Через пять часов Коротков перезвонил по телефону, указанному на визитке. А еще через месяц был переведен в Санкт-Петербург. Он стал курсантом Морского корпуса имени Петра Великого[109], факультета подводного плавания. Но атомные субмарины, как и дизельные, они не изучали. Коротков и еще двадцать три оболтуса были зачислены в «41-й учебный экипаж». Только отношения к Морскому корпусу и подводному флоту «41-й экипаж» почти не имел.
Под таким безобидным наименованием Главное командование ВМС Руси воссоздавало практически с нуля силы специальных операций, уничтоженные в конце девяностых. Никто и не скрывал, что эти подразделения копируются с американских SEAL и французских коммандо HUBERT. Нет, флот всегда имел специальные подразделения — боевых пловцов ПДСС для защиты баз и кораблей от вражеских диверсантов, разведывательно-диверсионные отряды были и в морской пехоте. Были боевые пловцы и в составе внутренних войск, два морских отряда, подготовленные для охраны мостов, плотин, каналов…
Но теперь требовался глобальный инструмент силовой разведки и борьбы с терроризмом. Соединения ВМС постоянно дежурили в различных уголках Мирового океана, и любая посудина являлась, по сути, платформой для доставки спецназа на территорию противника. Учебный курс занял три с половиной года, которые показались Короткову постоянным, непрекращающимся кошмаром. Прыжки с парашютом в любую погоду и с любой высоты, погружения на максимальные глубины, стрельба из всех видов оружия, бег и плаванье. В остальное время — занятия языком, изучение подводных лодок, катеров, радиостанций, шифрование, методы ускоренного допроса, психология, морская фауна. Многие сломались уже через полгода. Леонид все выдержал и после полугода «боевой стажировки» на Каспии, где они на катерах и штурмовых лодках зачищали побережье от расплодившихся террористов, оказался в составе второй группы отряда специального назначения «Дельфин». Отряд оперативно подчинялся УСО ГРУ, формально оставаясь в составе ВМС. Все звания были исключительно морские, начиная от командира отряда, контр-адмирала Сапегина, и заканчивая мичманами и старшинами.
Когда началась Третья мировая, вторая группа под командованием каперанга Нечаева была переброшена в Тихий океан. Затем дальше, в Центральную Америку. Вскоре два десятка спецназовцев болтались на древнем рыболовецком сейнере под никарагуанским флагом недалеко от территориальных вод Мексики и ждали сигнала из Москвы, чтобы помочь добрым делом свободолюбивым чиканос.
Генерал Марьентос встретил их крайне неприветливо:
— Сеньоры, я понимаю, Русь настолько мощная держава, что может прислать на помощь своим союзникам целых двух офицеров. Причем в невысоких званиях. Весьма польщен…
Коротков и Таран переглянулись.
— Сеньор генерал, — начал Коротков, — правительство Руси всегда готово помочь союзникам. Нет проблем прислать сюда целого полковника. Только есть ли смысл присылать пустого человека, хоть и в высоких чинах? Мы пришли помогать — не просто присутствовать.
Генерал смягчился. Ответ ему понравился. Русские, похоже, не врали, стояли совершенно спокойно, излучая силу и уверенность.
— Сеньоры, может, кофе?
Коротков кивнул, но упрямо повторил:
— Командование Вооруженных сил Руси выражает восхищение блестяще проведенной специальной операцией на авиабазе «Барксдейл». Это классика, сеньор Марьентос, войдет во все учебники спецназа.
— Спасибо, но… слишком тяжелые потери, погибли две отборные группы специального назначения.
Коротков сделал шаг вперед:
— Сеньор Марьентос, есть еще один план, который должен помочь остановить наступление американцев.
— Что, еще одну авиабазу захватить? Или военно-морскую… Нет, у меня не так много элитных частей, чтобы их транжирить.
— Зачем авиабазу, сеньор Марьентос? Есть способ лучше, он опробован на… юге нашей страны.
— Я вас слушаю…
Русский помолчал, словно оценивая последствия еще не сказанных слов…
— Бактерии, сеньор Марьентос. Это незаметное, но эффективное оружие. Много беженцев, скопления людей в городах, антисанитария. Никто из гринго ничего не заподозрит. Причины для возникновения эпидемии вполне естественные.
Генералу показалось, что ему запустили под форменную рубаху какую-то склизкую тварь. Тварь ворочалась возле сердца, потом поползла к низу живота. Он едва не вскрикнул.
— Это слишком… бесчеловечно, — наконец вымолвил он.
— Извините, сеньор, взрывать американскую военную базу их же ядерным оружием, испепелившим целый город, тоже не очень хорошо. Неужели вы думаете, что гринго теперь что-то остановит?
Генерал успокоился:
— А если эта зараза перекинется на Мексику?
— У вас будет защита. Вакцина. Мы вам ее поставим абсолютно легально, можно даже по линии международных организаций[110]. Ведь медики уже давно бьют тревогу в связи с опасностью возникновения эпидемий. Вот вы и подстрахуетесь. У вас тоже есть беженцы.
— А у американцев это есть? Вакцина?
— Конечно. Но здесь нам на руку сыграет скученность и компактность беженцев. Проблемы санитарного характера и общий бардак в системе управления США, порожденные войной. Если эпидемия охватит сразу 10–12 крупных городов, то это вызовет панику населения. Паника перекинется и на армию.
— Что за отраву вы хотите?..
— Холеру, сеньор генерал. Слегка модифицированную. Через неделю вся американская нация будет прикована к отхожим местам.
— Насколько модифицированную?
— Облегченный вариант. Меньший инкубационный период, заставляет гадить, но не убивает массово. То, что надо для усугубления ситуации. Массовая диарея — массовая паника.
Хоакин усмехнулся. Представил себе чванливых англосаксов, испражняющихся целыми батальонами.
— Скажите, почему вы тогда не примените это незаметное и эффективное оружие против китайцев? Насколько я знаю, у вас большие проблемы с Китаем.
Русский пожал плечами:
— Извините, сеньор Марьентос, но советую вам зайти на сайт Всемирной организации здравоохранения.
Когда спустя два часа русские ушли, к генералу с квадратными глазами ворвался адъютант Серхио Коронадо, держа в руках лист бумаги…
— Вот, сеньор генерал! То, что вы просили. С сайта ВОЗ.
Хоакин брезгливо, двумя пальцами взял лист и прочитал:
«Серьезнейшая вспышка заболевания, аналогичного SARS, уже неделю бушует в южных и центральных районах Китая. Из-за военных действий поступление информации из пораженных вирусом провинций ограничено. Истинные масштабы заболевания неизвестны, но туда уже переброшены все наличные силы гражданской и военной эпидемиологических служб. Несмотря на строжайший карантин, заболевание продолжает распространяться».
Подняв глаза на адъютанта, генерал очень тихо, но явственно выругался.
Глава 32Русь. Москва. 27 августа
Совещание в «хрустальной комнате» на Центральном командном пункте Вооруженных сил открылось ровно в 8.30, как и на протяжении всего августа. Сейчас перед Стрельченко, сжимая в руках папки с документами, угнездились в креслах три десятка уставших, замученных людей, представляющих так называемую силовую часть русской элиты. Генералы, адмиралы, разведчики, аналитики, сыщики.
С дипломатами и финансистами Стрельченко предпочитал встречаться в загородной резиденции, подальше от силовиков. Есть вопросы, которые надо держать подальше от военных, на расстоянии.
— Наступление НОАК на Омск и Барнаул остановилось. Нет топлива. Минимум на трое-четверо суток, пока не реорганизуют снабжение. У нас появилось время перебросить туда резервы.
— Какие резервы, генерал армии? — хрипло спросил Стрелец. — Откуда у вас появились резервы?
Усольцев вздохнул:
— Три бригады развернуты из территориальных полков. Личным составом укомплектованы, техники, правда, только половина от штата. Сейчас там разворачивается штаб и две бригады украинского корпуса.
— Допрыгались, стратеги? Скоро нечем зад свой прикрыть будет…
Министр обороны Седельников кашлянул, привлекая к себе внимание и остужая пыл готового взорваться Стрельца.
— Омск китайцы не возьмут. Головой ручаюсь, — неожиданно сказал Седельников. — Они с оглядкой на свой тыл воюют. Генерал Цзоу не дурак. Он и так слишком глубоко залез к нам за пазуху.
— Зачем мне ваша голова, Седельников? Разве что пепельницу из черепа сделать. Мне победа нужна. Хоть не нокаутом, хотя бы по очкам. Что там на западе?
— Все готово к продолжению наступления на Рурский промышленный район и выходу к Рейну.
— Отлично. Наступление отменить. Начинайте переброску восьмого гвардейского корпуса и тринадцатого армейского на восток.
Генералы переглянулись.
— Но, господин президент, — начал было Усольцев. — Противник практически разбит, осталось принудить к капитуляции.
Стрельченко усмехнулся. Пару дней назад тот же Усольцев доказывал, что надо остановить наступление и вернуться в Польшу. Которую использовать как плацдарм, как буфер для обороны собственных рубежей.
— Вы знакомы с французской военной доктриной, господин начальник Генштаба?
— Так точно.
— И как, вы думаете, французы будут реагировать на выход наших танков к Рейну?
В комнате с прозрачными стенами повисла неловкая, напряженная тишина.
— Они не посмеют, господин президент. Не посмеют применить ядерное оружие, — выдавил из себя Усольцев.
— Почему? Одно дело — воевать за никому не нужное североатлантическое единство, другое — за свою страну. Сдается мне, господин генерал армии, что вы переработали и вам требуется небольшой отдых.
Стрельченко поднялся и прошелся по кабинету.
— Кампания в Европе закончена. Точка. Проблемы с остатками американских войск в ЕС уже не наша проблема.
— А чья?
— Думаю, французская. Всех деталей идущих переговоров раскрывать не буду, но могу сказать одно. Мы победили, Европейская кампания окончена. Что с Польшей?