выстроятся огромные очереди. Предсказываю давку, драки, безобразное поведение.
В таких условиях порядочный гражданин даже побрезгует вставать в эту очередь. А как быть порядочным людям, если они хотят, например, отметить день рождения? Хуже того, каково будет стоять в этой очереди женщинам, если в доме праздник, а мужчин в семье нет?
Далее. 2. Значительная часть пьяниц, закупившихся в выходные, (именно в силу болезненной привычки) не сможет удержаться от того, чтобы не начать пить купленное в тот же день. И многие из них будут пить до беспамятства, до запоев, до белой горячки. Закономерные следствия: падение трудовой дисциплины, сбои на производствах, рост количества пациентов с тяжёлыми алкогольными интоксикациями, рост количества преступлений, совершённых в состоянии помрачения сознания. Последние два пункта вызовут непредусмотренные нагрузки на медицинские учреждения и пункты охраны правопорядка.
3. Часть граждан, не изживших в себе стремление к бессовестной наживе, будут стараться закупить алкоголь всеми доступными способами для перепродажи в будние дни по спекулятивной цене. Особенно отличатся на этом поприще работники торговли, гостиниц, таксопарков. Худшей формой этого явления будут те точки населённых пунктов, в которых спекулянты вступят в сговор с недобросовестными сотрудниками правоохранительных органов, что повлечёт за собой расцвет взяточничества, покрывательства и тому подобных проявлений.
4. Часть граждан начнёт ставить брагу и гнать самогон — как для личного употребления, так и для перепродажи. С одной стороны, из-за плохого качества получаемой продукции, это вызовет массу отравлений, что ещё более негативно скажется на производственной сфере и усилит нагрузку на органы здравоохранения. С другой — мгновенно возникнет дефицит сахара, сахаросодержащих продуктов, фруктов, ягод и прочего продуктового сырья вплоть до круп и картофеля — всего, из чего можно выжать хоть каплю алкоголя.
5. В аптеках будут немедленно скуплены все лекарственные спиртовые настойки. Часть граждан начнёт пить и вовсе непотребное: одеколоны, стекломой, технический спирт. И всё это — снова нагрузка на производительную сферу, медицину (в том числе масса смертей и случаев необратимой инвалидизации), снова рост преступности.
И это только то, что лежит на самой поверхности!
Далее, граждане, склонные к спекуляции, немедленно захотят привозить в Бурятскую АССР дефицитные продуты по завышенным ценам: в первую очередь алкоголь и сахар. Проще всего это сделать из сопредельных регионов! А значит, там тоже начнутся перебои с продуктами, пострадают добропорядочные граждане.
И даже попытки ограничить продажу дефицитных продуктов исключительно «для жителей определённого региона» только усугубит ситуацию и ухудшит качество жизни граждан.
Таким образом, введение даже частичного сухого закона автоматически дестабилизирует сразу несколько регионов.
Хуже всего описанного может быть только полный запрет или тотальное органичение на продажу алкоголя. Помимо всех безобразных последствий это ещё и тяжелейшим образом ударит по бюджету страны.
Мне всего восемь лет, но я смогла прийти к данным умозаключениям самостоятельно, опираясь лишь на прочитанное мной в разное время и на логический анализ.
Думаю, ближайшие три-четыре месяца со всей убедительностью подтвердят мою правоту.
Если вы всего этого не знали, то я бы всерьёз задумалась о людях, которые кладут на ваш стол аналитические сводки. Служат ли они делу совершенствования социалистического общества или просто держатся за тёплое место? Или, быть может, они служат кому-то другому, и следовало бы узнать — кому?
Но и это ещё не всё. Я бы хотела обратить ваше внимание на то, что, по моему мнению, является одной из первопричин пьянства. Людям скучно, и они не умеют развлечь себя другими способами.
Да, несомненно, в нашей стране множество граждан увлечены чтением, спортом, моделированием, самодеятельностью и многими другими замечательными занятиями, которым посвящают своё свободное время. Но сейчас речь не о них. Сейчас мы говорим о тех, кто не сумел приобрести полезных привычек и развлекает себя в силу своей фантазии — водкой.
Почему же мы не вспомним слова Владимира Ильича Ленина, который говорил, что из всех искусств для нас важнейшим является кино? Сейчас, когда в каждую квартиру пришло телевидение, как раз и наступил прекрасный момент для реализации этих слов. Человеку достаточно просто прийти домой и включить телевизор! И пусть учится на положительных примерах.
Это особенно важно для людей слабых духом, которым трудно совершить над собой волевое усилие для перемены собственной жизни в более сознательную сторону.
Владимир Ильич прекрасно понимал, что яркая образность воздействует куда мощнее прямолинейного поучательства. Сколько у нас прекрасных фильмов, самых разнообразных! Отчего же вместо хорошего фильма после трудового дня трудящийся, включая телевизор, видит нечто совершенно иное? Возможно, руководство телевидения не принимает в расчёт слова Ленина или не придаёт им значения?
А простой рабочий человек снова выключает телевизор со словами: «Опять скукотища!» — и вновь развлекается примитивным и разрушительным способом. Водкой.
С уважением, Ольга Шаманова,
пионерка, которая очень переживает за свою страну'
Второй экземпляр я отправила деду, вложенный в письмо следующего содержания:
'Дорогой дедушка!
Никто дома не знает, что я отправляю тебе это письмо.
Пожалуйста, это очень серьёзно.
Хотелось бы думать, что мы имеем дело с необдуманным решением, но я подозреваю, что готовится диверсия в масштабах страны.
Прочти, пожалуйста, и постарайся сделать так, чтобы этот экземпляр попал к товарищу Андропову. Я уже отправила один непосредственно ему, но боюсь, что всю его почту просматривают, и люди, заинтересованные в том, чтобы он оставался в слепом неведении, скрывают от него все факты подобных сигналов.
Я очень переживаю за нашу Родину и очень надеюсь на тебя.
Оля'
Я запечатала конверты, мы доехали до города и сбросили их в первый попавшийся ящик для писем на углу какого-то дома. Ну, что. «Если я не вернусь — считайте меня коммунистом».
Но долго переживать сей торжественный драматизм мне не пришлось. Всё-таки нас больше волновало своё, близкое. Да и хорошие новости тоже проскакивали. Вот, к примеру, двадцать седьмого октября открылось сквозное движение по БАМу, народ снова ликовал, по телику показывали, как забивали золотой костыль, когда соединялись западная и восточная ветки. Смотрели мы это на даче. Точнее, бабушка смотрела и нас крикнула, чтоб мы знаменательный момент увидели.
После того, как баба Рая напрочь отказалась возвращаться в город*, Женя привёз ей телевизор и мощную самодельную антенну. Смотреть в Иркутске всё равно всего два канала можно.
*А зачем? Вода на даче есть.
Свет есть.
Ванная, туалет, все удобства.
Дом деревянный,
как она всегда мечтала,
дышится легко и всё такое.
Меня положение дел
устраивало в высшей степени,
да и маму тоже.
Как бы мы теперь уехали
и на кого всё это хозяйство бросили?
А так всё-таки взрослый с нами.
А вот двадцать девятого октября нас таки попытались грабануть.
ЭКСПРОПРИАТОРЫ, ТОЖЕ МНЕ…
Сперва мы услышали, что Роб, запертый на ночь в своём вольере, где у него была тёплая будка, лает, аж разрывается на части. Выскочили на крыльцо — подросшие цесарки орут в своём углу, как сирены! Вовка метнулся в комнату, обратно — и как был, в тапках, футболке и лёгком домашнем трико, рванул через огород. Я так не могу, мне хотя бы надо сапоги натянуть и куртку набросить, всё-таки у нас снег уже выпал, земля мёрзлой коркой схвачена.
На улице стало слышно, что козы тоже орут. Бляха муха…
Вовкины тапки валялись буквально под крыльцом. Скользить, значит, начал и скинул. В этот момент с дальнего края зверюшника (да, это я так скотный двор называю) грохнуло. В дачной тишине звук прогремел так страшно! Кто-то заорал.
— Оля! Не ходи!!! — крикнула мне в спину бабушка, но я уже бежала. Не знаю, что я собиралась делать в своём восьмилетнем теле — но там мой муж!
— Стой, сука! — закричал Вовка.
У коз!
По улице за забором прохрустела ломающаяся ледяная корочка. Пыхтя и матерясь сквозь зубы протопал один… ещё… Трое! В сторону города побежали!
Мне из-за забора ни фига было не видать.
Я выскочила в козлятник через огород — хорошо, у нас фонари горят по территории, не убьёшься и ноги не переломаешь за просто так — и поняла, что уже поздно. Дверь выгула, выходящая на пожарную полосу, покачивалась нараспашку. Теперь уж точно не догоню.
Из стаек с разноголосым «ма-а-а-а!» выглядывали безрогие морды.
— Тише-тише, всё хорошо, спим…
Дверь за спиной хлопнула, и я подпрыгнула, разворачиваясь.
— Оля! Ты куда одна!
Бабушка! Тоже в домашних тапочках, в наспех накинутом пальто. Вокруг неё суетился Роб.
— Фу, блин, напугала ты меня! В тапках-то скользко. На! — я сунула ей в руки жестянку с сухариками. — Дай им для успокоения души. Только по одному! А я в сараи загляну. Роб! Пошли со мной.
Я успела поймать его за ошейник и прикрыть дверь выгула. Нечего Вовке под ногами мешать.
Со стороны нижнего края нашей противопожарки грохнуло, и следом сразу ещё два выстрела почти подряд.
— О-с-с-поди! — бабушка испуганно схватилась за сердце.
— Стреляет — значит, жив, — «успокоила» её я.
Мы прошли по стайкам — щенок принюхивался, но не ворчал, явно чужих уже не было. Свинобанда дрыхла — где вразброс, где сплошным ковром. На наше появление поднялись отдельные лопоухие морды. Должно быть, сюда не успели залезть. Цесарки почти успокоились — значит, у них точно никого нет, иначе верещали бы почище римских гусей, неутомимо! Кроли́ вообще ничё не поняли. Я, если честно, не уверена — они способны в принципе такое понять или нет? С извилинами в кроличьем мозгу очень скудно.