственных достижений и с энтузиазмом кидаемся на заморские цацки. Так мы в 1980-е годы накинулись на появившуюся на Западе теорию Глобальности, и петушком, вприпрыжку, громко кукарекая, побежали за изобретателями «глобализации», вычитывая у них, как откровение, рассуждения о становлении единого и многообразного мира и спеша переводить их мысли и термины на язык родных осин. А то, что основы теории Глобальности (названной в 196СМ970-е гг. отечественными теоретиками по-русски – Всемирностью) разработаны российскими учеными (и с основательностью, превосходящей многие современные западные концепции), – забыто напрочь. И тут вопрос о приоритетности имеет принципиальный характер. Мы не сомневаемся, что к разработкам российских ученых теории Всемирности наше научное (и политическое) сообщество еще вернется и по-пушкински, «пыль веков от хартий отряхнув, правдивые сказанья перепишет».
Отряхнуть пыль с теории Всемирности (или если вам сегодня больше нравится – Глобальности) и «переписать» высказанные там идеи важно еще и потому, что российская концепция Всемирности органически включает в себя не просто описание процесса превращения Мира и Человечества в единое органическое Целое, но и место в этом Целом России, а также теорию изменения, революционного преобразования того типа Всемирности (Глобальности), который формируют сегодня богатые страны, страны так называемого золотого миллиарда. То есть теория Всемирности-Глобальности русских теоретиков, и Автора в том числе, включает в себя и те установки на фундаментальное (революционное) изменение типа и направления глобализации, которые, между прочим, сегодня выдвигают антиглобалисты.
Э общем, наш Автор рассматривает, как возникает и развивается Всемирная «метаформация», какие проходит этапы, какие порождает она новые закономерности развития, возникающие, например, на стыке взаимодействия стран разного уровня развития и разных социально-политических устройств, какие преподает уроки для революционных сил отдельных стран и мира в целом.
Попробуем перечислить основные пункты идей по теме Всемирности, которые были разработаны Автором на рубеже 60-70-х годов прошлого века.
Вот как формулировал это в те годы сам Автор:
«Всемирность исторического (хозяйственного, культурного и т. д.) процесса, всемирность революционного процесса – явление, без осмысления, без полного учета которого невозможно решить (ни теоретически, ни практически) ни одну – ни большую, ни малую – проблему экономического, социально-политического развития отдельных стран и народов.
Всемирность с точки зрения исторической – это особый тип развития человеческого общества, зарождающийся при капитализме, но раскрывающий свою истину, свое богатство и значимость лишь в условиях коммунистического общества.
Всемирность есть необходимое экономическое следствие развития производительных сил, есть явление, в котором наиболее полно раскрывается исторический смысл, цивилизаторская миссия капитала (подготавливающего – хотя лишь потенциально и к тому же в уродливой, антагонистической форме – развертывание универсальности человека, его универсальных, всемирных связей и универсальных способностей) и которое вместе с тем выявляет историческую ограниченность капитализма – общества частной собственности и эксплуатации, не могущего в силу этого действительно поставить задачу полного и всестороннего развития человеческой личности.
Всемирность – явление развивающееся – от более или менее случайного взаимодействия отдельных стран к их устойчивой и прочной связи, к их превращению в части единого целого…
Всемирность исторического процесса служит основой всемир-ности революционного процесса. Революционный процесс тоже есть единство разнообразного. И задача революционной теории – всесторонне изучить возможности и перспективы этого единства различных отрядов, а задача революционной практики – осуществить это единство в действительности.
Ведущим мотивом теории является отыскание национальных путей к решению единой интернациональной задачи. Интернациональное – определяющее, главное, подчиняющее себе национальное, но подчиняющее не прямо, не непосредственно, а путем преломление через национальное бытие.
Всемирность обусловливает появление спектра возможностей для ускоренного развития стран и народов и, следовательно, обусловливает возрастание роли сознательности в историческом процессе, роли субъективного фактора, в задачу которого входит выработка путей соединения мирового с национальным, выращивание на национальной почве, из национальных условий – мирового.
Это, так сказать, общий фон, на котором Автор далее рассматривает социальные изменения в различных странах и регионах мира, изменения, влияющие, в свою очередь, на современную теорию и практику революционного процесса, на три составляющих его потока.
Итак, по мнению Автора, три главных момента определяют суть и специфику социальной борьбы в России (Советском Союзе): это – «метаформация», т. е. мировая социальная система, частью которой является Россия (фактор «всемирности»); это – специфика русской истории, специфика русского бытия и менталитета; это, наконец – новая, особая общественная формация, сложившаяся в Советском Союзе, под влиянием вышеперечисленных и некоторых других факторов.
Мы уже – при анализе ткачевского социализма – сказали, как Автор представляет себе базис этой необычной формации, т. е. отношения собственности, характерные для нее.
Сейчас мы попытаемся ответить на вопросы:
– как эта концепция «новой формации» сопрягается с формационной теорией Маркса, и сопрягается ли вообще?
– каковы главные механизмы ее функционирования?
Вначале – о «сопряжении» с марксизмом. Да, она берет начало в теоретических идеях Маркса, а дальше – уж судите сами, остается ли она в пределах марксизма или выходит за них.
Принципиально особый (по сравнению с Западом) путь развития России вполне допускался Марксом. Когда в начале 80-х годов XIX века Вера Ивановна Засулич в письме спросила Маркса: должна ли, по его мнению, Россия развиваться далее по западным образцам, проходя все стадии капитализма, и применим ли анализ «Капитала» к российской реальности, Маркс, как известно, недвусмысленно ответил: анализ, представленный в «Капитале», базируется, главным образом на западноевропейском (преимущественно даже – английском) историческом материале; что касается путей развития России, то тут нужен