Урду смерил Кэпа понимающими взглядом, перевел. Доверенное лицо Теймураза задумался, ответил не сразу.
— Мы знаем, что вы не те, за кого себя выдаете! Вы не пленники, не рабы. Вы разведчики, да⁈ Что вам тут надо? Мы вас не отпустим! Лучше сдайтесь, когда война закончится, мы вас отпустим. Хоть какой-то шанс. За что вы хотите погибать?
Игнатьев, услышав от прапорщика перевод, усмехнулся. Затем подумал и тихо передал ответ Иванову.
— За свободу! — выслушав его, перевел Урду. — За свою страну, которую вы просрали! Чего ж в Пакистан-то убежали? Чтобы оттуда как собаки через границу бегать⁈ Трусливо, как-то. Разве этому вас учит Коран? Или нравится американцам поклоняться? Зачем вам деньги, если их не на что тратить⁈ Передай своему трусливому Теймуразу, что скоро лавочка прикроется! Русские придут и сюда!
Перевод душману очень не понравился. Он изменился в лице, нахмурился, с вызовом посмотрел на капитана.
— Ах ты, собака! До вечера вы не доживете! — прошипел он. Затем круто развернулся и направился к пикапу. — Мы вас на деревьях повесим, чтобы ваши командиры видели!
— Эй, Абдулматин! — вдруг подал голос Хасан, окликнув душмана. — Ты что, мне не поможешь? Я не могу тут оставаться!
Душман медленно обернулся, смерил его презрительным взглядом.
— Ты… Ты еще смеешь что-то говорить⁈ Позор для семьи! Отец даже не расстроится, узнав о твоей участи! Не будет никакого обмена. Забейся в какую-нибудь дыру и может быть, выживешь, если Аллах позволит!
После этих слов Хасан совсем приуныл. А Абдулматин сел в машину, после чего та двинулась в сторону кишлака.
— Ну… Сейчас они пойдут на штурм! — мрачно ответил Кэп, окинув взглядом долину. — И хорошо бы, если Герц уже закончил возиться с этой чертовой радиостанцией!
Я все это слышал, хоть и находился с обратной стороны ворот.
Перспектива неважная. Я ошибочно считал, что нахождение в заложниках Хасана даст нам хотя бы час времени, но не прокатило. Не нужен он им… Даже выяснять не хочется, почему так. Хотя, может быть, все это было сказано намеренно, чтобы мы осознали всю глубину и обреченность ситуации. А может и нет. Черт его знает, какие у них там отношения.
Закрыв ворота, забаррикадировав их и вернувшись обратно на стену, мы принялись ждать.
— Кэп, Герц уже заканчивает! — доложил я. — Ему текст нужен.
— На слух запомнишь?
— Конечно!
Дважды повторив мне короткий текст зашифрованного послания, я отправился обратно к связисту. По пути захватил с собой Клюшкина — было для него отдельное задание.
Вбежав в здание и поднявшись на второй этаж, я тут же ощутил запах свежей пайки. Этот запах не спутать ни с каким другим.
— Ну что?
— Готово! — довольно отозвался Герц. — Собрал. Конечно, держится на честном слове… Я вмонтировал в корпус простой телеграфный ключ, им проще отстучать. Тангетка слишком слабая. Но без антенны ничего не получиться.
— Ты сказал ее нужно разместить повыше? — я высунулся из окна и посмотрел в сторону той скалы, где он изначально предлагал укрепить штыревую антенну. Рядом со мной ударила пуля, выбив каменную крошку.
— Ах ты ж тварь! — я тут же нырнул обратно. — У них свои снайперы есть. Так что с антенной? Нужно лезть наверх?
— Да, трех секций будет достаточно. Я перепаял провод и разъем. Залезешь наверх, соберешь там антенну, закрепишь среди камней. Подключишь провод и сбросишь его вниз. Давай пока рацию перетащим туда?
— А что у нее с питанием?
— Ну… Последовательно запитал сразу несколько аккумуляторов. Держится, но надолго ее не хватит. По сути, все это, куча мусора. Главное, работает! О, если бы это увидел кто-то из клуба радиотехников, где я учился, мне бы руки оторвали.
— Понял тебя! Ситуация на стене отборно хреновая, нас вот-вот начнут штурмовать. Душманы в ярости, договориться не получилось. Техника для отхода готова, но без связи, мы далеко не уедем. Времени очень мало, давай антенну, я установлю ее, где скажешь.
— А мне что делать? — спросил Клюшкин.
— Для тебя особое задание! Видишь, печатная машинка стоит? — я указал на небольшой отдельный стол, на котором действительно стоял аппарат с допотопной клавиатурой. — Умеешь на таких работать?
— После «Заката» я на всем умею работать! — фыркнул тот. После того, как его Хасан долбанул поленом по голове, сержант ходил с повязкой на голове. Как стрелок он был практическим бесполезным, поэтому я и выдернул его для более важного дела.
Снаружи в очередной раз послышалась стрельба, но почти сразу стихло.
Затем что-то взорвалось.
— А английский язык знаешь? — не обращая внимания на шум, спросил я.
— Конечно! — заявил тот. — Я же институт заканчивал!
— Вот и отлично. Держи! — я протянул ему сложенный вчетверо, уже немного помятый листок бумаги. На нем я заранее написал нужный текст. Затем поискал на столе чистый бланк с печатями. — Задача следующая, вот этот текст набери на бланке. Сделай, чтобы было похоже на наши телеграммы. Ну, по оформлению. Понял?
— А зачем? — удивился Клюшкин, глядя на написанный мной от руки текст. — Что это такое?
— Потом вопросы. Делай. Как закончишь, держи его при себе. Если со мной что случится или я не вернусь, отдашь капитану Игнатьеву. Либо, по возвращении в Афган, сотруднику КГБ СССР, майору Кикоть. Понял? Это важно!
— Ну… Ну ладно! — тот неуверенно забрал у меня бланк, принялся искать стул, чтобы сесть.
— Да не копайся ты тут! — подбодрил я медлительного Клюшкина. — Времени мало!
— Хорошо, хорошо. Я понял…
Пока я объяснял шифровальщику что делать, Герц вытащил из чехла и передал мне три секции штыревой антенны, из скруток соорудил моток провода метров на пятнадцать.
Вместе мы покинули здание и аккуратно перенесли собранную на «картонке» радиостанцию к подножию скалы. Закрепив на себе составные части антенны, накинув через голову моток с проводом, я полез наверх.
Благо скала не была отвесной, но лезть по ней все равно было сложно. Имелись выступы, трещины, выбоины. Кое-где торчали тонкие корни каких-то кустарников. Когда я миновал первую половину маршрута, со стороны ворот послышалась плотная стрельба. Вероятно, душманы снова пошли на организованный штурм. Видимо Абдулматин решил не церемониться и взять укрепленный лагерь нахрапом. Пусть. Потеряет много людей, прежде чем сможет добиться хоть какого-то результата. Наверняка никто из душманов даже не подозревал, что им придется захватывать собственный же укрепленный лагерь.
Помимо автоматной стрельбы со стороны кишлака Карат Чан послышались и пулеметные очереди, взрывы.
— Охренеть! — пробормотал я, пытаясь хоть что-то рассмотреть. — Да там, похоже, серьезная каша заварилась!
Возможно, парням была нужна помощь… Но с другой стороны, у меня было свое очень важное задание, от выполнения которого зависела наша дальнейшая судьба. Если все получится, мы выйдем в эфир, нас услышат свои… Есть хороший шанс, что для нас попробуют организовать срочную эвакуацию.
Данные для связи Герц прекрасно знает, текст есть. Главное сигналом пробиться через горы.
Когда преодолел метров десять, рядом со мной ударила пуля. Потом еще одна.
Душманы с оптикой, наверняка увидели, что по скале кто-то лезет — ведь весь лагерь был как на ладони, а эта сторона скалы хорошо освещалась солнечными лучами. Конечно, попасть по мне с расстояния около восьмисот метров очень непросто, но от случайной пули никто не застрахован.
Еще трижды по мне стреляли, но тщетно. Я сместился метра на четыре левее, за большой выступ. Было очень жарко, пот стекал по лбу, попадая в глаза. От этого их сильно щипало, но вытереть пот возможности не было.
Со стороны ворот продолжала греметь плотная стрельба, раздавались взрывы гранат. Потом раздался мощный, чуть ли не оглушительный взрыв. Там все заволокло то ли пылью, то ли дымом. Я предположил, что одна из их машин все-таки попробовала протаранить деревянные ворота и налетела на минный шлагбаум. А там шансов прорваться — практически не было. Скорее всего, остатки машины перекроют проезд. Это нам тоже на руку.
— Макс, достаточно! — заорал снизу Герц. — Ставь антенну!
Кое-как разместившись на крохотном пятачке, я снял провод. Одной рукой извлек все три секции антенны. Как я их соединял в таких условиях, говорить не буду — натуральное трюкачество. После такого меня бы в цирковую группу можно было брать на полставки. Тем не менее, одна из секций все-таки упала вниз.
Времени спускаться не было, а бросать ее снизу бессмысленно — все равно бы не поймал.
— Ничего, двух тоже должно хватить! — решился Герц.
Зафиксировав антенну в глубокой трещине между камней, я кое-как прицепил провод. Свесившись вниз, крикнул:
— Пробуй!
Несколько секунд Герц возился с настройками. Потом показал знак, что все нормально.
— Работает!
— Я спускаюсь⁈ — спросил я, чуть свесившись в сторону.
В этот самый момент непонятно откуда прилетевшая пуля попала мне в мягкие ткани предплечья. Руку обожгло болью, брызнула кровь. Я с трудом удержался, чтобы не слететь оттуда. Упасть с пятнадцати метров вниз на камни — да там костей не соберешь.
Ранение, судя по всему, было легкое — пуля прошла навылет. Пока что рука слушалась, однако острая боль сильно мешала, сочилась кровь. Характер раны в таких условиях не позволял провести перевязку, но и оставлять на самотек тоже чревато. С трудом разместившись на небольшом выступе, я кое-как перетянул руку жгутом. Затем, скрипя зубами и морщась, потихоньку полез вниз. Взял еще немного правее — чтобы не прилетело. Скорее всего, по мне отработал снайпер душманов и даже сейчас я все еще мог быть у него на прицеле. Меня заметили, да и антенну они, скорее всего, тоже увидели.
— Герц, не тормози! Передавай сигнал! — крикнул я, продолжая спуск.
Связист, сидя прямо среди камней и пыли принялся что-то настраивать, «постукивать» ключом. Текст Игнатьева был прост — всего две коротких строки.
Рукав кителя моей американской военной формы пропитался кровью. Конечность болела, рука плохо слушалась. Изредка капли крови падали вниз.