Она всхлипнула.
— Как же мы теперь без него… И настоечку такую вкусную варил…
Раздался дружный вздох.
— Меня больше тревожит, что Рада скрыла смерть Торна от Хранителей, — третий голос — и самый трезвый — естественно принадлежал Граниту.
— Ха! Еще не хватало, чтобы эти крысы явились сюда с расследованием. У каждого в академии грехов хватает, а они только и мечтают, чтобы нас засадить! Так что тут правильно ректор молчит… — возразила Дженни, а потом, подумав, добавила: — Хотя настоящее расследование было бы кстати. Черт его знает, что на этом проклятом уроке на самом деле произошло.
— Думаешь, что это все-таки не просто сердечный приступ?
— Столько лет Торн без всяких ударов прожил. А тут типа вспомнил, глядя на какую-то первокурсницу, старого ученика и умер? Херня. Ты сам-то веришь в это? Вообще, девка эта, Яна — подозрительная. С виду невинная такая, только сильная. Но я помню, что ты, Валь, рассказывал о ее последних минутах на Земле. Море крови и кучу кишек после себя оставила.
У меня сердце сжалось. Значит все-таки Эби убила этих гопников… вот же черт. Но... стоит ли ей говорить об этом?
— Это была инстинктивная самооборона, — не очень уверенно сказал Вальдор. — Но ты права, мутное дело. Они обе, и Яна, и ее подружка с Кронуса, странные. Поведение их в академии никак с биографиями не сочетается. Да и Абигейл юный Хоук притащил — а он у нас лицо особо приближенное к Ее Бесподобию Раде. Что-то тут явно нечисто.
— Кажется, дружище, с годами твоя паранойя лишь крепнет, — сочувственно произнес Гранит. — Теперь Рада виновата даже в том, что характер студентов не соответствует твоим ожиданиям.
— Тут, кстати, ничего странного нет, — поддержала его Дженни. — Новый мир, новые силы, новая жизнь. Я вот тоже в родном Висконсине пай-девочкой жила, замуж собиралась, а как попала в Академию… Просто крышу снесло. Эх, хорошее было времечко. А на Эбичку не гони. Она у меня замечательная — всю работу за меня выполняет. Они с малышом Билли замечательной парой будут.
Ах ты ж стерва! Шиш тебе больше, а не помощь.
Но от «малыша Билли» я мысленно хихикнула. Сколько же им тут лет, что такого делового Хоука видят просто юнцом? И в каком это смысле он к ректорше приближен? Хотя есть вопросы поважней.
Но больше троица ничего интересного не сказала. Принялись обсуждать свадьбы, какие-то популярные романы и свои студенческие времена, периодически поругивая Хранителей (Дженни), ректора (Вальдор), и криворуких кретинов не умеющих обходится с бесценными источниками знаний (Гранит, ясное дело).
Наслушавшись всяких бессмысленных фактов, я наконец собралась сделать то, зачем пришла. Натянув на лицо самую смущенную улыбку, я пугливо постучала в дверь.
Голоса сразу же смолкли.
Я аккуратно заглянула в комнату, оценила кучу пустых бутылок и твердость речи всех троих — вот, что значит маги. Диван и стол был завален стопками книг в блестящих новых обложках, так что Вальдор, Джени и Гранит, вида самого что ни на есть домашнего и расслабленного, расположились на полу. Сидели на коленях, как японцы, вокруг импровизированного столика из какой-то невысокой коробки. Шикарные хрустальные бокалы с рубиновой жидкостью и горка шоколада с орехами выглядела на нем весьма комично. А еще и блуждающие по комнате красноватые огоньки типа как атмосферу создавали. Тоже мне, эстеты.
После некоторой паузы, словно я с духом собиралась, а не оценивала колоритную картину, пришлось все же войти.
— Извините, — пискнула я, имитируя Эби. Закрыла глаза, типа чтобы не бояться, и протараторила. — А можно мне, пожалуйста, одолжить у вас бутылочку чего-нибудь алкогольного?
Осторожно открыв один глаз, чтобы полюбоваться на опешившие лица, и спрятала лицо в ладонях.
— Извините. Мне так стыдно… — и виновато, но со взглядом полным надежды, добавила: — Дадите?
Вау, да я так в роль вошла, что даже покраснела.
— Тебе-то зачем? — наконец-то очухалась Дженни. Ей, видимо, было жарко, и сидела она в одних джинсовых шортиках и коротком топике.
— Это… я не могу сказать. Мы просто… — я замялась и смущенно отвела взгляд.
— Не скажешь — не дадим, — весело сказал Гранит, единственный тут выглядевший прилично в своем извечном изумрудном балахоне. Переглянулся понимающе с Вальдором. И отлично. Обожаю, когда люди сами себе все додумывают — нужно только подтолкнуть. Но сейчас я все же решила рассказать свою нехитрую легенду.
— Я просто проиграла… желание. Мальчики учили меня покеру и… не очень получилось.
— Лучше бы вы географию Эквариса учили, а не в покер играли, — попытался укорить меня Вальдор, но из уст пьяного эльфа в одних кожаных штанах это звучало неубедительно.
— Да, ладно тебе, — Дженни дружелюбно на меня посмотрела — и не скажешь, что недавно обвиняла в подозрительности. — Детишкам тоже хочется развлечься. Итак на редкость спокойный курс попался. Где ночные взрывы, вечеринки на крыше голышом, дуэли не на жизнь, а на смерть из-за сердца прекрасной дамы?
— Все еще впереди, — хмыкнул Вальдор и достал из-за спины бутылку с вином. Грузинским. — Ладно, бери и вали отсюда. Вспомни вкус родины.
— Спасибо большое! — я обрадовано приняла дар, чуть не споткнувшись об чей-то скрученный в ком пиджак. Хотя как это чей, такой шипастый — Вальдоровский, конечно. — И извините, что потревожила! Вы продолжайте…
Я торопливо вышла из комнаты, не забывая скромно улыбаться.
Отлично сходила — и вино добыла, и информацию. Только если вино хорошее, то второе — совсем не радует.
***
До общежития я так и не добралась. Как распоследняя пьянчужка нахлебалась из горла и пошла бродить по коридорам академии. Тяжелые мысли о магии и смерти ушли на задний план, и теперь я просто наслаждалась ночной тишиной. Она же такая добрая и милая — тишина! Так легко и пусто в голове было — красота! Вот бы всегда так было. Ведь чтобы там кое-кто не говорил, от долгих дум — многие печали. Делать надо, что угодно, быстро, резко, ведь затянешь — и все. Тлен.
Но долго мой покой не продлился. Перепуганный женский крик его разрушил. И я благородной героиней с почти пустой бутылкой наперевес побежала искать источник звука.
Нашелся он быстро. Хрупкая на вид, словно сделанная из бледно-розового непрозрачного стекла, дверь в одну из аудиторий была распахнута настежь. Оттуда теперь доносились всхлипы и знакомые причитания «зачем вы так…».
— Магистр Фиш? Что случилось? — я подошла к плачущей девушке. Лэйли была в своем любимом мешковатом платье, только туфли с уродливыми громоздкими каблуками валялись рядом. Прижимая к груди что-то похожее на кусок цветного стекла, она сидела на полу, в окружении разбросанных листов и книг.
— Яна? — увидев меня, Лэйли Фиш испугано вздрогнула. В тусклом свете магических шаров я заметила на ее лице длинные царапины, как от ногтей.. — А… как ты здесь оказалась?
— Просто гуляю, — отмахнулась я. — На вас что, как-то напал?
Она затрясла головой.
— Нет-нет, ничего страшного… Я тут засиделась, готовилось к лекции и… Просто студентка… напугала. Меня вечно разыгрывают, — она печально улыбнулась.
Я вдруг сообразила, кто сегодня собрался на рыбку охотиться.
Лэйли Фиш рыбонькой называла не только Дженни, но и все студенты. Но сейчас меня интересовала лишь одна ушастая гадина.
— Текка Шантрье! Это она?
— Как ты догадалась? — вытаращила на меня глаза Лэйли и на секунду стала непривычно сосредоточенной. А потом вдруг захлопала радостно в ладоши: — В тебе проснулся провидческий дар?! Как замечательно! С каждым разом студентов, талантливых в тонкой и духовной магии все меньше… Обязательно приходи на все мои занятия! О, может тебе книжек дать, подготовиться? Таких в библиотеке не найдешь…
Я так и не решилась сказать, что тут действовала логика, а не ясновидение. К тому же а вдруг Фиш и правда какую полезную книжку подкинет. Ведь именно ее тонкая и духовная магия, пожалуй, была ближе всего к нашей проблеме. Ну, если забыть про ментальную магию, которую почему-то поручили вести теоретику Вальдору.
Ну вот! Опять настроение себе испортила пессимистичными мыслями. Даже напившись расслабиться не удалось
А Текку я еще научу манерам! Совсем офигела — безобидных учителей пугать!
Глава 24. Абигейл
В желтое общежитие я шла, как на расстрел. Точнее, как на экзамен. С одной стороны было страшновато — а вдруг соседи что-то заподозрят? Все же они не Хоук, который со мной виделся всего трижды, они с Яной живут. С другой — хотелось попробовать свои силы в актерсом мастерстве и еще немного поиграть. Странно, но вспоминая то, как я фактически нагрубила Хоуку, я чувствовала себя гораздо увереннее в себе.
Впервые в жизни я никого не боялась.
Прикрыться ширмочкой “я — Янка, мне все можно” оказалось очень просто. И удобно. Я даже подумала — может, если я начну как она, а потом потихоньку буду сбавлять темп и остановлюсь где-то посерединке между нашими характерами, то никто ничего и не заметит.
С такими мыслями я и открыла непривычно легкую и хорошо смазанную дверь желтого общежития. Пахнуло резким, пропитавшим все запахом кофе. Даже как-то горько стало — у нас-то пахло всегда домашней едой, которую в неимоверных количествах готовил Якоб, котами и травяными отварами Ивоны.
В гостиной никого не оказалось. Легкий беспорядок, такой непривычный после идеальной чистоты красного общежития, немного сбивал с толку. Прямо посреди гостиной валялась гора каких-то газет, на журнальном столике возвышалась стопка книг. Я прошла на кухню. Там обстановка была получше, лишь из раковины высовывалась грязная турка, да стол украшала россыпь зачерствевших крошек.
В общем, не свинарник, но все равно до порядка далеко. Засучив рукава, я потянулась за шваброй.
Странное дело, но в отличие от того же аристократа-Фрино я, благодаря Якобу, полюбила уборку. С кошками это было весело — они гонялись за половой тряпкой, трясли лапами, пройдя по мокрому полу или просто наблюдали украдкой со шкафов. Мне же настолько нравилось делать что-то полезное своими руками, что я готова была одна убираться хоть всю неделю подряд, а не в строго отведенный мне день. Теперь же такой шанс у меня появился. К тому же наведение порядка хорошо успокаивало нервы.