Что творилось в небольшой провинциальной больнице, в которую обращались также жители близлежащих деревень, словами не передать. Но даже из ничего мне удавалось сотворить чудо, хотя приходилось не только стоять у операционного стола, но и работать за терапевта, ортопеда и практически всех остальных отсутствующих специалистов, закупать необходимые лекарства и перевязочные материалы за свой счёт. Ну не хотели живые люди болеть и калечиться по графику, который предлагала сухая статистика, а «перевыполнение плана» фонд страхования и вовсе оплачивать отказывался. Естественно, с такой тотальной занятостью времени на личную жизнь не оставалось, а когда наметилась... Обычная жизнь оборвалась. Можно быть сколько угодно талантливым хирургом, «спорить с костлявой», а получить нож в сердце не за смерть, а за спасение жизни. Родственнику одного из пациентов не понравилось, что операция прошла успешно, и теперь квартира, на которую тот рассчитывал, ещё долгие годы ему не достанется. Даже не знаю, что хуже: умереть, магически выгорев в аномальной воронке или погибнуть от руки наркомана.
– Тайера Тройдес, если разблокированные воспоминания не несут для вас какой-либо ценности, то я могу их вычистить, оставив лишь краткое упоминание о нужном периоде, – обратился ко мне Ардан. – Если такой необходимости нет, то немного по-другому завершу процесс.
– Я могу немного подумать?
– Конечно, тайера Тройдес.
Встав из кресла, я повела плечами, разминая затёкшую спину, и прошлась по дорожке.
– Риона?
– В той моей жизни тоже была своя «Веройса», Ланс... – я вкратце рассказала мужу о прошлом, а замолчав, вернулась к менталисту.
– Ардан, я приняла решение!
Эпилог
Сколько десятков лет прошло, а я всё время от времени возвращалась мысленно в тот день, когда сделала свой выбор. Так долго пыталась узнать, кем же являюсь на самом деле, а когда Ардан смог распутать и убрать тот клубок изломанных заклятий, заблокировавших мою память, попросила её стереть. Вернее, воспользовалась его предложением оставить общее воспоминание, представляющее собой краткую выдержку об основных событиях вроде дневника прежней Катрионы Блекчер, если из него убрать все душевные переживания. Иного выхода для себя просто не видела, потому что уже не являлась той собой, чьё сердце навсегда остановилось на заснеженном больничном крыльце. Такой, какая есть, я появилась именно в тот день, когда очнулась на полу в пустующем доме на отшибе Веройсы. Что можно было бы почерпнуть из того периода, когда была Черновой? В принципе, ничего особенного, ведь знания о технологиях помочь никаким образом в этом мире не могли помочь или пригодиться. Я же не инженер, в конце концов, высокотехнологичное оборудование не соберу. По сути, работая в больнице, пользовалась теми же методами, что и в Веройсе, разница заключалась лишь в доступных медикаментах. Улучшенные методы диагностики? Ланс надёжнее в этом отношении, чем дышащий на ладан рентгеновский аппарат или магнитно-резонансный томограф, добраться до которого можно, лишь преодолев расстояние, превышающий путь до Эрвена в два раза. Профессиональные навыки остались при мне и лишь немного дополнились теми, что владела прежняя Катриона Блекчер ещё при появлении в Веройсе.
А сохранять в памяти то, что люди могут быть неблагодарными, несмотря на проделанную работу врача, который сумел сделать всё, чтобы излечить пациента или максимально улучшить качество его жизни в сложившихся условиях... Зачем? Чтобы стать ещё циничнее и черствее? Глупо. Я пережила всю придурь бесов и чертей, а эта школа жизни посерьёзнее будет. Да, Чернова могла всё бросить и уехать в другой город или столицу, но люди везде одинаковы, и в первую очередь именно их отношение решает, оставаться в профессии или нет. Последовать советам вроде тех, что если что-то не нравится, то нужно уходить? А как можно бросить специальность, которой «горишь» и видишь в ней своё признание? Ответ прост: никак. Поэтому какими бы сильными ни была усталость и раздражение на пациентов, просто встаёшь и идёшь делать свою работу, потому что иначе быть не может. Ланс такой же – фанатик своей профессии, хотя став Всадником Тьмы, получил бы шикарные перспективы в жизни. Другое дело, что его душа и сердце желали иного, а не роскоши и власти. Он тоже сделал свой выбор в пользу любимого дела, несмотря на то что это неоднократно могло стоить ему жизни. Моё решение Ланс понял и поддержал.
Мы с мужем старались лишний раз не вспоминать дни, проведённые на Зерейре, когда ожидали возвращения Владыки и его окончательного решения. Была тут одна очень серьёзная тонкость, обойти которую, даже пользуясь своим статусом и «ценностью» было невозможно. Став демоном, пусть даже таким, как Чёрный херувим, а тем более выйдя замуж за Ланса, я автоматически становилась подданной Владыки, а потому должна была подчиниться любому его распоряжению. С прежними «моими сородичами» всегда находился компромисс между их волей и приказами повелителя Зерейра. Этакое «водяное перемирие». Я спрашивала мужа, как же так вышло, что целая раса демонов, подчиняющаяся Владыке, погибла, неужели нельзя было попросить у него помощи и защиты? Ответ оказался до банальности прост и ужасен: бесы и черти не нападали в открытую, не объявляли войну, а распространялись как плесень, пожирая одну семью за другой, сделав своей целью юных демониц. Матери гибли за своих детей, пытаясь их защитить. А так как не всегда брали в мужья демонов, то отцы мало чем могли помочь. Немаловажную роль играл тот факт, что Чёрные херувимы – это раса женщин, а потому даже в пределах одного мира старались селиться на большом расстоянии друг от друга. Да-да, то самое пресловутое, что на одной кухне две хозяйки никогда не уживутся. По сокупности факторов и вышло, что когда все спохватились, было уже поздно. Наверное, впервые в жизни я пожалела, что в тот период никаких войн не велось, иначе часть Чёрных херувимов уцелела, будучи призванной в Легион. В ответ прежний Владыка, отец нынешнего, уничтожил мир, в котором обитали бесы и черти. Чудом уцелевшие, как раз те, что оказались тогда в других мирах, и нашли приют в Леннеране.
Я надеялась, что Владыка зачистит Веройсу так же, как сделал это с королевским дворцом, расправившись с Элиасом и его приближёнными, однако на этот раз кара коснулась деревенских уже в виде нас с Лансом. Демоны освободили души бывших ссыльных целителей и лекарей, заключённые в волках, отправив на перерождение, а самих деревенских заковали в ошейники, не позволяющие подпитываться магией, обрекая на медленное вымирание. Думаю, не нужно говорить, кого поставили наблюдать за всем этим? Хорошо, что бесы с чертями быстренько уложились в самоуничтожение за каких-то пятьдесят три года. Владыка поручил по-прежнему лечить веройсовцев, посчитав, что голод, обостряющийся при моём появлении будет лучшим наказанием для них. Естественно, никаких ограничений по применению силы для самообороны у нас с Лансом не было, но и нападать больше никто не решался. Так что в Эрвен мы так и не переехали.
Обязательства перед Селвеном муж выполнил, договариваясь, когда нам нужно приехать в город, либо предлагая тем контрабандистам, что хотели исцелить старые травмы, на время переехать к нам. Деньги, полученные от Элиаса, мы потратили на постройку собственного дома на противоположной стороне от тракта. Жить в Веройсе не было никакого желания, а приказ Владыки игнорировать было нельзя. Прежний мой дом использовался в качестве приёмного отделения и своеобразного стационара. Только по Рию я сильно скучала, привыкла как-то к этому пушистому своенравному волкособу. Долго не могла смириться с тем, что в волчьем теле находились остатки человеческой души. Кто-то может возмутиться, стоит ли жалеть убийц, а я отвечу да, стоит. Всадники Тьмы не только неплохо «повеселились» во дворце, устроив там настоящее побоище, но и выяснили, что каждого целителя или лекаря вынудили участвовать во всех «грязных играх» за власть. У той же Тонии в заложники взяли дочь и внучку, которых убили сразу же, как женщину схватили. И таких историй было много. В Леннеране давным-давно правит новая династия, представители которой учли ошибки Элиаса и его предков. Да и прежней Веройсы уже нет, хотя название сохранилось. Как только последний из деревенских отбыл в небытие, мы с Лансом сожгли деревню, оставив лишь мой дом. Проклятое место недолго пустовало: из Хорстра перебиралась молодёжь, которая хотела жить отдельно от многочисленной родни, переезжали люди из Эрвена из числе тех, что устали от городского шума и хотели пожить на собственной земле. Так что мой дом пригодился новым лекарям, которых мы обучили всем премудростям этого дела. В общем, работы хватало всем. В особо сложных случаях через того же Селвена, а потом его детей и внуков нас приглашали не только в Эрвен, считая просто целителями, которые, как известно, живут долго. Жаль, конечно, бросать привычные места, но пора. И так ждали, когда девочки подрастут.
Всё-таки два маленьких Чёрных херувима – это нечто! Порой я чувствовала себя паучихой, глаза которой расположены по всей окружности головы. Не успеешь моргнуть, и где-то что-то осыпается льдом или горит. Ланс тихонько посмеивался и отправлял меня спать, беря бразды правления в доме в свои руки. Хотя я бы поспорила, кто кого в итоге учил, ведь что Эрена, что Тония успешно ездили на шее у любимого папочки, свесив ножки и невинно хлопая ресничками при этом. Старшая так и вовсе росла кокеткой, каких поискать, впрочем, и младшая не сильно от неё отставала. Забавно вообще получилось: Эрена взяла мою внешность, а характер от бабушки, зато Тония уродилась копией Ланса, но унаследовала мою «ворчливую бабку». Я как-то спрашивала мужа, не жалеет ли он, что могу родить лишь дочерей, ведь мужчины зачастую мечтают о наследниках, а в итоге едва увернулась от шуточного щелбана. Потом час, наверное, слушала лекцию на тему «Неважен пол ребёнка, рождённого от любимой женщины и как хорошо жить единственным мужчиной в «цветнике» среди прекрасных представительниц женского пола». С другой стороны, родись у нас мальчик, стал бы очередным претендентом на престол Зерейра. Такого не желали ни я, ни тем более Ланс. На следующее утро после рождения Эрены я обнаружила на кровати бархатную коробку с парюрой из сапфиров, принадлежавшую когда-то матери мужа, а когда родилась Тония – колье и браслет из чёрных и белых бриллиантов.