– Как насчёт того, чтобы вернуться в медицину?
– Мою голову посещали подобные мысли, только придётся курса на два спуститься вниз. Я мечтала стать зубным врачом. Опять же, денег хотела быстрых, а сейчас понимаю, что моё призвание – педиатрия. Детей лечить – самое благородное дело на земле, – то, что делает мой отец каждый день. В середине сентября отправлюсь в деканат восстанавливаться. Надеюсь, получится.
– У тебя получится! С твоим характером стены можно пробивать!
Веретенников посмотрел на девушку другими глазами. Ему вдруг захотелось схватить её, поднять и закружить, как лёгкое пёрышко. Он подавил в себе романтический порыв, но уже, идя рядом, Слава всё время пытался коснуться локтем её руки.
В состоянии нирваны утром он ехал на работу. Его накрыло непонятное предчувствие, словно не осень маячила впереди, а весна с острыми ароматами цветения и запахами проталин. Славу всегда будоражило то время, когда земля, освободившись от ледяного покрова, выпускает на волю свежую зелень. В мечтательном состоянии Вячеслав скитался по кабинету, совсем забыв о вечернем разговоре с Волошинской.
Следователь сначала удивился отсутствию коллеги, потом вспомнил, что Стяжкин пытается выудить хоть какую то информацию у деревенской продавщицы, которая накануне так некстати нахрюкалась. И, наконец, память подсунула вечерний телефонный разговор. Он встрепенулся, протрезвел, обрёл ясность в мыслях, отогнал романтическое облако и, закрыв кабинет, направился на встречу с патологоанатомом.
В судебной медицине доктор появился чуть больше года тому назад. В отличие от предыдущего пожилого врача, который ушёл на пенсию, этот особенно ни с кем не дружил, водку не пил, не матерился, не рассказывал анекдоты про покойников и обедал исключительно за пределами морга. Даже чайник не сохранил от прежнего коллеги. Несмотря на некоторую дистанцию, к новому привыкли быстро. Чай не пили, задушевных разговоров не вели, спрашивали сухо по делу и получали такой же казённый ответ на бумаге. И лишь при наличии шоколада коллеги узнавали подробности вскрытия на человеческом понятном языке. Алкоголь в виде м агарыча следователи не приносили, а сладости доктор брал с удовольствием. По слухам, он имел то ли троих детей, то ли четверых. Возраст патологоанатом имел примерно такой же, как и Веретенников, поэтому Слава никак не мог определиться, то ли на вы его величать, то ли тыкать запанибрата. Все зависело от настроения Вячеслава. Сегодня он, ещё не выйдя из под романтического флёра, обратился к доктору с преувеличенным уважением:
– Доброе утро, доктор! Вы знаете, я упустил одну подробность. И в отчёте я ничего не нашёл о зубах покойного Россманна, – Веретенников оглядел гулкую прозекторскую, поёжился и потянул воротник рубашки, освобождая шею. – Точно не могу сказать, важно это или нет, но уточнить следует.
– Вы подождите меня на улице, – патологоанатом поддержал разговор на джентльменском уровне. Он понял, что следователь чувствует некоторый дискомфорт среди покойников. – У меня всё зафиксировано.
Вячеслав с облегчением вышел на улицу и вдохнул полной грудью. Через пару минут к нему присоединился доктор.
– Я с вами согласен, – доктор открыл папку. – В экспертизе я сделал упор на причине смерти, а не на частных подробностях организма. А что вас конкретно интересует, в каком состоянии рот покойного?
– Прежде всего, отсутствие или наличие зубов. Свидетельница утверждает, что у Россманна на момент их знакомства, а это более тридцати лет тому назад, отсутствовало три передних зуба. По её словам, немецкие стоматологи установили металло керамический мост на верхнюю челюсть.
– Ну, да! Это же Германия! Там с семидесятых годов прошлого века активно использовались такие технологии, которые пришли в Россию только с появлением частных стоматологических клиник. Это примерно лет на двадцать позже, чем в прогрессивных капиталистических странах. Началась новая зубная эра примерно в девяностых годах и тогда новейшие технологии были по карману далеко не каждому, – доктор перелистнул несколько страниц и повёл пальцем по тексту. – Ага, вот! У Россманна все передние зубы депульпированы, на них поставлены четырёхслойные керамические коронки. Это значит, что у покойника стоит металлокерамика второго поколения. До девяностых годов применялись металлокерамические изделия первого поколения и были такие коронки трёхслойными. Сейчас стоматологические клиники применяют конструкции третьего поколения, которые обладают принципиально новыми свойствами.
– И что это значит?
– Только то, что новые зубы покойник поставил лет десять пятнадцать тому назад. И коронки дантист соорудил на его собственных зубах!
– О, как всё непросто, доктор! Передние зубы у мужика есть или их нет? Стоит мост?
– Нет! У Хельмута Россманна зубы все на месте, только с удалёнными нервами. Основы обточены и на них надеты коронки! Наука ещё не нашла способа выращивать новые зубы. Значит, свидетельница что то путает.
– Н да, – задумался Веретенников. – Женщина, конечно, не юная дева, её время шагает к шестидесяти годам, но она абсолютно адекватная и при памяти. Не могла же она что то забыть или перепутать!
– Ну, этот вопрос не ко мне, – врач как то виновато улыбнулся. – Жаль, что не оправдал ваших надежд, я пойду.
Веретенников вернулся в кабинет в смятении чувств. Мысли о романтике покинули душу, остался странный осадок от того, что он идёт неправильным путём. И вообще, идёт ли хоть куда нибудь или просто топчется на месте, – чушь какая то вокруг этого дела! И, главное, начальство не прессингует, совсем не интересуется результатами, словно этот труп никому не нужен. Да только на то он и Веретенников – молчаливый, не быстрый, упёртый и обязательно добивающийся результата!
«И ведь не пойдёшь же к шефу, не спросишь: и почему вы совсем не интересуетесь, как продвигается расследование с трупом из лесополосы? – думал про себя Веретенников. – Зачем кликать на себя особое внимание начальства? Пусть идёт, как идёт. Похоже, дело решено спустить на тормозах, но начальство по каким то причинам не хочет это озвучивать.»
Тоскливые думы следователя прервало появление Стяжкина. Он вошёл в кабинет усталый и взмыленный. С шипящим звуком Сергей отвинтил крышку на пластиковой бутылке, которую держал в руках, жадно присосался, только потом сел на стул и вытянул ноги. Веретенников глянул на коллегу и заметил:
– Ты из деревни пешком добирался? Время к обеду, а тебя уже выжимать можно!
– Ни одна работа не выматывает так, как бесполезная и бессмысленная беготня.
– А, понял! Продавщица не вышла из состояния алкогольной нирваны?
– Вышла из алкогольной и погрузилась в состояние наркотического сна, – Сергей снова отпил из бутылки. – Видно, пока действовала алкогольная анестезия, женщина не чувствовала боли, ночью ей стало совсем плохо. Под утро она вызвала скорую помощь. Её увезли и прооперировали. Я не стал дожидаться, когда тётенька отойдёт от наркоза. Придётся ехать снова, может сегодня вечером, может завтра утром!
– И что с ней случилось?
– Что то связанное с гинекологией. Я не стал углубляться в , но не следят друг за другом. И даже вот эту Анжелку, продавщицу выпивоху, жалеют, она на СВО мужа потеряла! – Стяжкин выдохнул, поставил бутылку на стол и подошёл к карте местности. – Я хочу кое что тебе показать. Вот, смотри – это жилищный комплекс «Белая слобода», вот здесь находится магазин, а вот тут кладбище, где всплыли останки.
– Это одно направление, – Вячеслав проследил взглядом за рукой Стяжкина и кивнул. – Где то неподалёку должна находиться стайка, сарай или загон, где преступник накачивал медикаментами, а потом уродовал лицо Россманна.
– Возникает вопрос – зачем убийца привёз тело в лесополосу рядом с жилым комплексом? Бросил бы где нибудь в лесу, там, где никто бы не нашёл.
– У меня только две версии. Преступник или не знает местности и случайно оставил жертву неподалёку от жилья, или хотел, чтобы тело нашлось быстро, – Вячеслав снова сел на стул. – Наша картина рискует разрушиться. Вчера звонила фру Олафссон и поделилась воспоминаниями. А конкретно о том, что у Россманна отсутствуют три передних зуба. На момент встречи с Василисой Ильиничной у него стоял мост. Сегодня я побывал в морге и поговорил с доктором. Он же утверждает, что у покойника все передние зубы на месте. Правда, установлены коронки, но зубы не удалены! У меня нет причин не доверять даме, а уж патологоанатому тем более! Ещё в беседе она обмолвилась, что тридцать четыре года тому назад встречалась с Россманном в городе Франкфурте на Майне. А сейчас он прилетел из Гамбурга.
– Может, у дамочки деменция намечается? – вставил Стяжкин. – Или это тёзки? Надо поинтересоваться, сколько в Германии Хельмутов Россманнов.
– Не мели ерунды! – Веретенников почему то разозлился. – Вокруг одни дебилы, алкаши и дураки с деменцией! Ты её не видел, а я разговаривал с фру Олафссон вот так лицо к лицу, а не по телефону! Дама совершенно адекватная! И немец мог просто поменять место жительства.
– Ага! И зубы отрастить, как ногти или волосы? Вот ещё завёлся! Ты на мне своё раздражение не вымещай! Я так же, как и ты, рву зад в поисках убийцы, – примирительно проговорил Сергей. – Сотрудники посольства ФРГ приняли к сведению нашу информацию, со дня на день найдут каких нибудь родственников. Мы свяжемся с ними через переводчика и зададим вопросы. Нам надо лишь составить перечень.
– Первый, конечно, про зубы!
– Второй – про сферу деятельности. Россманн платил налоги в ФРГ, имел медицинскую страховку, семью, детей, был зарегистрирован по какому то адресу и имел счёт в банке, невозможно не оставить следов.
– Третий важный вопрос – о замене сустава, – Веретенников положил перед собой чистый лист бумаги и начал писать. – Надо найти доктора из немецкой клиники, который делал операцию, и поговорить с ним. И я знаю, кто нам поможет, – доктор Хромов!
– Слушай, а зачем нам возвращаться снова к этому вопросу? Мы уже определили, что сустав получил Россманн. Что опять не так?