Также я допускал мысль, что Абдулматин или Теймураз могут вспомнить, что на территории лагеря осталась кое-какая бронированная техника. Впрочем, судя по тому состоянию, в котором мы ее нашли, духи были вполне уверены — перемещаться на ней нельзя. Но они не учли, что русский солдат находчив всегда и везде. Он даже кашу из топора сварил, ну…
Радиостанция вместе со связистом, была доставлена на БТР — ее аккуратно зафиксировали среди бортовой аппаратуры. Главное, чтобы она оставалась в работоспособном состоянии — если все получится, она станет чуть ли не ключом нашего спасения. Хотя, конечно, я пытался держать в голове и запасной план.
Почти всех раненых погрузили в бронетранспортер. Уместилось десять человек, вместе с экипажем. Конечно, в тесноте, но не в обиде.
Получивший сразу два осколочных ранения прапорщик Лось яростно рвался за пулемет, но его не пустили. Перебьется, другие могут сделать лучше. В итоге это место занял я. На этапе прорыва ДШК был пока не нужен, поэтому отверстие закрыли стальной сеткой, кое-как прикрутив ее на три болта. Лучше, чем ничего.
Док обработал мне рану — она оказалась несерьезной, хотя кровищи натекло будь здоров. Соорудив плотную и тугую повязку, он тем самым вернул меня в строй.
За руль румынского ТАБ-77 сел Женька Смирнов, а Корнеев — на китайца. Кэп как командир, сел рядом с водителем головной машины. С нами в бронетранспортере был только Урду, в десантном отсеке разместились раненые. Вторая половина группы, вместе с Клюшкиным и Лосем находились в бронеавтомобиле.
Перед тем как выезжать, мы старательно разложили повсюду резину, обложили ее промасленными тряпками, досками, соломой — в общем всем, что могло гореть. Радовал тот факт, что ветер продолжал дуть с юга, чуть смещаясь к западу. Это означало, что созданная нами искусственная дымовая завеса может скрыть нас от чужих глаз почти до самой дороги.
— Поджигай! — приказал Кэп и открытого десантного люка.
Шерстнев, Док и Самарин, вооружившись факелами принялись поджигать все кучи с резиной и горючими материалами. Чтобы все хорошо горело, пришлось слить немного горючки, благо масла было предостаточно.
Нужно было дать время, чтобы все это разгорелось, чтобы дым затянул всю долину. Семи-восьми минут более чем достаточно.
— Так, пока время есть, передаем за проезд! — выдал Женька. Явно нахватался этого у Корнеева. Шут был одним из тех людей, у кого на каждую ситуацию найдется острый ответ.
Однако, прежде чем выезжать, нужно было просчитать маршрут. Из-за плотного черного дыма водители обоих машин могли просто потеряться в пространстве и выехать не туда. Шут и Женька заранее сверились с расположением объектов в долине, чтобы понимать куда ехать. Хотя бы примерно. Благо, это было не так уж сложно.
Слепая зона составляла примерно семьсот метров и то, из-за крюка вокруг самого лагеря. Если бы БТР мог снести каменную стену, через которую мы с Шутом пролезли сюда в самом начале этой операции, то расстояние составило бы метров сто пятьдесят, не более.
Хорошо, что с этим проблем не возникло.
Когда резина загорелась, повалил черный едкий дым. Ветром его понесло через стену, как раз на кишлак Карат Чан, где и были в основном сосредоточены силы душманов. Конечно же, стену пришлось оставить всем, чтобы не задохнуться. Был риск, что пока мы будем прорываться, дым заполонит салон, поэтому я растянул под сеткой собственный китель — худо-бедно, но получилось.
По истечении времени, Кэп дал команду трогаться.
— Ну, с богом! — произнес Женька, выжимая газ. — Эх, держите меня семеро!
— Мы русские! С нами бог! — отозвался я, прекрасно понимая, что самое время помолиться… Вот только не припомню, чтобы за всю свою службу хоть раз сходил в церковь. А надо бы, с такой-то профессией.
Движок бронетранспортера взревел, машина тронулась.
— Тарань ворота! Если мы там застрянем, будет хреново!
— Не застрянем! У нас около четырнадцати тонн веса! Эту дуру хрен остановишь!
Даже без башни БТР представлял собой грозную машину. Главная опасность — это ручные гранатометы, а остальное можно переехать.
Женька повел машину к воротам.
— Держись! — заорал он.
Раздался мощный удар. Скрип, лязг рвущегося и сминаемого металла.
Снова взревел двигатель — машина протаранила обломки и рванула дальше. Надеюсь, что пятьдесят пятый прорвался следом за нами — приборов наблюдения на ТАБ-77 не было — наверное, афганские варвары на металлолом сдали. Черт их разберет. А может румыны такой и отдали, с них станется.
Машину трясло и подбрасывало — торсионная подвеска была очень жесткой.
Раздался жесткий удар, треск. Хруст.
— Кажется, на что-то налетели! — громко пояснил Смирнов.
— В смысле?
— Ни хрена не вижу, все чертовым дымом занесло! Так что прошу меня сильно не ругать, водитель едет, как умеет!
Я усмехнулся — немного здорового юмора в такой напряженной обстановке точно не помешает.
И верно, дыма действительно было столько, что зря мы опасались, будто этой завесы не хватит. Южный ветер уверенно разносил плотный черный дым по всей долине и с каждой минутой облако росло. Не удивлюсь, что дым будет виден с самого Афганистана… Если там будут вертушки,
В салоне воняло жженой резиной, несмотря на предпринятые мной меры предосторожности. Как там Женька вообще видел, куда едет⁈
Я сидел на очень неудобном месте — кресла тут не было. Пришлось упереться ногами во всем стороны и придерживаться руками, чтобы обо что-нибудь не удариться. Эдакий человек-паук.
— Держись! — вдруг заорал Женька.
Бронетранспортер проломил какую-то постройку из глины и досок, разнес ее в щепки и попер дальше. Скорость была под сорок, главное, чтобы сопровождавший нас китаец не потерялся и нигде не застрял. Ведь в такой ограниченной видимости мы об этом попросту не узнаем.
— А черт! Духи! — крикнул Кэп, глядя в боковой прибор наблюдения.
Снаружи послышалась стрельба. По броне застучали пули.
— Стреляйте, сколько хотите! — прорычал Урду, вжав голову в плечи. — У нас броня!
Женька с трудом выбирал оптимальный путь для нашей машины. Казалось бы, там всего-то семьсот метров — всего ничего. Но на деле выходило, будто впереди все семь километров. Время как-то замедлилось.
— Что-то мы долго едем! — подумал я и почему-то вспомнил про теорию относительности. Стоит схватиться руками за раскаленную сковороду и секунда покажется вечностью, а если провести ночь со сногсшибательной красоткой, то может показаться, будто прошла пара минут. Все относительно.
— Вижу дорогу! — вдруг радостно заорал водитель, резко сдавая вправо. По пути попалась то ли широкая канава, то ли яма. БТР ощутимо тряхнуло. Я невольно ударился головой обо что-то твердое, да так, что в глазах огоньки заплясали.
— Зараза!
Стало светлее, дым закончился. Я сорвал китель, натянул обратно, затем отогнул край сетки. Схватился за ДШК.
Женька сбавил скорость, чтобы пропустить вперед тип пятьдесят пять. Но его почему-то не было.
— Кэп! Шута нет! — напряженно отозвался я, глядя назад.
И верно. Позади нас была только черная пелена дыма, несущегося на север.
— Жень! Притормози! — приказал Кэп.
Я напряженно всматривался в дым, надеясь увидеть где-то очертания бронеавтомобиля. Заблудились? Сломались? Застряли?
Живы ли они еще⁈
Но тщетно, ничего не видною. Шут и остальная команда осталась где-то там. Такой сценарий мы вообще не рассматривали, думали, что если подобное и произойдет, то только тогда, когда мы уже выберемся на дорогу.
Пять секунд. Десять.
Никого.
Двадцать. Двадцать пять.
— Все, надо валить! — крикнул кто-то из раненых.
— Нет! Ждем! — отозвался я, опустился вниз.
Глянул на Игнатьева. Тот был мрачнее тучи.
Я выбрался обратно. И вдруг, раздался знакомый звук… Прорвав дымовую завесу, метрах в тридцати справа показался китаец. Двигатель дико ревел, одно из колес было частично спущено, но машина упорно лезла вперед.
— Вижу! Справа! — крикнул я.
Видимо Шут нас тоже увидел, потому что резко повернул к нам. Обошел спереди и направился дальше. Скорость движения была невысокой, около двадцати километров в час. Оторвемся, пересядут на броню. Главное, уже прорвались.
— Все, Смирнов, жми!
Из-за дыма показались душманы. Увидев стоящий на краю дороги БТР, они тут же открыли огонь.
Женька попытался тронуться, но движок вдруг заглох. Попытался завести — тщетно.
— Твою мать! — выругался он.- Ну давай, давай! Заводись!
А тем временем из-за дыма выбегало все больше и больше душманов. Ветер начал менять направление. Видя румынский БТР которого тут быть в принципе не должно, они делали именно то, чего мы от них и ждали. Стреляли по задним колесам.
Использовать ДЩК было глупо — он на крайний случай, если нас будут преследовать пикапы. А они будут. Духи быстро поймут, что произошло.
— Гранаты мне! — крикнул я, склонившись вниз.
Урду подтащил ко мне деревянный ящик с гранатами. Протянул одну, затем вторую. Выдрав предохранительные кольца, я швырнул их назад. С небольшой задержкой раздались два взрыва.
Двигатель БТР внезапно завелся, машина задрожала. Женька тут же послал ее вперед, вдогонку за китайцем, который уже минуту как скрылся за поворотом. Хорошо, что вырвались. Перспектива уходить пешком была заведомо провальной. Нас просто перебили бы по одному.
И все бы хорошо, но тут ветер резко поменял направление. Дым сместился западнее и среди руин показался транспорт. Два пикапа, оба с вооружением.
И это было вполне ожидаемо.
Обе машины рванули за нами вдогонку. И как ни крути, а пикапы значительно легче и маневреннее, чем бронетранспортер. Я схватился за пулемет. Дал короткую очередь, но там ушла левее, лишь зацепив одну из машин противника.
Стрелять на ходу из кое-как присобаченного пулемета было очень неудобно. Все болталось, сбивалось. Все-таки эта двенадцати миллиметровая дура была суровой машиной — а ее тупо проволокой прицепили. Нельзя так с оружием.