– Да Маклаков буянит, а народ слушает. Когда мы по деньгам подрезались, все занервничали и теперь требуют колдоговор, гарантии, выдачу зарплат в наличном виде и так далее. То есть пока не требуют еще, обсуждают, но еще пара недель, и дойдут.
– Боже мой, – сказал Рычев, – они не понимают ситуации, что ли? И этот Маклаков – он купленный или просто идиот?
– Да там как-то сложно все. Маклаков на самом деле нормальный парень. Честный и все такое, но у него клин на социальной справедливости, вернее, вообще на справедливости. Вот и подбивает. А народ ведется.
– Мар-разм, – сказал Рычев. – Ну что за люди, а? Для них ведь стараешься, а они на голову... Ладно, разбирайся, но в курсе держи. Так, все у нас? Хорошо, значит, кадровый вопрос только остался.
Ребята зашевелились. Рычев объяснил:
– Кузнецов, спасибо Алику, полномочия официально сложил, по документам это все безболезненно проводится. Я уж не буду спрашивать, Алик, запланированно ты его разводил или экспромтом, но получилось умно.
– Умно, да, – подтвердила Даша.
Вот тоже мне сюрприз. Я вежливо улыбнулся, остальные предпочли не заметить. Интересно, сама угомонится в конце концов или придется помочь как-нибудь?
Рычев продолжал:
– Вопрос в том, готов ли ты вернуться к исполнению. Если да, темы нет, все довольны и счастливы. Или ты все еще руссоиствуешь? Тогда надо тебя от свежеобретенной лямки освобождать и ставить кого-то другого. Лично я бы лучше тебя поуговаривал. Извините, ребята, если слишком рано высказался.
Совет внимательно меня разглядывал.
Я сказал:
– Если коротко, то так: не очень хочется, но надо. Тем более я тут на Игоря наезжал, официально прошу прощения. Вознесение Кузнецова – всецело моя вина. Ее надо или кровью искупать, или упорным трудом на адекватной высоте. Поскольку кровавые жертвоприношения у нас пока не приняты, надо трудом. Вот.
– Вот, – подтвердил Рычев, слегка улыбнувшись. – Вот, в смысле отлично.
– Только я наглость наберусь две недели попросить. На море семью свожу раз в жизни. Ну, вы понимаете.
Народ, кроме Даши, конечно, кивнул, что понимает.
– Ну и с такой рожей руководить сразу – как-то вычурно получится.
– Да уж какая есть,– подумав, негромко сказал Егоршев.
Я засмеялся и пообещал запомнить.
Соврал.
5
Тактика буржуя
проста и верна:
лидера
из союза выдернут,
«на тебе руку,
и в руку на»,
и шепчут
приказы лидеру.
– Садись. Чай будешь? – Нет, спасибо.
– Кофе, какао, компот?
– Нет, Игорь Никитич, не хочу, спасибо.
– Ну и зря. Ладно, тогда давай сразу к делу. Что у нас?
– Я подумал, в общем. Нет.
– Дим, извини, меня самого в школе этим доставали но сейчас это очень важно. Скажи, пожалуйста, полностью, что именно «нет».
– Игорь Никитич, ну что мы в игры... Ладно. Я не согласен войти в совет, исполком или возглавить официальный профсоюз. Мне люди поверили – и поверили такому, какой я сейчас, и что мне за их счет карьеру строить, тем более на попятный идти. Это раз. Второе и главное – мы не согласны ждать месяц. Если наши требования не будут выполнены до конца недели, мы прекращаем работу.
– Где именно?
– На всех участках.
– Включая первый?
– Включая первый.
– То есть вы прекращаете выполнять оборонный заказ, который для Союза и всех его работников единственная политическая покрышка, и вы прекращаете работать на остальных участках, которые позволяют Союзу и всем его работникам зарабатывать на жизнь и хлеб с маслом. Так?
– Именно.
– А требования ваши сводятся...
– А требования наши сводятся к полной отмене заморозки лицевых счетов, полной отмене запрета на любые траты средств с лицевого счета. Если это мои деньги, я могу тратить их в полном объеме, на любые покупки и в любой момент. Поэтому требуем открыть все закрытые магазины и пункты доставки. Также мы требуем возобновления жилищного строительства и предоставления индивидуального благоустроенного жилья всем работникам до конца года.
– Всё?
– Нет. Еще по семейным парам – тоже до конца года надо всем выделить дома или блоки.
– Так. Теперь всё?
– Теперь всё. И не надо так издевательски спрашивать, Игорь Никитич. Мы не требуем вообще ничего лишнего – только то, под чем подписывался каждый из нас, когда оформлялся сюда. Мы не борзеем, куропаток на завтрак не просим или там вельветовых спецовок. И повышения зарплаты хотя бы на инфляцию тоже не просим. Только то, что положено и обещано, – нормальную зарплату и нормальное жилье. Это справедливо.
– Теперь смотри: с каждым из сотрудников подписывался отдельный договор, или, по-твоему говоря, обещание. Мы обещали то, что ты перечислил, вы обещали работать. Возникли проблемы, очень серьезные, Дима, проблемы – не дай бог тебе подробно узнать, насколько серьезные. Но почему-то когда мы вас просим исполнять, вы отвечаете: нет, ждать не будем, а когда вы нас просите, мы, значит, должны все бросить и на ленты порваться. Это справедливо?
– Да.
– Почему?
– Потому что вы начальники и имеете больше возможностей, чем мы. И потому что нас больше, мы находимся в худшем положении, многие просто в ужасном, – и при этом вы зависите от нас. Без нас Союза не будет. Поэтому вы и должны нас слушать очень внимательно – и выполнять.
– Ох ты как заговорил.
– А как еще говорить? Оборзели ведь: у вас и особняки, и семьи, и любой каприз за наши деньги. А у нас пацаны в бараках год уже почти киснут, как в подлодке, девчонки бедные вообще... Ни выспаться, ни пожить нормально – я про личные дела молчу вообще. Старички молодежи в глаза смотреть боятся – им-то жилье через полгода уже давали. Расслоение по всем фронтам, все на психе, скоро морды бить начнут. Настоящий Союз из-за этого ведь и кончился.
– Ну, не совсем из-за этого. А из-за того, что проиграл холодную войну, в том числе экономическую. Да еще впал в ленинскую совершенно предреволюционную ситуацию. Проходил такую: верхи не могут, низы не хотят? Вам этого хочется?
– Так пускай верхи смогут.
– Что? Что мы сможем? Разморозку и обнал зарплат – не можем, денег нет, не свободных, а вообще. Все что выцарапываем, на необходимые нужды и в оборот уходит. Открыть магазины можем, но прилавки останутся пустыми: у нас, повторяю, денег нет, а коммерсов пускать – себе дороже. Да и все равно подкрепленный потребительский спрос у нас сейчас мышкин глаз. Проще уж в нынешнем режиме, централизованно завозить и распределять. Послезавтра очередной завоз, кстати.
– Совок, блин.
– Да, совок, а как иначе? Или нет, давай не катить, совок – это другое. Там зарплату платили, но продукцию выпускали неконкурентную. А у нас пока наоборот.
– Да какая разница.
– Есть разница. Что еще ты говорил – жилищное строительство? Та же проблема: строить не из чего, материалов практически нет, остатков даже на дом не хватит, да и в любом случае строить один дом обходится сильно дороже, чем такой же дом в составе улицы.
– Как уж стройматериалов нет, – кругом миллионы стройматериалов, тайга вон, карьер.
– То есть ты предлагаешь ставить срубы и вручную лепить кирпичи? Молодец. Только боян это, старая идея. У нас нет технологий для быстрого строительства нормальных домов союзного стандарта – со всеми коммуникациями, энергонезависимостью, туалетами и прочим. Сельские избушки клепать, а крыши чтоб из батэлементов – такого не получится. Тем более что тут, значит, у нас нормальный красивый город, улица, фонарь, аптека, все красиво, а рядом хоп – деревенька с балалайками. Так уродовать Союз ни генплан, ни один нормальный спец не позволит. Давай тогда вообще Шанхай или Нахаловку вокруг бараков наляпаем, из фанерок и прутиков. Зато каждому свое. Выдумщики. Да и в любом случае, ты представляешь себе затратность такого подхода? Ладно там лес, допустим, его не жалко. А людей на заготовки где брать? Да, наверное, можно тупо перебросить всех с производства на жилстрой, и пусть квалифицированные сборщики, сварщики и наладчики идут лесоповалом. Но зарплату-то они от этого тем более получать не будут. А когда достроят себе дома, получится расчудесный городок, полностью заселенный безработными. Зато у каждого отдельная жилплощадь.
– С какой стати безработными?
– Дима, ты всерьез веришь, что можно выйти на рынок с уникальным продуктом, показать всем его достоинства, создать ажиотажный спрос, – а потом наглухо слиться с рынка, но сохранить за собой право триумфального возвращения в любой момент?
– Так в чем проблема? Если предложение уникальное...
– Если предложение уникальное, значит, его уже сегодня пытаются воспроизвести или сымитировать миллионы китайцев, корейцев или американцев. Пока на рынке есть правообладатель, он будет давить имитаторов патентами, законами и прочим. Как только правообладатель уйдет, плотина рухнет – и все наши планы выйти на мировой рынок и приносить Родине много валютной пользы накроются некоторым местом. То есть мы придумываем офигенную шняжку, изменяющую национальные, а потом и глобальные потребительские предпочтения, создаем отдельный, совершенно новый и совершенно перегретый рынок, который готов сметать нашу шняжку в диких количествах и за дикие деньги, осваиваем производство этого дикого количества, но вместо того чтобы начать радостно собирать эти дикие деньги, радостно отдаем их китайским братьям.
– Которые не факт, что смогут сделать такого же «союзника» или «кипчака».
– Во-первых, смогут. У них и промышленный шпионаж, и НИОКР, и метод тыка поставлены не в пример нашим. Во-вторых, если на рынке не будет оригинального «союзника», публика будет радостно разбирать любую хрень, отдаленно на него похожую. Особенно если цена не будет слишком высокой. Отсюда следуют два варианта счастливого будущего. Если эта хрень будет более-менее качественной, ее начнут делать вообще все – и наш оригинал, коли мы все-таки захотим вернуться, окажется на фиг никому не нужным. А если хрень окажется хренью в полном смысле – погибнет весь формат и вообще все на не