Первой на кухне появилась Света, следом приплелась свекровь. Ирина глянула на них и указала рукой на стол:
– Нет, барышни, так дело не пойдет! Одна смотрит сериал, вторая болтает по телефону, – пора вам встряхнуться! Я отправляю вас в ссылку!
– Ты чего, мама! – Светка округлила глаза. – Опять куда то ехать?
– Ты всё лето провела в разъездах. Даже, я слышала, научилась водить машину! А бабушка всю жару просидела в городе и в довершение попала в больницу! Ей тоже необходима перемена мест и свежий воздух. Через час приедет тётя Катя, у неё дача на реке – до школы время проведёте там, – Ирина захлопала в ладоши, подгоняя домочадцев. – Собираемся! Складываем купальники и сарафаны, конец лета обещает быть жарким. Ты, дочь, едешь за старшую! Контролируй, чтобы бабушка принимала таблетки вовремя.
Ирина говорила и в это же время носилась по кухне. Она вытряхивала из холодильника и из шкафов продукты в большую хозяйственную сумку.
– А как же учебники, школьная форма? Когда поедем по магазинам? – Светка никак не желала становиться энергичной, она потягивалась и зевала. – Ещё я хотела сегодня с девочками встретиться.
– Найдём время для покупок, и на подружек у тебя целая жизнь! – Ирина остановилась, упёрла кулаки в бока и грозно глянула на дочь. – Я что то непонятно объясняю? Вон, бери пример с бабушки!
А вдохновлённая свекровь с горящими глазами тормошила баул, выбирая наряды.
– Я тёплую кофту возьму, вечерами от реки будет прохладно.
– Конечно, дорогая Антонина Алексеевна! Берите всё, что нужно, и прошу вас завтракать утром и обедать в полдень, не засиживаться допоздна, не курить и не есть много мучного и жирного.
Через два часа, оставшись одна, Бояринова кинулась к полкам шкафа в поисках прошлого своего бывшего мужа. С тех пор, как они развелись, прошло пять лет. За это время Ирина не делала ремонт и не перетряхивала основательно полки. Поэтому на поиски хоть каких нибудь зацепок ушло довольно много времени. Когда в старой записной книжке она нашла телефон школьного товарища мужа, стрелки на часах приближались к десяти часам вечера. Ира закусила губу в раздумье и быстро отмела мысли о том, что не совсем удобно тревожить звонком шестидесятилетнего мужика в столь поздний час.
– Речь о жизни и смерти, а я менжуюсь – пробормотала Ирина и набрала номер.
Глава 9
Оберкомиссар полиции Клаус Шумахер снова и снова перечитывал посольский документ, который проверили и откорректировали в Министерстве внутренних дел Германии, а конкретно в отделе «В». Шумахер предполагал, что ничего хорошего не найдёт в специальном почтовом отправлении, потому что именно отдел «В» осуществляет контроль и управляет немецкой Федеральной полицией. Распечатывая конверт, Клаус думал, что сверху спустили очередной циркуляр. Офисные сотрудники министерства без устали принимали всё новые пакеты документов, которые только усложняли работу полиции. Вместо того, чтобы ловить преступников и делать жизнь граждан более комфортной, рядовые сотрудники надзорных органов занимались писаниной, заполняя ненужные отчёты. Однако письмо содержало совсем другую информацию и некоторые указания.
Шумахер раздумывал, как лучше поступить – пригласить мадам Россманн в участок или самому наведаться к ней на квартиру, чтобы встретиться в неформальной обстановке. Он не был уверен, как отреагирует старушка на смерть сына. Он хорошо помнил глаза женщины, когда та встревоженно рассказывала о сыне. Это неправильно – матерям хоронить своих детей, что то в этом противоестественное, что нарушает закономерный порядок, заложенный природой. Даме за восемьдесят может понадобиться медицинская помощь. Он не может перед приглашением в участок попросить фрау Россманн прихватить с собой капли или таблетки, тогда она сразу догадается, о чём пойдёт речь. Клаус поднялся, ещё раз пробежал глазами текст, сунул листок в папку и направился к выходу.
– Я вернусь часа через два, – бросил он секретарю. – Постарайся не беспокоить меня без особенной нужды.
Известие о смерти сына Магда Россманн перенесла ожидаемо – с таблетками, каплями, причитаниями и слезами, однако сердце старушки оказалось сильнее прогнозов Шумахера, и вызова скорой помощи удалось избежать. Когда женщина немного успокоилась, оберкомиссар осторожно приступил к расспросам.
Когда Клаус вышел на улицу, то вдохнул полной грудью. Он предполагал, что встреча с фрау Магдой не последняя, придётся принимать участие в процедуре перевозки тела её сына из России в Германию. Ещё из разговора он понял, что у дамы нет никого из близких. Был только сын, которого она лишилась. И на кого теперь сможет опереться женщина, не понятно. Конечно, социальные службы окажут поддержку, но это не в счёт. Человеку нужно ощущение тёплого родного плеча, и пусть это плечо где то далеко, но – на этой земле. Клаус близко к сердцу принял эту трагедию, потому что всё время примерял подобную ситуацию к себе и к своей матери, которая тоже осталась одна и живёт далеко от него.
Возвращаться в участок он не стал, на сегодня с него достаточно. Узкими улочками он отправился в свою любимую таверну. Он заказал свиную рульку «Айсбайн», проваренную в пиве и запечённую в духовке с можжевеловыми ягодами. Пока готовился заказ, Шумахер позвонил матери. Разговаривали, как всегда, коротко и без лишних сентиментальных сюсюканий.
– Привет, мама! Как ты?
– Привет, сынок. Я у соседей, мы играем в карты. У тебя что то случилось?
– Нет, всё в порядке! Не буду тебя отвлекать, привет соседям!
Шумахер отключился и подумал, что никакая музыка, треск горящих поленьев или шум моря так не успокаивают, как голос матери. Он заглянул в папку и нашёл российский телефон для связи. На английском языке полицейский набрал текст и отправил в Москву СМС. Клаус представился и сообщил, что задал перечень вопросов, составленных российской стороной, и получил ответы от мадам Россманн. Он предложил коллегам поговорить через два часа. Полицейский предупредил, что разговор возможен только на немецком или на английском языке.
Через два часа сытый и довольный оберкомиссар расположился на скамейке в парке возле реки Траве. Он знал, что здесь никто не помешает беседе, разве что белки или бегуны, или случайные праздные туристы. Клаус только собрался набрать номер, как телефон разразился трелью.
«Ещё несколько минут до назначенного времени, а русским не терпится!»
Полицейский подключился и заговорил на английском языке:
– Добрый день, коллеги. Рад вас слышать. Моё имя Клаус.
– Здравствуйте, оберкомиссар. С вами говорит Веретенников Вячеслав. Спасибо, что так быстро откликнулись на нашу просьбу.
– Не стоит благодарности. Для начала позвольте задать вам пару вопросов, – Клаус закурил сигарету.
– Да, конечно!
– Из документов я понял, что тело Россманна вы обнаружили неделю тому назад. Почему мы так поздно узнали о трагедии?
– Я вас уверяю, что мы не допускали заминок в расследовании, – Вячеслав говорил медленно. Он давно не практиковался и забыл некоторые слова. Ещё он не считал нужным открывать некоторые жуткие подробности убийства. – Личность покойного некоторое время невозможно было установить, и, как только определили человека, сразу обратились в посольство ФРГ. Вы сами понимаете, что многие связи нарушены, из за бюрократии произошли заминки, и претензии вы можете адресовать чиновникам из немецкого посольства. Ещё у нас не было уверенности, из какого региона прибыл господин Россманн. Давняя знакомая Хельмута утверждала, что он из Франкфурта на Майне, а по билетам выяснилось, что в Москву он прибыл из Гамбурга.
– Давайте сразу перейду к ответам, – Шумахер глянул в свои записи. – Фрау Россманн сообщила, что родился и вырос Хельмут действительно во Франкфурте, там же окончил университет. Как только он поступил в ВУЗ, то сразу перебрался в кампус. Поэтому мать толком не ответила на вопрос об отсутствии передних зубов у сына. Хельмут в студенчестве занимался хоккеем, тогда он мог потерять зубы, но мать не смогла вспомнить точно, – Клаус затянулся сигаретой и сразу выпустил дым. – Понимаете, разговаривать с пожилой дамой, которая в стрессе от известия о гибели ребёнка, – то ещё занятие. И не важно, сколько ему лет! Пятнадцать лет назад у фрау Магды скончался муж, и она с новым партнёром перебралась в Гамбург, но и он также ушёл из этого мира. Сын в это время занимался политикой, постоянно разъезжал по стране. Это не помешало ему жениться и родить ребёнка. Однако семья распалась, бывшая жена с дочерью проживает в другой стране. В какой то момент Хельмут прекратил политическую деятельность и занялся бизнесом.
А теперь я считаю себя вправе узнать подробности смерти моего соотечественника. Как он умер? Вы уже нашли убийцу? – без предисловий Клаус сменил вектор разговора. – И каким образом можно забрать тело и оплатить транспортировку? Рубли здесь не найти, и перегнать деньги через банк тоже не получится.
– Подождите, не всё сразу!
– Вы поймите, это не моя прихоть, это просьба фрау Россманн. Она имеет право знать, как погиб её сын.
– Я не думаю, что пожилой даме стоит знать страшные подробности его смерти. Тело придётся переправлять в закрытом гробу. Лицо Хельмута обезображено до неузнаваемости, и убийца лишил его рук. Чтобы завершить процедуру опознания, нам нужны качественные фотографии господина Россманна и, например, волос его матери для того, чтобы провести ДНК-тест. Это возможно устроить?
– Я решу этот вопрос завтра с утра. Думаю, в течение одних суток вы получите генетический материал. Как только раздобуду фотографии, сразу вышлю на ваш телефон.
– Вы спросили про замену тазобедренного сустава?
– Ах, да! Фрау Россманн затруднилась ответить точно. Мать с сыном встречались каждый месяц за редким исключением, и она не помнит такого, чтобы сын прихрамывал, ходил с тростью, а тем более с костылём.
– Да, странно, – Веретенников задумался на несколько секунд, потом спохватился. – Могу я вас попросить ещё об одной услуге? Это, конечно, в качестве бреда, и всё же!