– Эй, погоди! – Стяжкин успел сунуть носок ботинка в щель между дверью и косяком. – Анжелика, мне надо с вами поговорить.
– Ну, говори! – дама икнула и поправила выбившуюся прядь. – Чего хотел?
– Посмотрите вот на эту фотографию! – Сергей развернул перед носом женщины лист с портретом. – Вы видели этого человека?
Женщина честно пыталась рассмотреть фотографию, она то приближала, то отодвигала от лица чёрно-белый портрет. Неожиданно она вскинула глаза на Стяжкина и прищурилась. – А ты кто такой? Что это ты тут вынюхиваешь?
– О, ёлки моталки! Это не Анжелка, а какая то маркиза ангелов, – прямо пьяная вишня в белом шоколаде!
Сергей вырвал портрет из вялой руки хозяйки и отошёл от двери. Он понял, что выяснять что то, пока продавщица в таком состоянии, бесполезно. Маловероятно, что женщина видела Россмана. К тому времени, когда в магазине появился покупатель, немец уже был мёртв. Но она видела убийцу и автомобиль, на котором он вёз руки, придётся наведаться в этот райский уголок ещё раз. Он снова повернулся к двери, где ещё маячила женская фигура.
– Анжелика, вы завтра работаете в магазине?
– А сейчас утро или вечер? – продавщица всполошилась.
– Ещё вечер, – ухмыльнулся следователь.
– Да, завтра моя смена! – Анжелка успокоилась. Она поняла, что до завтрашнего утра ещё есть время опохмелиться и снова вернуться в состояние трезвости.
Стяжкин сел в автомобиль и, ещё не двигаясь с места, набрал Веретенникова.
– Привет, Вячеслав Юрьевич!
– Привет, – отозвался следователь. – Есть новости?
– Ну, как сказать? И есть, и нет. Свидетельница обнаружилась, но в таком состоянии, что расспросы придётся отложить.
– Пьяна что ли или под веществами?
– Хорошо выпивши, – уклончиво ответил Сергей. – Я завтра утром раненько снова в деревню. Так что ты меня не теряй.
– Ты считаешь, что это может быть важным?
– Думаю, да. На могилке свидетельница обнаружила чек из магазина. Факт, его обронил убийца, когда закапывал останки, а в темноте не заметил. Я нашёл деревенскую лавку, где был приобретён товар, так в ту смену работала продавщица – вот она точно видела убийцу! Но на данный момент дама лыка не вяжет, думаю, оклемается только к завтрашней смене, не раньше.
– Свидетельница – это хорошо. А точно в себя придёт? Может, запой на несколько дней? Так бывает.
– В деревне с работой напряг, поэтому даже за мизерную зарплату люди держатся – Сергей усмехнулся, вспомнив осоловелое лицо лохматой продавщицы. – Утром рассолу напьётся, жвачку за щеку и – как штык к прилавку.
– Ладно! Только ты держи меня в курсе событий. Надеюсь, к обеду вернёшься?
– Постараюсь.
– О боже, какой мужчина! – мурлыкала про себя Ирина Алексеевна, сидя в такси и с печалью наблюдая за мельканием берёз за окном. Ещё три часа тому назад перед глазами мелькали пальмы, и Бояринова усилием воли возвращалась в российскую действительность. – Только про сына мечтать уже поздно! – осаживала свои грёзы женщина.
Время пребывания в раю осталось позади. Сколько это, десять дней? Много или мало, десять дней и девять ночей? Смотря какие цели преследовать. Бояринова стремилась продуктивно отдохнуть и в то же время она не желала просто валяться на пляже или возле бассейна. Режим от завтрака до ужина вперемешку с экскурсиями её не интересовал. Лететь за тридевять земель для того, чтобы спустить в унитаз съеденное за шведским столом и не почувствовать взрыва чувств, Ирина не хотела! И да, она успела завести роман. Ну, пусть не такой, о каком она мечтала, но душа получила праздник, а тело – удовлетворение.
Ира не потратила впустую ни одной секунды! Турок положил на неё глаз с первой минуты, когда Бояринова остановилась возле стойки регистрации. Он провожал смоляными глазами яркую туристку и прожигал взглядом её рыжую макушку. Ирина отдавала себе отчёт в том, что такую фифу, как она, мужчинам трудно оставить без внимания. Чего стоит только грудь, которую она несла, как достояние всего государства Гондурас. Именно с государством в Центральной Америке она сравнивала собственную персону. Бояринова недаром трудилась в издательстве, она знала много разных географических историй. И, например, была в курсе того, что дословно с испанского языка слово «гондурас» переводится, как «глубина». И что, согласно легенде, корабль первооткрывателя этих территорий Христофора Колумба, попав в жуткий шторм, едва не затонул у скалистых берегов. Так и возникло название государства.
Бояринову никогда не подводили способности очаровывать мужчин. Если она этого хотела, то включала все женские хитрости, избранник без труда попадал в объятья жгучей барышни и пропадал в её глубинах навсегда. Во всяком случае, женщина в это верила. Пока её море обаяния не подводило, но с возрастом, как Арал, начало мелеть, поэтому Ирина Алексеевна не желала тратить зря ни минуты своего отдыха. Это на работе в редакции она занимает пост пусть небольшой, но важный, – всё таки выпускающий редактор. А на отдыхе она – просто женщина. Это на работе она не могла позволить себе завести интрижку с подчинёнными, а в отпуске ничего не являлось препятствием для романтических отношений. Это в России её коробило, если мужчина неправильно ставил ударения в словах или употреблял заумное слово не к месту. А в Турции Ирину совсем не интересовал интеллект мужика. Да пусть он буробит, что угодно! Десять дней возле моря под пальмами, девять ночей с жарким поклонником – и зарядка эмоциональной батарейки обеспечена до следующего лета.
Вот в этом году отдых получился на славу, просто бесконечное счастье! И как каждое счастье не может длиться вечно, так и отпуск имеет свои временные рамки. Завтра из Красноярска возвращается дочь, через три дня надо выходить на службу. Скоро снова дождь, упадёт листва, потом зима, Новый год и восьмое марта. Жизнь, как песок сквозь пальцы. Время летит, молодость проходит, морщинки скапливаются в уголках глаз. Однако Ирина была не из тех женщин, которые страдают об ушедшей молодости, об упущенных возможностях и утраченной красоте. Она считала себя оптимисткой и по сути являлась таковой. Ну, подумаешь, придёт зрелость, потом старость, – неизбежный процесс от восхода до заката. Главное – прожить серединку так, чтобы вздрагивали горы, и осень жизни радовала так же, как и весна. А турки в Турции не переведутся никогда, ну, подумаешь, станут старее, хотя и молодые охотники на дряблое тело никуда не исчезнут. Все хотят заработать, и юные жеребцы, и мудрые мустанги.
От таких мыслей грусть слегка развеялась. Возле дома Ирина вышла из автомобиля и остановилась с немым вопросом во взгляде. Таксист быстро сообразил, вытащил из багажника чемодан и только потом вытянул из цепких пальцев пассажирки оплату за проезд.
«Вот так то! – торжествующе подумала про себя Бояринова. – Ну что, Ирина, повелевай и властвуй!»
Она открыла дверь квартиры, закатила чемодан, скинула босоножки в прихожей и вошла в душную гостиную. Неожиданно что то вспомнив, женщина хищно принюхалась, но, ощутив только запах пыли и собственных духов, успокоилась. Она подошла к окну, отдёрнула шторы и открыла балконную дверь. Осень обосновалась совсем рядом. Кроны деревьев покрылись жёлтой и красной краской. Вокруг Ирины снова засквозила далёкая тоска. Чтобы утихомирить душу, она порылась в сумочке, достала телефон и набрала номер подруги.
– Катюха, привет. Я приехала!
– Ну, наконец! – в голосе подруги звучала озабоченность. – Ты ещё в аэропорту или дома?
– Уже дома. Приехала на такси.
– Машину уже отпустила?
– Почему спрашиваешь? – взволновалась Ирина. – Что то случилось?
– Не знаю, стоит ли волноваться, но твоя дражайшая свекровь попала в больницу.
– Конечно, стоит! У старушки никого нет кроме меня, её сына и внучки. Так, говори, как Антонина Алексеевна?
– Да не волнуйся ты так! – воскликнула Катерина и снизила громкость голоса. – У меня сейчас посетители, долго говорить не могу. Твоя свекровь сейчас в Городской клинической больнице имени Жадкевича. Знаешь, где это? В районе Можайского шоссе.
– Ого! Ну, совсем в дыре! Как она туда попала?
– У неё поднялось давление, она позвала соседей, которые и вызвали скорую. Вот привезли на Можайку, в дежурную больницу.
– Когда это случилось?
– Три дня тому назад, – Михеева помедлила. – Я не хотела тебя тревожить на отдыхе. Раз в год выбралась в отпуск, зачем ломать планы?
– Ты всё равно не смогла бы дозвониться, телефон я включила только сейчас, – Ирина тяжело вздохнула. Она боялась этого момента, но знала, что когда нибудь это произойдёт. – Хорошо, что додумалась сразу позвонить тебе.
– Но сейчас состояние пациентки стабильное. Ты особенно не переживай! – заговорила быстро Катя. – Я виделась с ней вчера. Антонина, конечно, сдала, но при памяти и уже аппетит хороший.
– А кто тебе сообщил? – Бояринова суетливо забегала по квартире, не зная, что предпринять.
– Когда то ты сама дала старушке мой телефон на случай непредвиденных обстоятельств. Из больницы она сначала пыталась найти сына, потом тебя. Никто не ответил, и мадам набрала последний вариант, ответила только я.
– А где Женька? Почему он не у матери? Это что такое?
– Ира, а Женьки нигде нет!
– Как нет?
– Вот так! Пропал! Мать порвала все его телефоны, но он вне зоны действия сети, такие дела!
– Хорошо. Я разберусь с этим. Думаю, что после больницы заберу бабусю к себе. Но где этот олух скитается?
– Не могу тебе ответить! – тон Катерины снова стал сухим и деловым. – Держи меня в курсе. Если хочешь, я вечером приеду.
– Не сегодня! Не знаю, когда вернусь от свекрови, а так хочется всё рассказать! Я ещё подарки привезла. А сейчас поехала в больницу.
Ирина отключилась, бросила телефон на стол, остановилась на секунду, размышляя, какие шаги предпринять дальше, потом снова схватила трубку и вызвала такси.
В регистратуре Бояринова выяснила, в какой палате лежит больная и кто из врачей её наблюдает. Ирина остановилась перед дверью ординаторской. Она поправила волосы, постучала и, не дожидаясь приглашения, толкнула дверь.