— Ну?
— У нас же есть дипломат! — я указал на вторую машину, где сидел Клюшкин с заложником. — Судя по всему, это какой-то влиятельный человек из Пакистана. Но по-русски говорит плохо. Мы можем выставить ультиматум, выиграть время. Они попытаются поговорить.
— И?
— А мы в это время починим БТР!
— Урду, можешь потолковать с нашим заложником, узнать, что за птица такая? — распорядился Игнатьев.
— Не вопрос! — он хотел уже двинуться ко второй машине, где сидел вышеупомянутый дипломат и шифровальщик Клюшкин, но передумал и решил сначала дослушать все до конца.
— Ну, не знаю…
— Кэп, нужно начинать! Время! — рьяно возразил я. — Чего ты, в самом деле? Да, опасно, но не стандартно. Такого от нас точно никто не ждет. Это же и есть наш главный козырь. И разве удача не благоволит смелым?
Последнюю фразу я уже добавил от себя. Получилось хорошо, даже, как-то эпично.
— Команда у нас не только талантливая, но и бешеная! — ляпнул Шут, усмехнувшись. — Это безумие но, черт возьми, если получится, Макс, я тебя расцелую!
— А вот это лишнее! — сдержано возразил я. — Хотя, от пары бутылок пива я бы не отказался!
— Договорились! Но уже после задания.
А Кэп все еще анализировал. Вернее, решение-то он уже принял, сейчас просто просчитывал варианты. С тактикой и анализом у него все хорошо, мне он практически не уступал. Но я все равно лучше. Сказывался опыт участия в десятках военных операций из прошлой жизни.
— Короче, мое мнение… Это шахматная партия, которую нужно разыграть. Рокировка. Но иного пути я не вижу… Наверное и впрямь, если сейчас мы спустимся по дороге и медленно направимся к лагерю, то это не вызовет серьезных подозрений. По крайней мере, от нас ничего подобного точно не ждут. Въезжаем, рассредоточиваемся… Ждем намаза! Хорошо бы понять, что военнопленные настроены решительно и готовы действовать. В идеале пометить себя как-нибудь, чтобы был опознавательный знак, если начнется мясорубка. А то сами себя постреляем. В условный момент захватываем лагерь. Занимаем оборону. Показываем им вашего дипломата… Урду, ты пакистанский язык знаешь?
— Урду!
— Чего?
— В Пакистане говорят на урду! Такой вот язык!
Несмотря на ситуацию, у всех это вызвало улыбки. Я мельком заметил, как Игнатьев смотрит на ту дорогу, по которой возили баранов. На этот счет я тоже уже успел подумать.
— Кстати, Кэп мы могли бы проехать мимо лагеря и взять на восток, вглубь земель Пакистана, но военнопленных бросать нельзя! — уверенно напомнил я. — И к тому же, это ничего нам не даст. А у меня есть планы на имущество, что осталось от американцев. Им-то оно уже ни к чему. Ну, пока новых не пришлют. В общем, план есть.
— Ну, раз так, то я в деле! — первым отозвался Корнеев. — А взрывать будем?
— Обязательно!
— Ладно… — согласился командир группы. — Сейчас время пять двадцать. У нас сорок минут до намаза. Пробуем по-тихому. Громов, где держат пленных, знаешь?
— Приблизительно.
— Тебе бы переодеться… — заметил Шут. — Не дело это в американских тряпках бегать. Да и странно будет, если среди одинаково одетых душманов, будет один из американцев. Еще и этот, Клюшкин твой… Видно же, что наш солдат!
— Пока переодеваться не стоит. По военной форме США я смогу спокойно перемещаться по лагерю. Да и переодеваться мне сейчас не во что. Спрячусь под брезентом в кузове, там меня никто не увидит. А Клюшкин выступит как пленник.
Еще несколько минут мы обсуждали все детали моего авантюрного плана.
Разговор с дипломатом пришлось отложить до лучших времен.
Загрузившись на машины, мы спрятали лица. Я занял место в кузове, меня накрыли брезентом. Лось встал за пулемет в кузове. Остальные, кто-где, разместились в обоих пикапах. В целом, нормально. По сути, мы практически не отличались от других душманов.
— Ну что? Погнали? — спросил Игнатьев. — Макс, ты там как?
— Жить буду. Почему-то рыбой воняет… — отозвался я из-под старого брезента.
Майор Кикоть всегда был пунктуальным человеком. Любое несоответствие договоренностей по времени начинало его раздражать. Когда опаздывал он сам — нервничал еще больше, потому что брал это на свой счет, вроде как не смог распланировать время правильно. Когда опаздывали к нему — то нормально, можно было и потерпеть. Ведь, по сути, он свою часть обязательств выполнил как надо.
Однако нарушение пунктуальности он воспринимал как проявление неуважения.
Вот и сейчас, Виктор Викторович пришел, а Алекса на месте не оказалось.
У недавно открывшегося гастронома «Березка» люди-то были, но ни один из них не смахивал на того, с кем была запланирована встреча.
Погода хорошая, солнечная и теплая. Голубое небо практически без облаков, яркое солнышко. Воробьи в лужах купаются, попутно выясняя, кто из них главнее. Конец апреля, не за горами и майские праздники. День победы — майор считал его самым главным праздником в году, потому что именно этот день ознаменовал победу на фашизмом. А для Виктора это было принципиально.
— И почему я не удивлен⁈ — пробормотал тот, когда прошло пять минут.
Он поискал глазами свободную лавочку, но таковой поблизости не оказалось.
А вскоре показался белый Москвич «412». Через лобовое стекло было видно, что внутри салона находится только водитель. В солнечных очках, на лбу кепка. Судя по всему, в темно-синем спортивном костюме, с треугольными красными вставками.
Автомобиль медленно проехал мимо Виктора, включил правый поворотник. Завернул. Неторопливо въехал в зону разгрузки, что находилась за углом здания гастронома и скрылась из виду.
Кикоть это дело сразу отметил, медленно направился туда же. Очевидно, что Алекс не хотел быть на виду. Но ведь если бы майор решил устроить засаду, деться бы ему было некуда. Значит, он либо этого совершенно не опасался, либо знал, что никакой засады нет. Ну, ясно. Он сам либо бывший сотрудник комитета, либо действующий. Либо вообще никакого отношения к КГБ не имеет вовсе.
Еще майора посетила мысль — а может, все это какая-то хитрая внутренняя проверка? Может, его решили прощупать на вшивость? Даже если и так, Кикоть легко сможет перехитрить любой полиграф, потому что думает не прямолинейно. Он специально прогибается под врага, с целью выяснить все. Всю цепочку. Так что даже если это и будет внутренней проверкой, то ее легко пройти и все выставить в хорошем ключе.
Четыреста двенадцатый стоял припаркованным на противоположной стороне от линии мусорных баков. Пассажирская дверь открыта, водитель на месте.
Быстро осмотревшись и не заметив посторонних, Виктор направился к Москвичу. Заглянул внутрь, затем сел на переднее пассажирское сиденье. Дверь закрывать не стал.
— Ты опоздал! — надменно произнес чекист. — Не уважаю людей, которые не пунктуальны и не соблюдают договоренности.
— Неважно! — лениво отмахнулся Алекс. — Есть задание для тебя. Пока что ничего серьезного. Мне дали поручение, а я передаю его тебе.
— Выходит, ты просто посредник? И сколько у тебя таких исполнителей, вроде меня?
— Сейчас это совершенно не важно. Фамилия Громов тебе о чем-нибудь говорит? — спросил Алекс, доставая пачку сигарет’Camel'.
Кикоть сделал над собой усилие, чтобы не отреагировать. Он ведь сам собирался разузнать, имеет ли заноза в заднице, по фамилии Громов какое-то отношение к иностранной разведке. А тут оно само идет к нему в руки. Если, конечно, речь пойдет о том самом Громове, что с лета восемьдесят пятого года не дает чекисту покоя.
— Ну, может быть. И что?
— Вот как раз на него и необходимо собрать информацию. Как ты понимаешь, информация нужна такая, которой нет в личном деле Громова. Как ты, наверное, уже понял, свежую. Обычное дело моего заказчика не интересует.
— Хм… — осклабился Виктор. — Что, тебе прямо с Америки позвонили и дали команду?
— Майор, какая тебе разница? — закурив, отозвался Алекс.
— Существенная. Будет более продуктивно, для какого рода деятельности я эту информацию собираю. И кому? Америке? Китаю? Англии?
— Виктор Викторович, не тяните одеяло на себя. Это закрытая информация. Я говорил про правила.
Тот тяжко вздохнул, но давить дальше не стал.
— На Громова, значит? — поднял бровь Кикоть. Услышанное его заинтересовало, но он не подавал вида. — Ну, тогда для качественного выполнения задания… Кгхм, заказа… Слишком мало вводных. Имя, отчество? Год рождения, звание? Да только в Союзе Громовых наберется больше сотни. Так я с ног собьюсь.
— Младший сержант. Максим Сергеевич. Год рождения шестьдесят пятый. Вроде так. Это все, что мне сказали.
Услышанное удивило майора еще больше. Потому что практически совпало с его собственной целью. А если они ищут Громова, значит, он не при делах? Или, как вариант, заменив настоящего Максима Сергеевича, их агент вдруг потерялся, перестал выходить на связь. Вон они и забеспокоились — что с ним, цел ли? Вдруг, переметнулся на сторону СССР?
Кикоть вообще запутался от количества догадок. Могло быть как угодно.
— Ну а какого характера нужна информация? — спросил Виктор, доставая блокнот. — Это же всего-то младший сержант. Ладно бы, капитан, майор… А тут даже не офицер!
Алекс широко зевнул.
— Я понимаю, почему тебя это волнует… Помню, что в нашу первую встречу ты спрашивал про какого-то Громова. Возможно, это один и тот же человек. А может и нет. Меня это совершенно не волнует. Просто собери все, что удастся узнать. Возможно, стоит тихо прощупать нашу разведку и контрразведку. Ну, у тебя же во многих местах есть друзья, так? Не мне учить тебя работать, майор!
Ох и неприятно было чекисту это слушать, но разве были варианты? Наклевывается что-то интересное. Что-то, что имеет за собой большой след.
— Допустим, — сухо ответил Кикоть. — Что я за это получу?
— Пулю в задницу! — рассмеялся Алекс, посмотрев на чекиста с ухмылкой. — Да шучу я, шучу! Деньги. Так же, как и я. Срок три дня. Мне сказали быть осторожным.