– И куда ты так торопилась? Испугалась, что ли?
– За лопатой я, похоронить Белку нужно.
– Чумная девка... – ещё раз сплюнул Сортон и утопал прочь.
А я вбежала в дом и заметалась в поисках молока и яиц. Откуда-то появилось твёрдое убеждение, что, смешав их, можно будет накормить волкособа. Малыш за пазухой, видимо, отогрелся, и всё чаще копошился. Нет, избавиться от него я точно не смогу: подрастёт, в лес отпущу, но убить рука не поднимется. Это я людей не очень люблю, а животные – совсем другое дело.
Платье на груди совсем вымокло и неприятно холодило тело, стоило убрать щенка. Впрочем, он тоже не был в восторге от моей идеи, возмущённо поскуливая. В итоге я не придумала ничего лучше, как замотать его в платок, который за концы повесила себе на шею. Но и это не помогло, поэтому пришлось чуть распустить шнуровку платья и этот свёрток затолкать в декольте. Поскуливания прекратились.
Смешав яйцо и примерно четверть кувшина молока в ковше, поставила на огонь, чтобы немного подогреть, и тут же столкнулась новой проблемой: а как же накормить? Это же не котёнок, чтобы из миски лакать, да глазки уже открылись, но... Сняв ковшик, накрыла его полотенцем, а потом помчалась в лабораторию, едва не навернувшись в спешке с лестницы, но обошлось, и вскоре я снова перескакивала через порог кухни. Вытащив волкособа и разместив его на коленях пузиком вниз, набрала в стеклянную трубку получившуюся смесь и аккуратно регулируя «подачу», попробовала накормить зверёныша. Вначале он не понял, чего от него хотят, но пофыркав, сообразил, что такое попадает ему в пасть. Я боялась перекормить, но тут щенок сам как бы отвалился в сторону. Приподняв своего нового питомца, посмотрела на округлившийся животик, но судя по осоловевшим серо-голубоватым глазкам, всё прошло как надо. Облегчённо выдохнув, помассировала брюшко, а потом снова спрятала за пазуху, решив что, даже если и случится конфуз, всё одно – не особо хуже станет.
Наскоро перекусив, я снова стала одеваться: пока светло, да щен сыт, нужно его матерью заняться. Вытащив из кладовки в сенях лопату, поточила её на всякий случай специальным бруском и отправилась обратно на реку. Побродив около берега, нашла место, где земля лучше всего оттаяла и принялась за работу. Со щенком копать было не особо удобно, но был ли у меня выбор? Он и так основательно продрог за то время, пока был в мешке, а грелки у меня не было. У меня мелькала несколько раз идея взять из лаборатории плоскую стеклянную бутылку или наполнить флягу тёплой водой, но вот только кто даст гарантию, что этого тепла хватит на то время, пока занимаюсь похоронами?
Земля поддавалась с трудом, но я не сдавалась. Все комья и оглудки рассекала лезвием, а затем, как могла, им же и крошила, чтобы легче было засыпать потом. Всё бы ничего, но безумно бесили деревенские, собравшиеся поглазеть на то, как «ведьма» окончательно с ума сошла и вместо того, чтобы скинуть мешок обратно в реку, собирается какую-то псину хоронить. Вот зуб даю, что Сортон растрепал, так как больше никто не знал ни о моей находке, ни о моих намерениях. Естественно, помощников не нашлось, все только то и делали, что пялились, да отпускали шуточки в мою сторону. Сцепив зубы, продолжала копать, молясь про себя, чтобы щенок не подал голос, хотя сквозь шубу скулёж могли и не услышать.
Наконец, яма подходящего размера и глубины была готова, и я отправилась за мешком с Белкой. Тащить его было не так-то просто, ведь ранее распорола его почти до горловины, но как-то справилась, а переваливая его в импровизированную могилку, встала так, чтобы не было видно, что щенка там нет. Закидав тело землёй, почти не чувствуя рук, прикатила три камня, дабы дикое зверьё не разрыло захоронение, и только потом привалилась спиной к ближайшему дереву, чтобы перевести дух. Деревенские ещё немного посудачили и разошлись. Вот чую, что уже к вечеру вся Веройса будет в курсе моего поступка. А, пусть болтают сколько влезет, у меня сейчас проблема поважнее будет.
Еле передвигая подрагивающие от перенапряжения ноги, я дошла до своего дома и не снимая шубы, лишь расстегнув её, растянулась на лавке в кухне. Не знаю, сколько провалялась в этом заторможенном состоянии, но не шевелилась бы до утра, если бы не тёплая лужица, начавшая увеличиваться на груди. Мда... Ну всё, Риона, вот ты и познала первые «радости материнства». Поругиваясь больше на себя, чем на щенка, стащила шубу, радуясь, что она осталась сухой, пошла доставать сменное платье, не забыв раздуть огонь в плите и поставить ведро с водой греться. Копошась в сундуке, я внезапно сообразила, что теперь на пути к главе встала не только непригодная для проезда дорога, но и щенок. Вот куда его деть, когда настанет подходящая погода? Сколько займёт путь до Гролайя, а вернусь ли потом обратно в Веройсу? Голова пошла кругом от всех этих вопросов, но в итоге решила, что озадачусь всем этим ближе к отъезду.
Пока ополаскивалась в лохани, волкособ копошился внутри платья, возле которого я всё-таки положила бутылку с горячей водой. Зато стирка испорченной одежды прошла очень увлекательно, так как пришлось несколько раз ловить серо-коричневый комочек, чтобы он не шлёпнулся в мыльную воду. Наконец, все текущие хлопоты были завершены, мы оба поели и завалились в кровать, чтобы немного поспать. Открыла я глаза сразу, как почувствовала возню рядом с собой. И надо сказать, вовремя на вытянутых руках отставила щенка подальше от кровати: всё-таки вытереть с пола лужицу гораздо легче и проще, чем сушить сорочку, одеяло и простынь с матрасом. А вот обратно затащить малыша оказалось труднее: руки предательски тряслись, грозя его выронить, да и тело болело так, будто меня палками били. И что же мне спокойно-то не жилось, а?
С трудом стащив себя с кровати, я натянула на себя платье и немного походила взад-вперёд, чтобы хоть немного заставить мышцы прийти в подобие нормы. Под одеялом ещё какое-то время сохранялось моё тепло, поэтому радуясь относительной свободе от мохнатого «ребёнка», устроилась в старом кресле и достала одну из принесённых ранее книг. Однако стоило мне её чуть полистать, как внутри обнаружилась чёрная тетрадочка, спрятанная в специально вырезанном под её размер углублении.
Глава 14. Тайны бывшей хозяйки дома
Буквально первая же фраза меня насторожила: «Это уже третий дневник, который я начинаю с тех пор, как оказалась в Веройсе, потому что два предыдущих сгинули бесследно...». Но никаких подробностей, каким образом Тония – она же Антония Скайрен, оказалась в этой деревне, не было. У меня вообще создалось ощущение, что всё писалось на скорую руку, будто женщина очень сильно торопилась и старалась изложить только основные факты. Да, это была та самая «предыдущая ведьма», о которой упоминал Сортон. И вот её, как раз-таки с полным правом, можно было таковой назвать, ведь у неё имелась магия. Правда, немного, но и с этими крохами Тония умудрялась спасать жизни деревенских, маскируя свои способности под обычное знахарство со всеми этими «пришёптываниями» да «заговорами».
И вот эта самая магия не раз спасала ей жизнь, когда в деревенских, словно чёрт вселялся, и они пытались её казнить. Ничего не напоминает, а? Не сказала бы, что один в один, но очень похоже. Жаль, что ни слова об обычных буднях не было сказано, даже имён не упоминалось. Большая часть дневника была посвящена различным рецептам целебных снадобий, которые следовало немного изменять с помощью магии. Которой у меня не было! Так что в целом дневник оказался для меня бесполезным, если не считать того, что желание меня уничтожить можно расценить как традицию веройсовцев.
Только последние несколько страниц меня заинтересовали, так как Тония упоминала о растении под названием «златовенчик», способный едва ли не моментально заживлять раны и способствовать скорейшему сращиванию переломов. Она даже обнаружила в лесу места, где оно могло произрастать, но почему-то ни разу не смогла его добыть за несколько десятилетий, прожитых в Веройсе. Тония даже выдвинула теорию, что златовенчик не способен найти тот, кто обладает хотя бы каплей магии, так как само растение обладало настоящими магическими свойствами.
Это упоминание меня несколько удивило, так как показалось необычным знать о растении всё о целебных свойствах, местах произрастания, но не быть в курсе о взаимодействии с теми, кто обладает магическими способностями. Ещё я ни слова не нашла о златовенчвике, пока штудировала библиотеку в ожидании выздоровления Розана, а ведь там было множество книг и справочников, посвящённых травам. Тонии кто-то рассказал об этом растении? Вот точно не деревенские, они же, также как и меня, ненавидели её, а потому сомнительно, что стали бы делиться такой ценной информацией. Получается, что был кто-то ещё, но вот кто?
Рий тихонько заскулил, и пришлось снова его забрать к себе. Хорошо, что платья, обнаруженные в сундуке, были с высоким вырезом, иначе пришлось бы его приматывать к себе едва ли не простынёй, чтобы не выронить. Даже плюс, что бюстом природа меня наградила не особо выдающимся, иначе только мешал бы, да ненужное внимание парней привлекал. Крутить шуры-муры с кем-то из деревенских ох, как не хотелось, особенно, если учесть, что всем им было нужно только одно.
Пока волкособ вошкался за пазухой, я продолжила изучать дневник Тонии. После златовенчика неожиданно обнаружилось описание дома, вернее, его комнат. Оказывается, помимо лаборатории имеются ещё две потайные комнаты, причём одна из них использовалась в качестве кабинета для приёма пациентов, а вот вторая служила чем-то вроде мини-оранжереи. Прежде чем пойти проверять, в каком они обе состоянии, пришлось отвлечься на кормление Рия. Если так дело и дальше пойдёт, придётся кур заводить, если не корову, иначе разорюсь. А ведь потом ещё ему и мясо понадобится, у-у-у...
Пока лечила Розана, несколько раз оказывала помощь деревенским за бартер. Я им лечение язв, нарывов и кровотечений, а они мне – продукты или предметы домашнего обихода. Хотя трижды монетки совали, но деньги старалась не тратить, откладывая их на дорогу до Гролайя. Но деревенские не были бы самими собой, если бы пару раз не пытались подрезать кошелёк, теперь приходилось хорошенько прятать свой «золотой запас», беря с собой только на текущие расходы. Но вот, кст