– Это было очень милое и тактичное замечание, что тебе первенства никак не видать, и вообще магию у тебя забирать нечего – потому что ее и так почти нет, – прояснила я с ласковой улыбкой.
– О, теперь я уже понял, спасибо большое, – не менее ласково и приторно поблагодарил меня Эйнар. – Но не о том речь. Фелиция Вон в академию пришла преподавать тогда же, когда и ее младшая дочь – учиться. И, насколько я Фелицию узнал, она из тех матерей, что готовы полмира уничтожить, чтобы ребенка спасти.
– Думаешь...
– Сомневаюсь, на самом деле. Считаю, что единственный грех Фелиции – безразличие при должной осведомленности. Любимцев защитит, а других, опасных или просто неприятных, – на заклание отдаст. Но я – за здравую подозрительность. Вот только из самой Фелиции больше ничего не выпытать... возможно даже твой Хоук знаете больше, все-таки он у нее учился.
– Вот и откуда тебе все это известно? – покачала головой я. Забавно, Хоук тоже все знал. Все в отношении меня и, не скрывая это, постоянно использовал. Выпячивал, можно сказать. А с Эйнаром – фиг поймешь, где кончаются границы его просвещенности в чужих делах.
– Я просто напросто умею слушать и говорить то, что хотят услышать. И тебе стоит поучиться обращать больше внимания на других людей. С этим артефактом тебе это куда проще, чем прочим.
Он посмотрел на мой кулон с гордость и какой-то странной тоской. А прикусила губу. .Давно уже хотела ему предложить...
– Слушай... у меня ведь еще два блэртелита есть… Я тут подумала и Эби артефакт сделать.
– Такой же? – оживился Эйнар.
– Нет... не думаю... точнее, просто еще толком не придумала, какой... Он же должен быть по-настоящему ей нужным!
– Можно ее саму спросить – с видом, будто величайшее откровение говорит, подсказал мне Эйнар.
– Какие у тебя все-таки идеи восхитительные бывают! – деланно похвалила я. Будто бы сама так и не собиралась сделать... Но вообще я подумывала над тем, чтобы помочь Эби разобраться со своей магий, сделать ее меч, сталь, которая упорно форму этого меча обретает, более гибкой, послушной... Хотя Эби решать.
Меня сейчас больше другое волновало. Не совершу ли я глупость?
Но Эйнар мне так помогает.... с артефактами в смысле. Любовь к искусству – это, конечно, уважительная причина, но... нужна же ему и какая-то более материальная плата... Мне самой нужна, чтобы не чувствовать себя в долгу.
Мы уже третий круг наматывали по саду – даже Фрай подустал. Я вздохнула и остановилась, сказала предельно серьезно:
– Третий камень я тебе хочу отдать. Чтобы ты с ним что сам захочешь и делал.
Эйнар замер, помолчал. Я чувствовала, что он обрадовался, воодушевился. И чувствовала его смятение.
– Это дорогой подарок, – наконец произнес он.
– Вот только не говори, что ты хочешь от него отказать, – недовольно проворчала я. – Не кокетничай тут, милый. Ради такого материала и душу продать можно, разве нет?
– Дело не в том, что я хочу отказаться...
– А в том, что ты хочешь из него сделать, – кивнула я. – Я может и не самый проницательный и внимательный человек на свете, но тебя, Эйнар, знаю...
– О, правда? – он насмешливо приподнял бровь. Напрягся внутри.
– Ты же не хочешь делать артефакты для себя, особенно такие сильные, а не просто безделушки от легких проклятий, чтобы на губу нацепить... Ты же больше любишь дарить. И подарки принимать. Я... я бы, в принципе, тогда сама могла тебе сообразить что-нибудь, сделать и отдать, раз уж решила так спасибо сказать... Но ты же о другом думаешь? Уже который день думаешь, но попросить не решаешься. Или, скорее, знаешь, что просить и нельзя, не нужно. Что достаточно твоих печальных многозначительных взглядов и тех твоих слов про выдуманную вину перед Фрино. Вину за потерю его чертова глаза. Такая возможность, правда? Сотворить что-то офигительно крутое из офигительно крутого материала, и друга лучшего порадовать своей щедрость, привязать к себе крепче... удовольствие и польза.
Эйнар посмотрел на меня удивленно. Это было чертовски приятно. Но я отчего-то чувствовала себя смущенной.
– Не так уж и выдумана моя вина… – ответил Эйнар, – провоцируя его нападение на тебя... на Абигейл... я не сомневался, что Фрино пострадает – в той или иной степени. Его психическое состояние тогда, усугубленное к тому же одним моим подарком, ничем другим обернуться не могло. И как бы ты или сам Фрино не убеждали... да, эту дыру, что разъедает меня, это чувство вины, я хочу заткнуть. Целителем для души Фрино стала Абигейл... пусть, я хоть о глазе позабочусь. Друг ведь – сам того хотел... Но Фрино по началу будет не радоваться моей придумке, а мучаться. Проклинать и послыть... к черту. Знаю я его. Это тоже в чем-то весело... надеюсь. Но... ты сама уверена? Правда простила его? Правда, хочешь помочь, но, конечно, сама инициативу проявить стесняешься и на меня все скидываешь?
Энар смотрел на меня, без всяких артефактов читая эмоции, и я никак не могла отвести взгляд. Вот как он все так перевернул? Как все так правильно понял?
Мне даже сказать было нечего.
Зато Фраю было что – он подбежал к Эйнару, гавкнул, потянул его за штанину в сторону общежития. Проголодался, наверное.
Эйнар потрепал его по холке с легкой улыбкой. Я вспомнила образ мертвого черного пса из его темных воспоминаний, поднятых мерзкой рукой из шкатулки во время второго тура. Наверное, у Эйнара был когда-то похожий любимец... и погиб – мне отчего-то придумалась пафосная история с жертвой во имя спасения хозяина – отсюда и эта любовь к Фраю...
– Пойдем обратно уже...
Эйнар только кивнул, а Фрай, петляя и нетерпеливо махая хвостом, побежал к дому.
– Если вернуться к тому чего я хочу... – сказал Эйнар уже у калитки, – Поможешь мне, ладно? Я тебе с подарком для Эби, ты мне – с подарком для Фрино...
– Как обычно, в общем – совместная работа, – хмыкнула, не сдержав улыбку.
– О да! – просил он в ответ.
Ну и какого черта мы такие счастливые от этого маленького уговора?
Глава 14. Абигейл
– Янка, дай, пожалуйста, мне корень шебуршичника, – попросил Орсон, протянув раскрытую руку. Выглядел он воинственно – перевязал волосы косынкой, надел один из Кешиных халатов, респиратор, защитные очки, обвешался алхимическими амулетами. Прямо настоящий алхимик-профессионал!
Я быстро пробежалась взглядом по заваленному банками, склянками, колбами, флаконами и шкатулками рабочему столу Кеши, безошибочно нашла среди всего этого добра картонный коробок с бурыми волокнами и протянула соседу. Тот сцапал подношение и, отодвинувшись от небольшого, стоящего над горелкой котла на расстояние вытянутой руки, закинул в булькающую зеленую жижу шебуршичник. Жижа вздыбилась, затрещала, будто по ней молния прошлась, и вдруг стала гораздо менее густой и мутной.
– Так, пусть еще покипит, – сказал Орсон, убавив огонь. – А потом… Абигейл, а сможешь быстро его остудить? Неохото ждать, пока остынет, чтобы процедить, а то там осадок выпал.
Яна, скучающе наблюдавшая за варкой зелья, тяжело вздохнула.
– Я-то остужу как умею, но если накосячу с температурой – я не виновата.
– Да не парься, главное – не заморозь, – отмахнулся вампир. – Охлаждай котел постепенно, осторожно. Судя по тому, как тебя Фелиция Вонн баллами заваливает – ты с этим отлично справишься.
– Спасибо за помощь, ребята, – помявшись, сказала нам притулившаяся на стульчике Брусника. – Мне так неудобно. Я думала мы с Яной как-нибудь сами…
– Да ладно тебе, вместе же веселее, – сказала ей я. – К тому же я никого не просила, они сами пришли.
– Ага, я просто не мог пропустить варку такого сложного зелья, – сказал Орсон, скинув респиратор с лица. – К тому же Кеша бы не доверил вам двоим лабораторию.
– Кстати где он? – осторожно спросила Брусника. – Ничего, что мы пользуемся его лабораторией без его присмотра?
– Ничего-ничего, – отмахнулась Яна. – С вами же есть ответственная староста – я тут, типа, присматриваю. Буду если что громче всех на помощь звать. А у нашего товарища алхимика ва-а-жнейшая встреча с коллегой-целителем...
Она многозначительно ухмыльнулась. Я вымученно улыбнулась ей в ответ.
У нашего рыжего товарища действительно с недавних пор начался бурный роман. Настолько бурный, что Кеша мог запросто прийти на пару растрепанный и со следом от помады на халате или с огромным засосом на шее. Он путал ингредиенты в зельях и уже пару раз чуть не устроил пожар в лаборатории. Он вечно спотыкался и что-нибудь опрокидывал. В общем, по моему скромному мнению, рыжий окончательно сошел с ума от любви. Это даже немного пугало… и заставляло меня еще больше недолюбливать новую целительницу.
Эх… но, видно, не нравилась она только мне одной. Остальные – особенно парни – были от этой Фреи в полном восторге. Число пострадавших на парах учеников резко возросло, в лазарет шли даже с малейшей царапиной. Ух, как же это раздражало! Читала я одну книжку земную, где был демон-суккуб. Так вот, несмотря на то, что этой расы на самом деле не существовало в Альянсе, я подозревала, что Фрея к ней относится. Все факты на лицо! Распутная внешность, хвост и повальный интерес со стороны мужчин! К тому же Кеша вечно звал ее чертовкой.
– Кеша - дурак, – надувшись, я взяла из шкатулки маленький брикет прессованного песка пустыни Гройл с Вэйданы, и принялась разминать его в ступке. – Я, конечно, все понимаю – любовь… но не настолько же!
– Да ладно тебе, – Яна ехидно прищурилась. – Зато какой наглядный пример... тебе полезно со стороны посмотреть, что любовь с мозгами делает.
– Мы с Фрино хотя бы не выставляем это на общее обозрение, – обиделась я. – Да и наши отношения гораздо глубже. И не заканчиваются на… ну… вы сами поняли на чем…
Я чуть приврала, конечно. Однако мы и правда старались на людях даже не обниматься, что уж о поцелуях говорить. Вся наша личная жизнь пряталась за закрытыми дверьми. И мне это, на самом деле, казалось правильным. А такое показное выпячивание отношений – верхом пошлости!