нова пахнув перегаром и махнув рукой куда‑то в сторону, обратился к представителю власти:
– Так мы пойдём, нам ещё свежую могилу копать на завтра. Пришлось деда из ветеринарки в приготовленной захоронить.
– Погоди, – Полетаев шёл в ногу со временем. Он смотрел голливудские фильмы и примерно представлял, как в такой ситуации действовал бы ну, например, герой Мэттью Макконахи, Вуди Харрельсона или Гэри Олдмана. Участковый вынул из кармана телефон и нажал на кнопку для записи разговора. – Кто похоронен в могиле, откуда посыпались человеческие фрагменты?
– Так ты иди и глянь на табличку! – заговорил подвыпивший работник кладбища. стоящий в стороне. – Мы‑то здесь при чём? Наше дело сторона – бери больше, кидай дальше!
– Не горячись! – мужик с перегаром выставил грязную ладонь в сторону коллег, предупреждая дальнейшую перепалку. – Три дня назад похоронили старуху. Женщине стукнуло почти девяносто, могилку оплатила дочь. Там никакого криминала, мы сделали всё в лучшем виде.
– Тогда почему поплыла глина? Вы нарушили технологию?
Двое в стороне ухмыльнулись и закачали головами, они не совсем понимали, как именно «технология» может сопрягаться с профессией копальщика, а чесночный переговорщик привычно выставил ладонь.
– Мы рыли по правилам. И бабку так же закопали качественно. Гроб с бабусей на положенном месте, как видите, не тронут непогодой. Тот, кто разрыл её могилу и поместил туда части тела, не предполагал, что пойдёт такой дождь и что рядом образуется яма, куда вода сможет беспрепятственно сливаться. Он или они, а, может, и она, – мужик поднял грязный палец, – накидали сверху землю, не утрамбовав, и прикрыли венками. Если бы не пустая яма рядом, то потоки размыли бы верхний слой, но кости бы так и остались под землёй. Только вода с глиной пошла в место соседнего вечного успокоения, а с ней и человеческие останки.
«Надо же, «Место вечного успокоения»! – А могильщик или шибко грамотный, или давно слушает прощальные речи,» – ухмыльнулся про себя участковый и вслух произнёс:
– Да уж, опыт не пропьёшь! – чтобы усмешка не отразилась на лице, Полетаев кивнул, сдвинув брови. – Как часто проходят похороны?
– Когда как, иногда двоих в день заносят, а когда и передышки случаются. В воскресенье и в понедельник почти всегда выходной. Православные хорониться в эти дни не любят. Вот и старушку закидали в пятницу, сегодня вторник. Могилку копали вчера, дождь лил как из ведра. И сегодня не прекращался.
– Заметили какие‑нибудь изменения? Может, оградка была открыта, или посторонние вещи лежали?
– Вчера, когда пришли работать, то торопились из‑за непогоды, да мы и не смотрели в ту сторону. Обычно на следующий день после похорон родственники своего навещают. Наверное, и к бабусе дочь в субботу приходила, выпивала там, конфетки складывала, горевала, как полагается. Вот она могла что‑нибудь заметить. А мы своё дело сделали по‑скорому, немного согрелись в сторожке, лопаты почистили – и по домам!
– Может, случайно вы знаете, где дочь живёт? – участковый окинул взглядом компанию работяг. – Я хотел бы с ней поговорить.
– Не-а! – открестился от знакомства старший гробокопатель, а другой, стоящий поодаль, кивнул:
– Я знаю. Она соседка моя. Дом рядом. Пишите адрес.
– А теперь называйте свои места регистрации. Вы, как никак, свидетели происшествия, а может, и участники. Вдруг кто‑то из вас останки и закопал, за вознаграждение, конечно? Сторожа на кладбище нет, а вы – постоянные сотрудники и, значит, несёте определённую ответственность за инцидент. И завтра я вас жду в участке, надо запротоколировать показания.
Ответственные за инцидент возмущённо переглянулись, но погасили назревающий взрыв негодования. Полетаев опять нажал на кнопку аудиозаписи в телефоне и зафиксировал координаты, потом снова обратился к мужикам, которые топтались в нетерпении.
– Видели кого‑нибудь подозрительного, например, с пакетами? – мужики дружно замотали головами. – Как думаете, когда могли спрятать здесь останки?
– Да хоть когда! Ночью или поздно вечером с пятницы по сегодняшнее утро, – выдохнул мужик с перегаром и повернулся уходить. Неспешно шагая со звучным чавканьем по глине, он продолжал рассуждать, – Наше дело – сторона! Люди попросили, заплатили, как положено. Мы работу сделали в срок и качественно. Все довольны, включая усопшего. Охраны здесь нет, видеокамер тоже. Деревня – она и есть деревня. Каждый может прийти, поплакать и потолковать с покойником, это дело хорошее. От живых слова доброго не дождёшься, а покойники – народ покладистый, за лишнюю рюмку никто не укорит. – Он неожиданно повернулся. – А ограда у бабкиной могилки открыта была ещё вчера, – кладбищенский работник остановился, снял влажную кепку, вытер лоб и, наклонив голову, добавил. – А так не положено.
Кем положено и кому запрещено оставлять оградку открытой, Полетаев выяснять не стал. Он увидел, как к воротам кладбища подъехал автомобиль, из которого появились знакомые коллеги из следственного комитета города Подольска. Мужчин прибыло двое. Одного Полетаев видел впервые, со вторым – экспертом криминалистом – мужиком лет сорока с грустными глазами – участковый шапочно был знаком. Вот к нему он и направился.
– Что тут у вас? – эксперт огляделся и, не дожидаясь ответа, начал облачаться в специальный костюм. – Всплыли трупы?
– Ну, что‑то вроде этого, – ответил Полетаев, вытирая о траву комья грязи с ботинок. – Вам лучше самому всё увидеть.
– И увижу, и потрогаю, и разберусь, – пробасил криминалист и направился в ту сторону, где дрожали от ветра красно белые ленты ограждения.
– А разве не надо получать разрешение от близких родственников для работы на месте захоронения? – поинтересовался младший лейтенант, следуя за экспертом.
– Вы, молодой человек, плохо учились в Университетах! Если кладбище не частное и принадлежит муниципалитету, то и захоронения не частные, а государственные. Разрешение от родственников надо на эксгумацию трупа. А мы это делать не планируем, так? – криминалист приостановился, обернулся и мельком глянул на участкового. Тот согласно кивнул и тоже приостановился. – И сколько там фрагментов тел?
– Не знаю! В грязи надо копаться.
– Вот этим мы и займёмся, – мрачно произнёс специалист из Подольска и крикнул второму, который ещё возился возле машины. – Давай, поторапливайся! Нам до темноты надо закончить с этим делом.
Второй полицейский присоединился к ним уже возле места происшествия. Он тронул Полетаева за рукав и, бесцеремонно обращаясь на ты, спросил:
– Какие‑то оперативно‑розыскные мероприятия уже провёл?
– Ну, да, – пожал плечами участковый. – Хотя сам узнал только час назад и сразу вызвал вас. Поговорил с работниками кладбища, но они ничего не сообщили.
– Странно, почему зарыли именно в этой могиле? – криминалист указал рукой на покосившиеся венки соседнего холма. – Останки вылились именно отсюда, я правильно понимаю?
– Потому что могила свежая, трава не наросла. Тот, кто закапывал, знал, что ничем не рискует. По годам на кресте видно, что похоронена старая женщина. Это молодых и безвременно ушедших навещают и утром, и вечером. А к старикам ходят только в канун Пасхи и на Родительский день. Преступник не учёл две вещи, – ухмыльнулся участковый, – то, что ливень будет хлестать два дня, и что рядом образуется яма, куда и потекут эти реки Вавилона.
Криминалист неожиданно улыбнулся, и из его глаз исчезла грусть.
– Надо же! Молодой, а «Бони М» знаешь!
– Вообще, мне нравится стиль диско, – смутился от собственной старомодности Полетаев.
– Так, какие выводы? – криминалист вернул во взгляд серьёзное выражение. Когда фрагменты появились здесь?
– Бабусю хоронили в пятницу, в субботу дочь должна была её навестить, что, думаю, она и сделала. В понедельник, то есть вчера, мужики копали свежую могилу и никого посторонних не видели. Значит, спокойно, без свидетелей можно было зарыть останки в воскресенье. Да, мужики заметили, что двери оградки были откр ыты. Но это ещё ничего не значит.
– Ничего удивительного в этом факте нет. Существует поверье, что калитку надо оставлять открытой, для того чтобы усопшая душа не чувствовала себя взаперти и могла передвигаться свободно. А запирают оградку из соображений сохранности, чтобы местные козы или коровы не набедокурили в поисках пропитания, – криминалист протянул руку Полетаеву. – Ну‑ка, помоги спуститься.
Младший лейтенант схватил коллегу за руку и держал, пока тот обосновывался в яме с жидкой глиной и выпирающей из грязи человеческой рукой. Он передёрнул плечами и отошёл от края со словами:
– Ждать, пока вы закончите, я не буду, лучше поговорю с дочерью покойной старушки. Может, она что‑нибудь вспомнит.
Участковый не стал дожидаться окончания работ и отправился по своим делам. Больше ничего в этом происшествии его интересовать не могло. Теперь этим делом должны заниматься специалисты из Подольского Следственного Комитета. Там много умных и толковых, они должны решать, как фрагменты человеческого тела попали на старое кладбище. А у него свои задачи – периферийные.
За такими мыслями Полетаев добрался до дома, где тремя днями ранее стоял гроб со старушкой. Он заглянул через ограду, убедился в том, что по участку не бегает какой‑нибудь злобный Барбос, прошёл по тропинке к дому и постучал в окрашенную зелёной краской дверь. Он заметил, как занавеска на окне дёрнулась, и через минуту на пороге образовалась крупная девица лет тридцати, лицо которой покрывали яркие веснушки.
– Здрассте! – взгляд девушки выражал тревогу. Она настороженно посмотрела сначала на погоны, потом на грязные ботинки гостя. – И чего властям от нас потребовалось?
– Вы свою маму в пятницу хоронили?
– Бабушку, – поправила девица и, увидев вопросительный взгляд участкового, добавила, – В шестьдесят лет женщина уже никак не может родить ребёнка, а бабушка умерла в девяносто лет. И посмотрите на меня, – девушка без кокетства, а лишь констатируя факт своим внешним видом, провела рукой от лица до пола. – Так что, считайте! – она указала подбородком куда‑то в сторону, – Моя мама на ферме, на вечерней дойке.