Хитрая рокировка
К трем часам ночи мы миновали километра два с половиной.
По дуге прошли ущелье, обогнули второй лагерь и даже выбрались на какую-то горную тропу, что вела на северо-восток. Случайно наткнулись на афганский наблюдательный пост, где тихо ликвидировали двух духов — те умудрились заснуть на позициях.
У них мы обзавелись одним автоматом Калашникова, двумя гранатами, боезапасом биноклем и алюминиевой флягой с водой. Последняя, судя по всему, была украдена у кого-то из советских солдат.
— У-у, черти бородатые! — выругался Лось, когда второй душман едва не пырнул его ножом в бок. — Ненавижу духов!
Сержант Клюшкин к убийству противников с помощью одних ножей оказался не готов, чем едва не сорвал все дело. Благо, его Лось подстраховал.
Любопытно, что при всем при этом парень прекрасно понимал, где находится и что иначе никак. Либо ты убиваешь противника, либо он тебя. Другого не дано. Промедление — смерти подобно. Видимо, этому шифровальщика не научили.
Толку от него немного, по большей части, он был у нас кем-то вроде грузчика — на большее его талантов пока не хватало. И все же, у меня была задумка, где можно было использовать его навыки.
Выбравшись на большое плато, в центре которого и размещался лагерь Теймураза, мы первым делом осмотрелись. У главных ворот стоял хорошо узнаваемый бронированный транспорт американцев, на котором я с ними и приехал.
— Это они нас ищут? — спросил Кирилл, наблюдая за перемещениями.
— Ясен пень! — хмыкнул старшина. — Они прекрасно понимают, что отсюда просто так не выбраться. А в горах мы без специального снаряжения не пройдем. Вот и не суетятся.
— Они еще могут быть в сомнениях, что мы либо погибли, либо уже успели уйти, — добавил я, глядя в бинокль. — Судя по всему, покупатели уже уехали отсюда. А может еще уезжают. В любом случае, после того взрыва, никаких сделок не будет, а значит им тут делать нечего.
Увиденное натолкнуло меня на некоторые мысли.
Лагерь был слева от нас. Хорошо освещен, оживлен. Повсюду, насколько хватало глаз, были видны вооруженные пешие патрули с фонарями, кое-где двигался транспорт. К гадалке не ходи, обозленный лидер оппозиции Теймураз Костолом, наверняка отправил всех имеющихся людей, что были в его распоряжении. Не удивлюсь, если в прочесывании поддержку оказывали и силы пакистанской армии.
Скорее всего, лидер оппозиции уже догадался, что под нашумевший побег советских военнопленных, здесь же произошла коварная и хитрая диверсия. Возможно, доперли, что эти два события могут быть связаны между собой.
И действительно, в целом все прошло достаточно тихо. Лишь пара моментов говорила о том, что помимо рабов здесь был кто-то еще — взрыв мины направленного действия внутри периметра и та короткая погоня на грузовике… Ну не сам же он вышку снёс и пытался прорваться непонятно куда⁈ А потом ещё и взорвался…
Сам же Теймураз наверняка понимал, что советское командование не оставит безнаказанным столь дерзкое нападение на колонну военной техники и похищение ценного груза. А чтобы его не достали и не было скорой реакции, душманы вынужденно ушли в Пакистан. Видимо, по той же причине решили провести сделку за границей, причем на самом маловероятном участке. Ну, чтобы наверняка и обошлось без неприятных сюрпризов. Так в разы безопаснее.
Нападение душманов означало, что в скором времени Вооруженными Силами СССР будут предприняты соответствующие контрмеры. Конечно же, самая вероятная из них, это тайная отправка в Пакистан особого подразделения ГРУ. Вероятно, ни его иностранные советники, ни сам Костолом просто не взяли в расчет, что Советский Союз мог отправить не одну разведывательную группу, а четыре.
Несложно было понять, что большой взрыв в главном здании произошел не просто так… Да еще и в том самом помещении, где лежал военный трофей и где находился американский офицер с капралом-охранником. Вероятно, хитрый Теймураз втайне надеялся, что успеет сбагрить все американцам, а соответственно и снять с себя ответственность. Но не срослось — я оказался тут раньше.
И теперь получалось, что если советские разведчики получили доказательство того, что аппаратура была украдена афганцами с участием войск Пакистана, по согласованию с американцами, то это может вызвать международный скандал. А если у них есть ещё и фотографии… Это очень серьезный компромат, который позволит Союзу перехватить инициативу, даже надавить на союзников оппозиции — мол, какого черта?
Это совершенно неприемлемо, а значит, их нужно остановить. Любой ценой не дать им пересечь границу. И для этого будут использованы не только афганские силы… А как все будет закончено, то просто объявят, что никого не видели, ничего не слышали. Обычная практика.
— Хм, ты смотри! Толково местность прочесывают. Квадрат за квадратом… — заметил Лось.
— Прочесывание местности, это так, ерунда! — ответил я. — Самое веселое будет на границе и на подходах к ней. Афганцы, американцы, пакистанцы… Я не удивлюсь, если по нам уже приняли решение. Нам на руку только один факт, они о нас почти ничего не знают. Ни сколько нас тут, ни где мы, ни в какую сторону ушли. Хотя, вариантов тут не много.
— А что будет на границе? — спросил Клюшкин.
— Встреча с цветами и подарками, помогут нам торжественно перейти нам через границу. Даже за ручку проведут! — усмехнулся Лось. — Ну, какой дальше план?
— Идем туда! — я указал вперед на большой и темный участок какой-то растительности. Рядом с ним проходила грунтовая дорога, ведущая вниз с горного плато. — Хорошее место. Там мы кое-что устроим!
— Но дорога вся контролем! — возразил Кирилл.
— Да. Поэтому нам и придется импровизировать! — я выразительно посмотрел на старшину. — Короче, единственный человек из нас, кто практически не отличается от духов внешне, это ты. Язык их ты немного знаешь. А нам сейчас очень нужна машина, одежда и оружие… Иначе не выбраться! Мы организуем на дороге засаду, заставим водителя остановиться. Ликвидируем душманов, затем забираем транспорт и…
— Это плохая идея! — вдруг заявил Клюшкин.
— Почему?
— Потому что в темноте не видно, кто там едет, американцы, пакистанцы или духи!
— А это и не важно! — кивнул я. Мой план был немного глубже — если повезет, машина может быть с покупателями, а ни на каком посту их тормозить просто не станут.
— После полугода в плену у этих свиней, мне все равно кого валить! — вдруг гневно произнес Лось. — Я их всех ненавижу, потому что твари они! Дикари вонючие! Мне пришлось частично выучить их язык… Знаете, сколько раз меня они принуждали принять ислам? Много! Знаете, сколько пыток было? Они мне пальцы ломали… Да у меня половины зубов нет! Вся спина в шрамах, потому что плетью там живого места не оставили. В ледяную воду бросали, не кормили по четыре дня. Спал на холодных камнях, как собака. Били так много и долго, что в голове мысль была только одна, как бы поскорее сдохнуть. А потом они специально, медицинскую помощь оказывали, лечили, кормили. Ждали, пока я сил наберусь и все начиналось снова. А когда им это надоедало, то продавали новому хозяину. И так было трижды. Они говорили, что я раб, а хозяин может сделать с рабом, что угодно. Даже казнить. Про Красный Тюльпан слышали? А я это видел, дважды. При мне, на глазах. А самое главное… Ну ладно они-то дикари. Так рядом были инструктора, нормальные цивилизованные люди, которые понимали, что так нельзя. Но они ничего не сделали. Не остановили это скотство! Этой проклятой Америке все равно, сколько советских солдат погибнет и как именно, главное, чтобы побольше. Поэтому повторюсь, мне все равно, в кого стрелять. Если это приблизит меня к спасению, я готов перебить их всех.
— Хорошо сказал! — заметил я.
— Э-э… Много ты Громов, понимаешь! — устало проворчал прапорщик Лось. — Вот послужи с мое, может быть и поймешь, каково оно. Я ведь почему выше не пошел, почему в прапорщиках засел? Потому что не хочу офицером быть, не хочу на себя брать то, что потом заставит страдать! Не хочу письма писать матерям погибших солдат, не хочу им в глаза смотреть. Я потому и торчал в той приграничной части, потому что там месяцами тихо было. Потому что устал от этого.
Конечно же, я его хорошо понимал. Просто виду не подавал.
— Ясно… — спустя полминуты, отозвался я, затем продолжил. — Отсюда до дороги, метров триста пятьдесят. Если проберемся незаметно, может что и получиться. Вон тот продолговатый холм может быть нам полезен. Проберемся за ним.
— А почему бы не идти до второго лагеря пешком? Так же проще и шума меньше! — заметил Клюшкин. — А?
— Время! — мрачно отозвался я. — По прямому пути мы идти не сможем. Придется постоянно петлять, заблудиться проще простого. К утру точно не успеем. А на колесах куда быстрее и надежнее. К тому же, нас и так ищут. И духи знают, что весь этот квадрат — один большой тупик. Везде скалы, обрывы, ущелья. До границы без горного снаряжения нам так точно не дойти. Возможно, они еще не до конца сомкнули клещи, можем выскользнуть. Нужно только проявить смекалку.
— Тогда хватит болтать!
Мы скрытно выдвинулись к дороге. Прошли вдоль продолговатого холма метров сто пятьдесят, затем пробрались через кустарники и валуны — благо никого на пути не попалось. Выбрали более-менее подходящее место для засады, сразу у небольшого поворота.
Бесполезного в таких делах Клюшкина оставили неподалеку, охранять сверток с шифр дисками. Оставили ему автомат — если что, поддержит огнем.
— Да из меня стрелок никакой! — возмутился тот. — Я по ростовой фигуре, если один из десяти попаду и то хорошо!
— А чего ты такой в Афганистан потащился? — возмутился старшина. — Сидел бы где-нибудь в Ташкенте!
— Я и не тащился, я в САВО служил, на севере Таджикской ССР! — попытался оправдаться тот, держа Калашников в худощавых руках. — Меня не для того в армию забирали. Откуда ж я знал, что меня к этой шифровальной технике привлекут⁈ А потом еще и сюда отправят? Командира на глазах убили, да и сам я чуть на противотанковой мине не подорвался.