«Вот это поворот! – подивилась Василиса. Русскую речь уже можно было услышать с наплывом украинских беженцев, но с таким взрывом эмоций в Швеции она столкнулась впервые. Да ещё на родном языке. – Шведы поменяли бы сиденье или перешли в другой вагон со своей толерантностью, но не стали раздувать конфликтную ситуацию даже со строптивыми девицами. А эта поднялась, рубанула, осадила девчонок и успокоилась.»
Шведская система воспитания немного обескураживала. Сама Василиса воспитывалась по советской программе, которая очерчивала круг определённых ценностей. Детей приучали к труду, заставляли делать уроки и хорошо учиться. Она с детства усвоила то, что гражданин должен стать полезным членом общества и вносить свой вклад в развитие человечества. И ведь не хухы мухры – школьная программа замахивалась на всё человечество!
Везде висели лозунги и призывы вроде: «Выше, быстрее, сильнее!» или «Книга – лучший подарок», или «Догоним и перегоним!», или «Кто не работает, тот не ест!» Родители заставляли приносить хорошие оценки и настраивали на поступление в институт, хотя сами не прикладывали к воспитанию детей почти никаких усилий, потому что работали с утра до вечера. И всё же для устных наставлений время находилось.
– Ты должна быть лучше нас! Должна жить правильнее, зарабатывать больше и одеваться красиво. А если ума нет, – говаривала мама, – то пойдёшь мыть пол в магазине или в своей же школе, или возьмёшь в руки метёлку и начнёшь мести дворы.
– А ещё можно устроиться кочегаром в котельную. Там хоть зимой тепло и душевая есть. – вставлял свои пять копеек в воспитание дочери отец. – Правда закидывать лопатой уголёк в топку очень тяжело. Не дай бог ещё выпивать начнёшь. Вон, как сосед Серёга с устатку так накидывается, что со смены шагает, ног не чуя!
Девочке Василинке – (так её называли члены семьи) ни один из вариантов не подходил и не нравился! Она, как все подростки, хотела стать балериной, ведущей «Музыкального киоска» или, на худой конец, артисткой. Поэтому Василиса училась прилежно, много читала, занималась спортом и, несмотря на плохое поведение, всё же впоследствии, следуя заветам родителей, поступила в институт. Все члены семьи вместе работали в огороде, садили картоху и пололи грядки. Никто не ел вкуснее, хотя самые жирные куски доставались деду и отцу. Как не крути, именно они –добытчики. Её и младшего брата Ваську «затачивали» на высоту и на преодоление вершин! Отовсюду слышалось: надо быть первым, лучшим, надо преодолевать себя, в конкурентной борьбе рождаются лидеры!
Ничего такого в шведской системе образования Василиса не рассмотрела, как не приглядывалась. Она находила странным то, что детей не учат работать локтями, лидировать и преодолевать вершины. По её мнению, для того, чтобы завоевать своё место в жизни, надо уметь выбить именно лучшее место! А шведская педагогическая система давала ребёнку право выбора во всех смыслах. Именно во всех. Да, и даже в тех смыслах, о которых не принято говорить публично. Ладно бы с их принципами, но шведы не ставили на пьедестал личность учёную или знаменитую. Сами придумали эту Нобелевскую премию мира с огромными выплатами, но декларировали то, что все члены общества равны в своих правах. Про равноправие граждан она всё понимала. В России тоже у всех есть права, только кто то равнее, у кого то этих прав больше, а у кого то туалет с дыркой на улице. Василисе казалось странным, что, например, в регионе Сконе укладчик дорожных покрытий зарабатывает, как академик. Строитель или рыбак имеет уровень жизни такой же, как легендарный ведущий национальной телевизионной программы. Она где то прочитала, что Шведская принцесса Эстель училась в обычной школе вместе с подданными. И никто бы не укорил, если бы королевская семья дала образование ребёнку в дорогостоящей частной школе где нибудь в Англии или Швейцарии! В России богачи и нувориши именно так и поступают, хотя эта российская прослойка общества к аристократам не имеет никакого отношения. А вот с детей царственных особ и спрос другой! Принцев и принцесс учат держаться на публике, следить за осанкой и правильно махать рукой приветствуя толпу. Тут за козявкой в нос не полезешь! Дети из монарших семей обязательно занимаются балетом, как мальчики, так и девочки. А принцесса Испании Леонора в четырнадцать лет, выступая на официальном мероприятии, обратилась с речью на испанском, каталонском, английском и арабском языках. Вот такая карусель. В школах нет конкурентной среды, никто не толкает сзади и не шипит на ухо:
«Иди, порви их всех, преодолей, встань на ступеньку победителя и пусть тебе навешают на шею медали! А мы встанем в сторонке и будем гордиться.»
«Как то не интересно у шведов, без азарта, – ухмыльнулась про себя Василиса. – Или выигрывают все, или проигрывают так же все.»
От образовательной системы Василиса вернулась к тем женщинам. Её невыносимо потянуло к русскоговорящей даме. Стало понятно, что она тоже получила воспитание во времена СССР, а значит, они смогут найти общие темы для беседы. Василиса несколько лет не общалась с живым человеком на русском языке. Конечно, контактировала по телефону с подругами и родственниками, но это совсем не то. Ей захотелось заговорить с человеком из плоти и крови и по простому спросить – откуда он, по каким причинам попал в Швецию и как здесь живётся. Василиса поднялась со своего места, встала в проходе и, уже сделав пару шагов, остановилась.
«Если эти дамы из Украины? Узнают, что я русская и пошлют меня на три буквы! На сегодняшний момент такой путь развития отношений не исключён!»
Василиса почувствовала родственную душу! Эта женщина – из тех, кто жевал гудрон, в лучшем случае еловую смолу. Скосив глаза, женщина кивнула собственной догадке. Да, эта точно чистила и ела лесные пучки и, задрав до ушей школьную форму, прыгала на переменах в (через?) резиночку. И всё же она так и не решилась подойти. Вскоре электричка остановилась, и Василиса вышла в вечерний город. Оглянувшись, она заметила, что бойкие девицы вышли следом. Они снова хохотали в голос, уже не опасаясь окрика.
Муж ждал, припарковав машину возле железнодорожного вокзала. Здание, построенное в прошлом веке, о чём свидетельствовала дата из камня, выложенная на фронтоне при строительстве, пустовало. Только на первом этаже расположилось небольшая забегаловка, где пекли уже готовую пиццу, продавали разогретые пирожки и предлагали растворимый кофе. Ещё сохранились зал ожидания и туалет, однако свои непосредственные функции вокзал прекратил несколько лет тому назад. С введением автоматов по продаже билетов и электронных табло, нужда в кассирах и справочных бюро попросту отпала. Постепенно и автоматы, которые обилечивали пассажиров, почти перестали пользоваться спросом. Путешественники смотрели расписание, бронировали, покупали билеты по телефону, а контролёру предъявляли картинку со штрих кодом. Тот сканировал изображение на телефоне небольшим аппаратом, который писком сообщал, что путешествие действительно оплачено.
– Не вижу пакетов с покупками, – улыбнулся муж, подставляя щёку для поцелуя. – Совсем ничего не выбрала?
– Так, по мелочи, – махнула рукой Василиса, ткнулась носом в щетинистое лицо мужа и пристегнула ремень безопасности. – Ничего интересного.
Ей в действительности не важны были покупки, в Мальмё она просто хорошо проводила время. Василиса выбирала день без дождя и снега. И пусть небо хмурилось, только бы не проливало или не просыпало что то сверху! Она гуляла по торговым центрам, по улицам, сидела на скамейках, любовалась каналами, архитектурой, людьми, ела мороженое или располагалась в уличном кафе и пила кофе. В компании с мужем время пролетало интереснее и веселее, но он жаловался на артрит в коленях, быстро уставал и терпеть не мог магазины, примерочные и людскую суету. Ещё в центральной части города очень сложно было найти место для парковки автомобиля. Раньше они скитались по городу вместе, потом он стал реже составлять компанию жене, а в последнее время и вовсе оставался дома. Только привозил Василису к вокзалу, а потом забирал и привозил в деревню, где они проживали. Сегодняшнее скитание по городу Василису утомило. Она действительно хотела приобрести какие нибудь обновки для поездки в Россию, поэтому неутомимо моталась по торговым центрам, примеряла свитера, туфли, блузки и джинсы. На самом деле измотала Василису безрезультатность поездки – она ничего не купила!
– Лиса, ты расстроилась?
– Да нет! Что ты! – ухмыльнулась Василиса. – Шмотья полные шкафы. Пора перетрясти и часть унести на распродажу в офис Красного креста.
Кристофер Олафссон называл жену Лиса, делая ударение на первом слоге. Швед трудно выговаривал полное имя Василиса, и имя Лиса ему нравилось больше. Василиса усмехалась про себя, даже не пытаясь переводить загадочные слова из песни:
«Скрипка лиса» или всё таки «Скрип колеса»?
– Я боюсь отпускать тебя в Россию! – снова завёл шарманку муж. – Поехала бы, когда всё кончится!
– Мы обо всём уже договорились! – начала раздражаться Василиса. Её раздосадовало не ворчливое нытьё Кристофера, а то, что она сама волновалась в преддверии этого путешествия. – Не переживай, всё будет хорошо. Сделаю документы, повидаюсь с дочерью и назад! Ты даже соскучиться не успеешь!
– К брату поедешь?
– Пока не знаю, – Лиса подавила вздох. Она не хотела, чтобы душевные переживания заметил муж. С братом Василием складывались непростые отношения, но о семейных перипетиях Кристофер ничего не знал. Незачем посвящать его в конфликты. Да и сложно объяснить суть разлада. Она сама не понимала, что брат хочет от неё и что она сама желает изменить в брате. – Скорее всего, нет.
– Будь сколько захочешь! Отведи душу! Встречайся с друзьями, ешь пельмени и борщ, ходи на концерты! Проведи время с дочерью, хотя ты и так разговариваешь с ней по телефону каждую неделю, если не чаще! – горячо заговорил Кристофер. Он не заметил, как изменилось выражение лица жены. – Но если что то случится, я не смогу ни на что повлиять! Разные страны, разные политические законы! За всем не уследишь!