Тогда и вспомнили про Герхарда. Надо сказать, это было, пожалуй, лучшее кадровое решение германского канцлера. Несмотря на членство в Свободной демократической партии Германии[117], герр Шмельцер успел послужить срочную службу в воздушно-десантной дивизии Бундесвера, двадцать лет поработать в центральном аппарате МВД, почти два года быть заместителем директора Bundesamt für Verfassungsschutz[118], потом вернулся в МВД на должность заместителя шефа федеральной криминальной полиции по борьбе с терроризмом. Шмельцер был настоящим полицейским профессионалом, а не простым политическим выдвиженцем. Придя в разведку, он ужаснулся стремительно падающему уровню подготовки сотрудников, их разгильдяйству и принял энергичные меры по наведению порядка, расширению агентурных сетей и обновлению технических средств разведки. Когда началось резкое обострение международной обстановки, Герхард принял активное участие в попытке распутать зловонный и кровавый клубок заговоров, который привел к Третьей мировой войне. Его с самого начала преследовали неудачи, но он поднял на ноги почти две сотни шпионов-пенсионеров, бросил их на работу с агентами и засадил за переборку старых дел в архивах спецслужбы. И вот ему попалась в руки ниточка. Неожиданная, из Южной Америки.
Фрау канцлер, ознакомившись с предварительными данными расследования, едва не потеряла свою знаменитую выдержку, но быстро взяла себя в руки:
— Подлинники засуньте как можно дальше и закройте на все замки. И храните эти бумаги, как честь своей жены, герр Шмельцер. А вот копии отправьте русским. Нет, Герхард, вам надо обязательно встретиться с ними самому. Тет-а-тет. Передать документы из рук в руки. Вам будет о чем с ними поговорить, — зловеще добавила фрау Метцингер.
Машина остановилась у входа, и Герхарда встретила молодая симпатичная чешка, протянувшая было руку за портфелем.
— Спасибо, он не тяжелый, — отрезал Шмельцер. — Меня должны ждать в номере восемь.
Чешка — а может, и русская — улыбнулась и, сделав милый книксен, показала рукой на лестницу.
— О, вас уже ждут. Герр Лейбниц прибыл пять минут назад.
«Лейбниц… Все же плоский у „иванов“ юмор», — подумал Герхард, поднимаясь по деревянной лестнице на второй этаж. А девица, похоже, работает на русских. Спортивная фигурка с развитой мускулатурой и крошечные белые черточки на костяшках пальцев. Такие обычно остаются, когда бьешь в челюсть, но попадаешь по зубам. У девушки загорелые руки, поэтому маленькие шрамы сразу бросаются в глаза.
Он толкнул дверь и оказался в двухкомнатном номере. Первая комната с большим окном была пуста, во второй, широко расставив ноги и переваливаясь с носка на пятку, стоял крепкий мужчина с обритой головой. Облачен он был в легкую куртку свободного покроя и потертые джинсы.
— Здравствуйте, герр Шмельцер. Меня зовут…
— Давайте угадаю. Вы Гуков Александр Михайлович. Генерал-майор в отставке, представитель администрации президента в штабе Западного стратегического направления.
Русский улыбнулся:
— Браво, герр Шмельцер! Только не в отставке, а в запасе. У нас это так называется.
— Да, именно так.
Знакомство состоялось, теперь пришло время говорить о делах.
— Герр Гуков, хотелось бы уточнить, какими полномочиями вас наделило руководство вашей страны.
Русский помолчал, подошел к старинному бару из мореного дуба, достал бутылку «Бехеровки» и два стакана. Плеснув в стаканы на самое дно зеленовато-желтую вязкую жидкость, он протянул один из стаканов Шмельцеру.
— Герр Шмельцер, я официально представлю здесь главу Руси. Мои предложения — это его предложения, мои слова — это его слова.
Герхард задумался. Вот он, Шмельцер, — глава BND и лицо официальное, уполномоченное федеральным канцлером для ведения переговоров. А кто такой герр Гукофф? Завтра выйдет закрытый указ Стрельченко о переводе этого отставного генерала на другую должность, и все переговоры псу под хвост. Чертовы хитрые византийцы! С другой стороны, выхода не было. Да и у русских по большому счету тоже.
Шмельцер вздохнул и отставил стакан на край стола. Затем поставил рядом свой портфель и достал из него две одинаковые белые папки с наклеенными стикерами. Одну из папок он отложил в сторону, другую протянул русскому.
— Здесь пакет предложений по немедленному перемирию, герр Гуков. Теперь передам вам на словах, что хочет сказать канцлер.
— Я вас слушаю.
— Во-первых, ваши войска в течение пяти суток с момента перемирия покидают территорию Германии. Во-вторых, происходит обмен военнопленными по принципу всех на всех.
— Предположим. Что дальше?
— Вы поддерживаете требование Германии на собственный военный блок в центре Европы.
Русский снова усмехнулся:
— А что скажут ваши партнеры по ЕС и НАТО? Да и зачем? Военных блоков, в которых вы состоите, более чем предостаточно.
— Ну герр Гуков… Любые союзники — явление временное. На примере вашего государства это видно хорошо.
Русский хлопнул себя по колену:
— Послушайте, герр Шмельцер, вы разговариваете в таком интересном тоне, будто не мы стоим в шаге от промышленного сердца Германии, а Бундесвер стоит возле Смоленска.
Шеф BND хотел что-то возразить, но русский предупреждающе поднял руку:
— Поверьте, герр Шмельцер, вы уже проиграли. Даже если вы надеетесь на помощь из-за океана, Поднебесной или на восстание ясновельможных панов в нашем тылу, то это вашего положения никак не улучшит. Давить восстания в Польше — это русская народная забава еще с восемнадцатого века, тем более учитывая опыт нашей армии и спецслужб, полученный на Кавказе. Вам, герр Шмельцер, придется, если что, выбивать нас с территории Германии.
Русский сделал ударение именно на слове «выбивать».
— А выбить нас, хотя бы в Польшу, будет не просто. Французы и прочие европейцы почему-то не горят желанием начинать контрнаступление на Берлин. Третий корпус США полностью разбит и деморализован, как и Бундесвер. Даже если теоретически вы способны выдавить нас обратно за Одер, то что вам это даст? Полностью выжженную восточную часть страны и сильно разрушенную западную?
— Ваше положение не намного лучше, герр Гуков! — наконец не выдержал Герхард.
— Заметно лучше. Обходной маневр НОАК парализован с помощью тактического ядерного оружия, на других участках Дальневосточного фронта война перешла в позиционную стадию. Что нам крайне выгодно, и наших небольших сил вполне хватает для сдерживания. Обстановку на Западе вы знаете лучше меня. Исландия… да, что даст НАТО восстановление контроля над Исландией? Трансатлантическим конвоям по большому счету нечего будет возить. Америке явно не до вас, герр Шмельцер. Все Вооруженные силы США уже задействованы в боях. Ирак, Афганистан, Венесуэла, Германия, теперь еще Мексика и южные штаты. А Мексика, герр Шмельцер, это, извините, стомиллионная страна у самых границ США. И она полностью дестабилизирована. Как вы думаете, чем сейчас вам смогут помочь американцы?
Теперь пришла очередь Герхарда усмехнуться:
— Герр Гуков, вы же не собираетесь срывать нашу встречу? Давайте перейдем ближе к конкретным фактам.
— Давайте. Помимо уже озвученных, какие есть предложения? Западная Польша вместе с Силезией?
— Да бросьте, герр Гуков! Какая Силезия? Вы же не стали отщипывать от слабой Украины Крым и Донбасс. Предпочитаете заглатывать медленно, но целиком.
— Вы считаете, что вам вот так удастся проглотить Польшу?
— А что нам может помешать? Надеюсь, вы на время забудете о манифесте «славянской интеграции», которым ваш МИД соблазняет славянские страны бывшего Варшавского договора.
— Что-то еще, герр Шмельцер?
— Да. Помощь в получении Германией места постоянного члена Совета Безопасности ООН.
Русский пожал плечами:
— Здесь наши возможности ограничены. Но чем можем, поможем. Вы готовы заслушать наши условия?
— Да, герр Гуков.
— Вывод с территории Германии всех иностранных вооруженных формирований в пятидневный срок. Сами понимаете, выходить все должны одновременно. Чтобы ни одна из сторон не получала стратегических выгод.
— А если армия и ВВС США не захотят так быстро убираться из Германии?
— Значит, вам, герр Шмельцер, надо их заставить. Здесь позиция правительства Руси однозначная. Либо уходят американцы и мы, либо все воюют до победного конца.
— Насчет нового германского военного блока?
— Создавайте. Только мне почему-то кажется, что Франция, США и Британское содружество будут резко против.
Терпение Герхарда наконец лопнуло. Русский вывел его из себя. Одним глотком выпив «Бехеровку» — «Майн готт, какая гадость», — Шмельцер откашлялся и, смотря генералу Гукову в глаза, с вызовом спросил:
— Вы зачем настояли на этой встрече, раз ваше руководство ничего не хочет решать?
Русский продолжал улыбаться, но это была уже не улыбка — натуральный звериный оскал. Нет, в глазах у Гукова не плавали огоньки безумия, как это бывает у фанатиков. Наоборот, его глаза смотрели на Шмельцера спокойно, холодно и надменно.
— Вы, герр Шмельцер, пожалуйста, передайте федеральному канцлеру, что наша с вами встреча первая и последняя. Нам сейчас очень тяжело, Герхард. Но вы, как умный человек, должны знать, что русских, если они разогнулись, согнуть обратно очень тяжело. Мы будем драться, Герхард. У нас огромный арсенал оружия массового поражения, и вы знаете, что мы его применим, если перед нами встанет угроза военной катастрофы.
Герхард пытался ответить, но русский жестом остановил его:
— Герр Шмельцер, послушайте меня. У нас не так много времени. Хотите войны до победного конца? Давайте, но вы его не увидите. То есть конец-то вы, может, и застанете, но победы не увидите точно. Сегодня, и только сегодня, мы с вами можем это прекратить. У вас в папке, как я понял, нужные нам документы, проливающие свет на некую тайную организацию «Орден Волка», которая стоит, по нашим данным, за началом войны.