Глава 18Округ Колумбия. Вашингтон. 21 августа
Теперь, когда Ричард Борат Обайя наконец вернулся в Белый дом, Совет безопасности при президенте США заседал каждый день. По нескольку долгих часов. Под давлением Мишель, своей чрезмерно волевой и активной супруги, Ричард стремился собрать развалившуюся команду в единый кулак. Хотя своей команды за исключением, пожалуй, самой Мишель и вице-президента Бенетта, у Ричарда не было. Типичный «выдвиженец из народной массы», персонаж, любимый романтичными барышнями и пожилыми домохозяйками. С наступлением кризиса его власть над самой мощной сверхдержавой мира буквально выскользнула из рук, вырванная стремительным водоворотом трагических событий. Ричард сломался. Две недели он пробыл в полной прострации, с трудом понимая, что происходит кругом. В себя он пришел, и то относительно, четыре дня назад, после того как Мишель надавала ему оплеух и разбила о его голову любимую супницу из китайского фарфора, подаренного ее мамой на свадьбу. Удар супницей неожиданно подействовал. Мозги прочистились, и у него снова появилось желание работать. И драться. Драться по-взрослому, без дураков. Может, первый раз в жизни.
Совет безопасности теперь стал личным штабом, где в режиме реального времени обсуждались и принимались решения по внешней и внутренней политике. Кадровые назначения. Первым решением вернувшийся Обайя назначил нового министра обороны взамен погибшего Гиббса. Им ожидаемо стал помощник президента по национальной безопасности и близкий друг покойного отставной генерал морской пехоты Джек Джонсон. На его место был переведен директор ЦРУ Леон Барнетта, так и не сумевший наладить работу внешней разведки. Вот в помощниках ему самое место. Место директора занял один из заместителей главы ЦРУ, опытнейший кадровый разведчик, с 1980 года работающий на Агентство, Майкл Морелл. Блестящее назначение, особенно в наши дни, когда катастрофически не хватает профессионалов. Но для того, чтобы принять дела, требуется время, а пока ЦРУ действует с завязанными глазами.
Роберт Пирс был постоянным участником Совета безопасности. На его гигантском ведомстве теперь сходилось очень многое. Таможенная и Пограничная служба, Береговая охрана, транспортная безопасность и чрезвычайные ситуации. А сейчас в США в каждом третьем штате такая ситуация. Вместо работы в Оперативном центре МВБ на Небраска-авеню, вместо управления операциями служб в режиме реального времени Роберт был обязан просиживать штаны на заседаниях у президента. Да не он один. Рядом в креслах часами потели глава ОКНШ адмирал Миллер с парочкой похожих на бульдогов заместителей, шеф Национальной разведки Хаузер, глава Госдепа Хиллари Клейтон, министр юстиции и еще многие.
Так как перечень обсуждаемых вопросов был очень широк, заседания превратились в изощренную пытку. Каждый тянул одеяло на себя, стремился подставить или свалить ответственность на другое ведомство.
Самые натянутые отношения у Пирса сложились с новым директором ФБР Брендоном Хиллом и его патроном генеральным прокурором, чернокожим Эриком Коулом. На Роберта пытались повесить всех собак, обвиняя его в том, что именно МВБ, ответственное за охрану границ, допустило прорыв боевиков на территорию США, приведший в итоге к новой гражданской войне. Именно люди Пирса не обратили внимания на огромное количество банд, устремившихся через государственную границу. Еще Пирсу постоянно напоминали о том, что внутри МВБ — в Секретной службе и пограничной охране — находилось гнездо антиправительственного заговора, который привел к теракту в Пентагоне и гибели министра обороны. То, что именно Пирс и вывел заговорщиков на чистую воду, обезглавив тайную организацию за считаные часы, и, по сути, спас всех присутствующих от гибели, в расчет не принималось. Более того, следствие отпустило полтора десятка наиболее крупных заговорщиков, названных Честерфилдом, под залог. Это были уважаемые люди с большими связями, вхожие к самому президенту и его помощникам. Обайя не хотел обострять ситуацию внутри Демократической партии и бизнес-сообщества США.
Слава Господу, сегодня основные события крутились вокруг ракетного удара «Спирита» по Москве и последовавшим за этим мятежа. Основным объектом нападок был шеф ОКНШ, старина Миллер.
— Как так получилось, адмирал, что вы отправили бомбардировщик на задание, не спросив разрешения Верховного Главнокомандующего? — Президента, казалось, трясло от негодования.
— Сэр, обстановка не располагала. У нас была оперативная информация от агентуры, нужно было ее срочно реализовывать. Счет шел на минуты.
— Чья это агентура? — недовольно спросил Морелл, играя желваками на «лошадином», вытянутом лице.
— J-2, наша военная разведка. К тому же мы боялись, что противник сможет узнать о наших планах. Пришлось действовать срочно, сыграть на опережение, проигнорировав общепринятую схему оповещения.
— Вы намекаете на возможного «крота» в высшем руководстве страны? — скрипучим и крайне неприятным голосом осведомился Барнетта.
— Я намекаю на такую возможность, сэр. Как мы убедились, русские нередко узнают о наших стратегических планах. Еще раз повторю, надо было действовать срочно.
— Мы вам верим, адмирал! — подняв розовую ладонь, небрежно махнул ему президент.
— Хотелось бы узнать о последствиях точечного удара и о том, что делать дальше. И где сейчас переносной терминал для пуска ядерных ракет? Что скажет разведка?
Все повернули голову в сторону Чарльза Хаузера. Старик Чарли прытко для своего возраста встал и разложил на небольшом столике бумаги.
— Вероятность поражения цели и гибель Стрельченко, по данным аналитиков, составляет, процентов 80–85. Высока вероятность того, что один из трех терминалов, президентский, выведен из строя. Где и у кого находятся оставшиеся два, неизвестно, но высока вероятность, что у министра обороны и начальника русского Генштаба, как и прежде.
— То есть вы хотите сказать, что русские сейчас не способны на применение ядерного оружия? — Бенетт, как обычно, все схватывал на лету. Старая школа.
— Вероятность этого есть, сэр. Только я бы не стал на это уповать. К примеру, их система воздушной и космической обороны функционирует абсолютно нормально. Как будто ничего не происходит. Стратегические ядерные силы тоже никак не отреагировали на последние события. Можно сделать вывод, что контроль над ядерным оружием остается в руках окружения Стрельченко.
— Ничего хорошего в этом не вижу. — Министр обороны бросил косой взгляд на адмирала Миллера. — Ваше самоуправство, адмирал, может нам очень дорого обойтись. Неизвестно, какие силы сейчас рвутся к власти на Руси. Если русские будут владеть ключом от пускового терминала, что им помешает запустить по нам пару сотен ракет?
— Им сейчас не до этого, сэр! — ответил вместо Миллера Хаузер. — Сразу после ракетной атаки гвардейская механизированная бригада, находящаяся в районе Алабино — Голицыно, снялась с места постоянной дислокации и выдвинулась в центр Москвы. Где вступила в боестолкновение с подразделениями русской полиции, сил безопасности и некоторыми армейскими частями. Сейчас в районе Министерства национальной обороны, Министерства внутренних дел идут бои. Применяется авиация и тяжелая бронетехника. По данным радиоперехвата, командиры частей, ведущих бой, плохо понимают, что происходит. Они дезориентированы и растеряны. Никакой официальной информации не поступало.
— Мятеж? — коротко спросил Бенетт.
— Несомненно, — кивнул Хаузер. — Стрельченко — сильная фигура, как и его окружение. После его гибели люди из его окружения передрались. Как диадохи после смерти Александра Великого.
— Тогда с кем вести возможные переговоры? — Миссис Клейтон впервые открыла ярко накрашенный рот. — Демократическая оппозиция режиму, равно как и коммунисты, никакой реальной силы не представляет, да и запугана постоянным давлением полиции.
— Кто-то из команды Стрельченко, из влиятельных людей, способен к адекватному мышлению? — спросил президент. — Или они все как один — шайка нацистов-горилл с непомерным гонором и куриными мозгами.
— Почему бы не сыграть на опережение? — Новоиспеченный директор ЦРУ Морелл поднял руку.
— Если ОКНШ считает, что можно проводить такие акции, как ликвидация главы вражеского государства без согласования с президентом страны, то пусть попробует парализовать управление вражеским стратегическим оружием.
— Это возможно! — кивнул адмирал. — Судя по стрельбе в Москве, мы уже над этим работаем. — Миллер сдержанно улыбнулся.
— Прекратите играть, Миллер! — не выдержал президент. — Вы не на благотворительном фестивале загадок.
— Извините, сэр. В данный момент секретность действительно уже неуместна. С нами работает мистер Ляхов. Директор Службы специальной безопасности Руси. Именно его люди обеспечили пролет нашего бомбардировщика к цели. И сейчас преданные ему силы пытаются овладеть Генштабом и Центральным командным пунктом, чтобы взять под контроль управление ядерным оружием. Если ему это удастся, война будет закончена.
— Вы завербовали Ляхова? — недоверчиво спросил атторней Коул.
— Нет, сэр, что вы. Люди такого положения сами предлагают сотрудничество. Он вышел на нас с тщательно разработанным планом. Три недели назад. Теперь вы понимаете, откуда такие чрезвычайные меры секретности нашей операции?
— А если не удастся овладеть Генштабом?
— Ничего страшного, сэр. Политическая верхушка Руси надолго будет занята междоусобной войной. Для страны, воюющей на два фронта, это опасно. По крайней мере они будут вынуждены взять тайм-аут в наступательных операциях. У нас появляется шанс решить исландскую проблему, разблокировать Атлантику и помочь Европейскому командованию. Остановим русских в Германии — выиграем эту войну.
— То же самое, адмирал, вы говорили нам неделю назад. И две недели назад… — напомнил ему вице-президент. — Несмотря на наличие такого высокопоставленного агента, вы ошибались, и это стоило жизни тысячам наших солдат.