Какой практический смысл в отношениях, где вечно чего‐то не хватает и вроде все «в пределах нормы», но все равно свербит какая‐то фигня?
Куда они мне, если вместо уютного пространства и неги на поверку предлагается будка с высоковольтным напряжением?
Что за выгода от бесконечной борьбы, выматывающих объяснений, разодранных в клочья нервов? Драйв? Да увольте, на третий раз уже не адреналин, а безнадега.
На кой ляд мне конфетка в обертке с надписью «мы», если под ней раз за разом обнаруживается одиночество со вкусом лакрицы? Я уже пуд съела, а глюкоза все не повышается, даже призрака радости не видать.
Сдался мне наш дуэт, коль солирую там только я? Вытягиваю твои фальшивые ноты, шлифую нестройные переходы и держу ритм.
Какой прок в тебе, которому всегда хуже, страшнее, сложнее, тяжелее, чем мне? И стоит только заикнуться о моих проблемах или переживаниях, как на меня обрушиваются потоки сточных вод?
Какое удовольствие я могу получить от нашей «близости», если она базируется где‐то в виртуальном пространстве?
С какой стати я вдруг должна быть рада тому, что наша любовь просто есть, раз не получаю от нее и сотой доли необходимого?
Зачем ты мне, если не упрощаешь, а лишь усложняешь и без того не очень логичный и гостеприимный мир?
Как жить с тобой, если я – в настоящем, а ты и мы – исключительно в «когда‐нибудь потом»? Куда это мне всё? К чему? Чтобы что?
P. S. Все эти вопросы тебе нужно задать не ему. А адресовать себе. Откроется много интересного.
Случается, что мечтает девчонка о принце, а встречает… принцессу. Прямо по всем правилам: сидит в башне, грустно чешет косу и мечтательно глядит вдаль, в ожидании, когда там уже под окнами пройдет рыцарский турнир за ее сердце. Нет, это сказка не про однополую любовь, а про чудесных мальчиков, которые на самом деле – хрупкие девочки.
Мужики из разряда «принцесса в башне» – находка для барышень, жаждущих соревнований, приключений, непредсказуемости и доминирования. Нет, такой экземпляр не заставит твое сердце биться быстрее с помощью поступков или заботы. Он просто «вся такая внезапная, противоречивая», загадочная, окутанная сложностями и погруженная в пиздострадания.
Бородатую инфанту можно легко опознать по собственным ощущениям. Рядом с ней тебя не покинет желание достать сиську, дать страждущему приложиться, защитить его от всех забот, невзгод, переживаний. В какой‐то момент ты обязательно обнаружишь себя скачущей на деревянном коне, вооруженной пластиковым мечом и твердым намерением тучи развести руками. А потом, все чаще, ты будешь чувствовать на своих плечах каменную плиту, под весом которой захочется скукоживаться, горбиться и шаркать ногами.
Не стоит грустить. Тебе всегда будет с чем сражаться. Гарантирую – не соскучишься. Алкоголизм, другие «рыцари» в юбках, депрессия, жестокий мир, драконы, его мама, на худой конец. Принцессы обожают наблюдать из окон своих башен, как за них бьются. И специально придумывают разные приключения и испытания для своих амазонок. Стоит только выдохнуть, порадоваться, что хоть с чем‐то справилась, как, глядишь, новое чудище невиданное летит в сторону твоей прелести. А она и рада, в ладоши хлопает и ложится лапками вверх. Экие тяжкие обстоятельства, куда уж ей с ними бороться.
Несмотря на все это, наши нежные герои вполне пригодны к отношениям (правда, тут смотря что принято ими считать). Они с радостью и готовностью отдаются тем, кто берет на себя ответственность и готов рулить всей историей от и до. Будут смотреть благодарными глазами и восхищаться твоей силой. Вопрос только, на кой ляд тебе такое, но, как говорится, дело вкуса.
Почему‐то мужчин породы «мамина пися» часто именуют мачо. Хотя тестостероном и маскулинностью там и не пахнет. Моральный возраст такого экземпляра навсегда остановился в сладком состоянии трехлетки. Где нет навыка говорить себе «нет» и умения нести ответственность за слова и поступки.
Как известно, дитю неразумному обязательно нужна мама. Он, конечно, может хорохориться, мол, я большой и очень самостоятельный, построил замок из песка, с Мишкой подрался, и вообще, могу решать: есть мне суп или чипсы с кетчупом, но стоит ему, например, захотеть в туалет, проголодаться или оказаться в ситуации выбора, как тут же слышится: «МАМА!» У мужчины типа «мамина пися» всегда есть рядом мамочка, а чаще даже две. Чтобы, во‐первых, лучше справлялись с обеспечением всех потребностей, а во‐вторых, так интереснее бунтовать, доказывая, что на самом деле – ты уже большой мальчик и можешь курить за гаражами. Каждая будет по‐своему плоха, чтобы можно было на нее жаловаться второй. Мол, контролирует, проходу не дает, прилипла как банный лист, кормит плохо, на ручки не берет. Спаси же меня, о святая, от этой страшной женщины.
Кстати, малыш обязательно сделает все, чтобы его мамочки знали друг о друге. Не потому, что он – глупыш, не умеющий скрываться. Раскрытие, как будто случайное – это важная часть игры. И похвастается, и продемонстрирует свою фейковую автономию, и перекинет ответственность за решение, как, собственно, жить дальше. Мол, мама, мама, смотри, я покакал, смотри, пирамидкой! Ты ведь уберешь за мной?
И мамочка, конечно, ворчит, а быть может, даже повышает голос и плачет, но послушно несется «вытирать попу». Разруливает вопросы с любовницей или женой, всеми силами помогает искать себя и побеждать жесткий мир, вдохновляет без перерыва на сон и еду, усиленно воспитывает. Рассказывает подружкам о том, как замучилась с этим неблагодарным «сынулей», но, что поделаешь, не сдавать же в детский дом.
Так и живут. Дяденька в памперсе и вокруг него нянечки, вечно виноватые, недостаточно хорошие, не справляющиеся со сложной натурой, но столь неуверенные в себе, что роль женщины на себя примерять боятся и продолжают тянуть лямку.
Хоть Павлуша всячески подчеркивает, что он – мужик, кремень, скала, на поверку оказывается: перед нами товарищ с хрустальным внутренним миром.
Обидеть Пашу легко: просто заикнись о каких‐то своих чувствах, потребностях, мнении, заговори про то, что тебе в некоторых моментах ваших отношений не очень комфортно, откажи в чем‐либо, попроси об изменениях. Малейший намек на то, что ты живой человек с желаниями или границами – всё, стрела вероломства и неадекватных требований вонзилась в его сердечко. Не ценишь, негодяйка, того, кто рядом с тобой, совсем распоясалась.
Плохая девочка должна быть наказана. Почувствует себя виноватой и станет как шелковая: беспрекословно слушаться, а не ныть про какие‐то там «мне надо». Павлик знает толк в возмездии, ведь когда‐то у него были прекрасные учителя – собственные родители. Он помнит, как это невыносимо, если близкий человек перестает с тобой общаться. Урок, усвоенный с молоком матери: хочешь управлять людьми – заставь их испытывать чувство вины. Можно пытать их безмолвием, можно перевернуть все сказанное с помощью волшебной фразы «а ты сама‐то», можно просто загадочно бросить «это просто невыносимо» и удалиться в туман.
Барышни рядом с Пашей натурально сходят с ума оттого, что попадают в какую‐то двойную реальность. С одной стороны, вроде ничего плохого не сказала, не оскорбила, голос не повышала, луну с неба не требовала, ну раз человек так сильно обиделся, то, наверное, моя вина, нужно загладить. И вот она уже пляшет с бубном, моля о прощении и запихивая свои пожелания сами знаете куда. Чего, собственно, наш диванный император и добивался.
Для того чтобы выживать (подчеркну, именно выживать, а не вести радостную жизнь) в отношениях с Павлушей, нужно усвоить одну простую истину: обида человека – это его проблема. Его неоправданные ожидания, его сложные чувства или, как в этом случае, – банальная попытка установить власть. Не хочешь, чтобы тобой манипулировали, – не играй в эту игру, один раз предложи обсудить и наладить общение, и на этом всё. Глядишь, и выступлений станет меньше.
В общем‐то, Саша – классный мужик. Открытый, веселый, внимательный, галантный. Ненавязчивый, ухаживает мягко, комфортно.
В отношениях с ним хорошо. И инициативу проявляет, и заботой окружает, и активно интересуется персоной барышни. Правда, все так ровно до того момента, как она решит прояснить: а кем мы, милый, друг другу приходимся? Как зовутся все эти прогулки под луной, поездки на дачу и мои ночевки в твоей квартире трижды в неделю? С этого рокового вопроса все меняется.
Наш позитивный герой превращается в сварливого деда, недовольного любым движением в свою сторону: завтрак паршивый, и вообще, с чего ты взяла, что я люблю завтраки, не знаю я, какие у нас планы на выходные, зачем об этом думать, и вообще, почему «у нас?», и т. д. Вкупе со всеми этими выкрутасами Сашок регулярно закатывается за сундук, выпадая из контакта. Потом вроде попускает ненадолго, но стоит только поднять тему статусов, как снова, глядишь, только пятки сверкают.
Барышни Сашенькины разве что не вешаются. Никак не вяжется воедино у них стремление общаться с «избеганием ответственности». А как же еще это странное поведение назовешь?
Как это ни парадоксально, но с ответственностью у Саши как раз все нормально. Это доказывает и опыт заботы о маме, истрепавшей все нервы, и история с первой (и единственной «официальной») любовью, продемонстрировавшей ему, что там, в этих «настоящих» отношениях, бывает, и, собственно, то, как он себя проявляет в разных ситуациях, требующих его участия, – слово держит, не кидает. Только вот наш герой усвоил, что ничего хорошего лично ему эта ответственность пока не принесла. Лишь боль, разочарование, предательство. Посему лучше бы от нее держаться подальше.
Стоит только барышне изящной ножкой заступить в запретную зону, как психологические защиты Саши истошно звенят. И ему хочется бежать. Но не от нее, а от ощущения опасности.
Может ли эта картина измениться? Может, если Сашенька осознает (САМ) свои проблемы и попробует успокаивать себя другими методами.
Ну а той, кто решит быть рядом, придется учиться в этой зоне отношений становиться осторожной, мягкой и как‐то обходиться без статусов, по крайней мере некоторое время.