Новый главнокомандующий ОВС НАТО в Европе, четырехзвездный генерал Джеральд Корнелиус, известный по прозвищу Король, прибыв на новый для себя театр военных действий, рьяно взялся за дело. Не тратя время на бесплодные заседания и уговоры, которыми он был по горло сыт, еще командуя «миротворцами» в Афганистане, Корнелиус жестко поставил союзникам ультиматум.
Либо все сражаются вместе, либо американцы отходят в Бельгию и готовятся к эвакуации, открыв перед этим фронт. Начавшаяся у французов и немцев истерика быстро сошла на нет, когда они поняли, что «король Джерри» не шутит и американцы действительно собираются уходить. Это могло означать одно — через пять суток русские «Барсы» будут реветь турбинами на Рейне и французской границе.
Русские едва не поломали Корнелиусу всю игру, когда неожиданно, несмотря на закулисные переговоры с немцами и англичанами, перешли в наступление, не собираясь давать союзникам передышку.
На этом, собственно, Джеральд и собирался поймать «иванов». Было очевидно, что сил русского западного командования и одного украинского корпуса для полномасштабного наступления уже не хватает. Генерал Волобуев бросил свои бригады вперед, не позаботившись об их фланговом прикрытии и авиационной поддержке. Русские наносили удары практически изолированными друг от друга тактическими группами. Колонны «восьмидесятых», при поддержке БМП и колесных БТР, рвались вперед по скоростным автобанами, не обращая внимания на вялое сопротивление союзников. Разведка «иванов», всегда вскрывавшая планы генералов НАТО, на сей раз поддалась общему победному настроению и притупила бдительность. На запад, только на запад…
Джерри Корнелиус, по сути, решил повторить задумку двухнедельной давности, когда американцы ударили по наступающим русским и попытались затем прорваться на восток по пробитым «желобам». Затея провалилась, русские на эти удары не отреагировали, продолжая наступать, а прорвавшиеся вглубь подразделения были разбиты и капитулировали. Сейчас Джерри понял причину поражения. Слишком далекие цели были тогда поставлены Уолтом. Хотел двух зайцев сразу поймать. И наступление «иванов» остановить, и попытаться окружить несколько оторвавшихся от основных сил бригад. Если бы вместо генерала Волобуева был кто-то другой, может, это и сработало бы. Но русский главком, как и его начальство в Москве, отличался редким хладнокровием. Он не стал тормозить, наоборот, приказал усилить нажим на союзников.
Теперь следовало поступить по-другому. Наземных сил у НАТО было уже немного, прибытие стратегических резервов из-за океана задерживалось, несмотря на утверждения флота, что скоро будет все нормально. Значит, от Джерри требовалось найти решение сейчас. Благо «иваны» временно убаюканы слабым сопротивлением.
Решение пришло само собой. Прорвавшись на стыках, не стремиться прорываться вглубь, наоборот, резко «срезав угол», обрушиться на ближайший тактический тыл русских. Вытоптать всю прифронтовую полосу и отойти обратно. Не нужно никаких «котлов», нужен хаос.
Корнелиус не питал особых иллюзий насчет решительного перелома в ходе кампании. Русские очень опытны, их техника и вооружение не хуже, чем у союзников. Сейчас разбить и отбросить их не получится. Хорошо бы их остановить. Ватерлоо не будет, но в данный момент достаточно Марны…[96]
Сбив темп русского наступления, союзники успеют многое, очень многое. Со дня на день начнется восстание в Польше, и «иваны» окажутся между двух огней. А если и флот наконец перестанет валять дурака и возьмется за ум, то на русскую армию он, Джерри, не поставит и одного доллара.
Корнелиус не собирался разбивать лоб и гробить тысячами американских парней, как это делал Уолт по приказу умников из Вашингтона. Никаких глобальных наступательных операций, никаких «Бурь на Эльбе». Несколько локальных, небольших наступательных операций при подавляющем превосходстве в воздухе. Не надо рубиться с русским по их правилам: все равно проиграешь. Надо их выдавить из Германии, навязывая тактику мелких стычек и боев на второстепенных направлениях. «Иванов» мало здесь, в Европе. У них второй фронт с миллиардным Китаем.
Генерал Корнелиус ничего нового не придумал, он просто хорошо учил историю в Вест-Пойнте и долго воевал в Ираке и Афганистане. Его кумирами были не Македонский, Наполеон или Эйзенхауэр. «Пришел, увидел, победил» — это не для войны с русскими, потомками свирепых скифов. Беркли и Уолт на этом погорели. Слишком верили в мощь американского оружия и недооценивали противника.
Для войны с «иванами» подойдет тактика Фабия Кунктатора, Веллингтона… Порхать как бабочка и жалить как пчела[97]. Надо сказать, что такая стратегия Корнелиуса категорически не понравилась ни командиру многострадального третьего армейского корпуса армии США, генерал-лейтенанту Коуну, ни главкому Сухопутных войск альянса немцу Нерингу. Оба уповали на классическую оборону и втягивание «иванов» в тяжелые позиционные бои на урбанизированной местности.
— У нас еще достаточное количество MLRS, ствольной артиллерии и ПТРК. Зачем торопиться с мелкими контрударами, пока противник еще очень силен? У нас слишком мало сил, чтобы так рисковать. Не проще ли измотать врага? — вопрошал Коун.
— Нет, не проще. — Нахмурившись, Корнелиус рубанул сухой ладонью по воздуху. — Во-первых, у нас критически мало высокоточного оружия. Во-вторых, если вы заметили, войска измотаны и крайне деморализованы. Небольшой, пусть даже тактический успех взбодрит людей. К тому же быстрое уничтожение нескольких дивизионов ПВО противника даст возможность нанесения серьезных воздушных ударов силами тактической и армейской авиации. И третье: русские не ожидают встречного контрудара. Это надо обязательно использовать.
Первая боевая тактическая группа полковника Слоенова, столкнувшись с сопротивлением, казалось, уже полностью деморализованных фрицев, не стала лезть вперед, встала у городка Растенберга и неторопливо перестреливалась с засевшими напротив немцами.
— Какого болта встали, Слоенов? — резко сказал Громов, выпрыгивая из бронированного чрева «Динго».
— Да мы всегда готовы вперед, господин генерал, но…
— Что но?!
— Да непонятно ничего. У меня на левом фланге только что контратака была. А за полчаса до вашего приезда на левом атаковали. Нас что, обошли?
— Нет, не обошли. Успокойтесь, полковник… Что за паникерство?
— Так выдвигаться по первоначальному плану? — Было видно, как на мрачном лице Слоенова нервно заходили желваки. Похоже, с «паникерством» он, Громов, палку перегнул.
Он отвернулся от Слоенова, стремясь выдержать паузу и привести мысли в порядок. Сам-то он как-никак командир целой танковой бригады, пяти с лишним тысяч душ и полутора сотен лучших в мире танков. А запаниковал, примчался из штаба на передовую орать на подчиненных.
— На пару слов, Слоенов. — Комбриг сделал широкий жест рукой, приглашая в свой передвижной КП.
— Связи с корпусом нет, но есть связь со всей бригадой. Понятно, полковник? Задачи, полученной вчера, наступать на Земмерда-Ноймарк, никто не снимал.
— Я все понял, господин генерал, — угрюмо козырнул полковник, не меняя выражения лица, и, повернувшись вполоборота, собирался выйти.
— Но есть мнение, полковник, что эти задачи уже устарели.
Слоенов остановился и снова повернулся к Громову лицом.
Генерал-майор Громов, сам того не ведая, сделал шаг, который перевернул всю историю этой короткой, но кровавой войны. Лишившись связи с вышестоящим командованием тринадцатого армейского корпуса, потеряв приданный бригаде отдельный зенитно-ракетный полк и на время лишившись снабжения, Громов сделал то, чему его учили в общевойсковой академии, и то, что подсказывал немалый боевой опыт. Он снова пошел вперед, изменив направление удара по собственной инициативе. Ничего другого командир высокомобильного танкового соединения не умел делать в принципе. Снова «убежал вперед», плюнув на тылы. Громов был уверен в своих действиях, зная высочайшие требования командиров НАТО к собственным интендантам. Раз те стали контратаковать, значит, полевые склады и запасы перенесены вперед, ближе к передовой, чтобы встретить и обеспечить всем необходимым прорывающиеся обратно Combat Team.
«Как там говорил старик Конфуций? Какие самые вкусные пирожки? Чужие. Вот именно. Чужие, они самые вкусные».
Уже позже, после войны, разбирая в академии события тех дней, преподаватели твердили слушателям, что многих коллег-комбригов здорово смутило временное господство союзных ВВС. Потерь от их ударов было немного, но психологический фактор был силен. Его правильно учел Корнелиус, планируя свой дерзкий и точечный контрудар. Но «король» не учел наличия в русской армии трех командиров танковых бригад, имеющих скверную привычку действовать в критической ситуации по собственной инициативе, не ожидая приказов мудрого начальства.
Совершенно неожиданно наступающая тремя колоннами двадцатая танковая бригада, остановившаяся было у Растенберга, снова зашевелилась и выбросила свои стальные, гудящие турбинами и ревущие дизельными двигателями щупальца на юг, в направлении Веймара. В зону ответственности соседнего, застывшего на месте восьмого гвардейского корпуса. К полному удивлению как своего, так и союзного командования. На северном фасе генерал-майор Челядинов, командир первой танковой, совершил аналогичный маневр, вырвавшись на оперативный простор в районе Хагенова.
Следом, плюнув на все правила и отсутствие связи, в прорыв «убежала» и шестая гвардейская Кубанская танковая. Три танковые бригады, неожиданно отступившие от первоначального плана наступления и проломившие вражескую оборону, напоминали трех диких ласок, проскочивших в курятник.
Гауптфельдфебель Август Монке открыл наконец башенный люк своего «Леопарда 2А6» и чуть высунул голову, стараясь глотнуть свежего воздуха. Танк, ревя мощным дизелем MB 873-Ka 501, плавно нес свою шестидесятитонную стальную тушу по автобану в направлении города Веймар в составе колонны 2 Einsatzkompanie /PzBtl 33 с позывными Дрозд девятой танковой бригады Бундесвера.