Мне почему-то эта картинка так перед глазами и встала – может фильм какой видела?
– Ты такая скучная, – надулась Эби.
– Зато в тебе слишком много безрассудного энтузиазма. Похоже это вместе с телом постепенно передается, – я фыркнула, вспоминая, что еще совсем недавно, у меня самой инстинкт самосохранения и здравый смысл вообще отказывал.
– Ладно, ты права, – тяжело вздохнула Эби. – Пожелаем чего-нибудь абстрактного. Ты ведь...пойдешь со мной несмотря на то, что тебе… ну, страшно?
Непонятно чего в ее голосе было больше – какого-то сожаления, обиды или заботы обо мне... Как же все-таки приятно, что хоть Рада и пыталась Эби против меня настроить, но не вышло у нее ни черта. Мы друг другу доверяли.
– Разумеется пойду! – с улыбкой возмутилась я. – К тому же если тебе надо учиться разрывы открывать, то мне – закрывать. Только дай день-другой морально подготовиться, завещание там написать...
Судя по выражению лица Эби, ей мой черный юмор не особо понравился, но облегчение она испытала.
А я вдруг вспомнила, что Эби мне так и не сказала, какой себе артефакт из блэртелита хочет. Я ее на днях спрашивала, так она время для раздумий попросила – и правильно, на всякую символическую ерунду я и сама ценный материал расходовать не хотела. Пусть будет то, что действительно нужно.
– Ты там, кстати, определилась, какой подарок от любимой подруги получить хочешь? – спросила я Эби.
– Да, – кивнула она уверенно. – Что нибудь, способное придать моей магии более послушную форму. Если получится. А если не получится – то как можно более сильную ментальную защиту. Не хочу, чтобы меня еще хоть раз кто-нибудь когда-нибудь дергал за ниточки.
Я довольно улыбнулась – я ведь в том же направлении думала, но Эби про это и не намекала.
***
День прошел впопыхах – преподаватели вдруг активизировались и стали грузить нас по полной. После теоретической магии мы развеялись на лекциях Вальдора, который, правда, вопреки обычному надавал нам домашнего задания, ну а потом Эби ждали Дженни и Нинель, а у меня по расписанию была сплошная Фелиция. К концу занятий я эту дамочку ненавидела и чувствовала себя выжатой.
Но по возвращению в общежитие мое настроение быстро повысилось. Эйнар, лис белобрысый, встретил меня крепким кофе со специями и страстным желанием разузнать, о чем мы с Эби с утра болтали. Интуиция ему, видите ли, подсказывала, что о чем-то интересном. Захватив кухню и прикрывшись на всякий случай чарами от подслушивания, мы наслаждались кофе с крекерами и полосканием в грязи нехорошей ректорши.
Хотя последнее было только с моей стороны.
- Знаешь, - Эйнар мечтательно улыбнулся, слизывая с губ крошку печенья, - я тебе не признавался, но с тех пор, как ты рассказала мне про ваши сложные с Радой Тарвиус взаимоотношения, я начал ею…
- …восхищаться, - ехидно закончила я. – Не сомневаюсь. Это же такая интриганка. Еще скажи, что идеал – пример для подражания!
- О, нет,- качнул головой Эйнар. – Я несомненно восхищаюсь, но, пожалуй, тут мне чуть более импонирует подход Ярэна Корна – если уж использовать людей, играть с ними в кукольный театр, то так, чтобы и сами куклы были этим абсолютно довольны. В идеале – счастливы.
- Ты ужасный человек… – я тоскливо посмотрела на эту бессовестную морду. Мордашку. Симпатичную такую. Сегодня - с двумя серебряными колечками на губе и без косичек с бусинами. – В этом спектакле не куклы, а живые актеры со своей свободой воли, между прочим, и нет ничего гаже, чем этой свободы воли лишать…
Эйнар посмотрел на меня со снисхождением.
- Ты думаешь людям она так нужна? Но эта долгая философская беседа, прекраснейшая и мудрейшая, а я, вот что хотел спросить… Ты почему так легко поверила, что и шага без тайного позволения Рады не сделала? О, будь я на ее месте, обязательно бы дал понять, что так оно и есть… раз больше недооценивать противника вы не можете, то следует сделать так, чтобы переоценивали, чтобы любой поступок, любая мысль вызывали сомнения – это я сам или хитрый манипулятор мною опять манипулирует? Может надо сделать по-другому? И от этого – совершать ошибку за ошибкой, или же вообще не совершать ничего из страха.
Эйнар был такой вдохновленный и воодушевленный, что я аж заслушалась и прониклась на миг этим интриганским кайфом.
А потом подумала: с кем я общаюсь? С человеком, собравшим в себя целую кучу качеств, которую я всю жизнь терпеть не могла – начиная от немужественно-смазливой внешности до одержимостью ложью и лицемерием.
Но... он меня определенно успокоил.
Я сделала последний глоток кофе и отставила пустую кружку.
– Кстати, угадай чем я всю ночь занимался? – состроил таинственное лицо Эйнар.
– О нет, только не говори, что очаровал еще одну девицу... – притворно ужаснулась я. Ладно, на самом деле не очень-то и притворно.
– Нет, нет... последнее время мне было не до этого, – отмахнулся Эйнар. – Но если тебе нужно... не знаю, информацию добыть, то только попроси... всегда готов пожертвовать своим телом ради подруги.
– Ха-ха, – поморщилась я. – Так что... неужели уже разобрался с артефактом для переписки?
– Ты как никогда проницательна! Правда, чтобы сделать такой же тебе понадобишься ты сама, и...
В дверь постучали. Настойчиво так, с нескрываемым раздражением, и я поспешно сняла все защитные чары. В кухню вошла недовольная Юз.
– Вам своих комнат мало?
– Не злись,- Эйнар ласково ей улыбнулся и вскочил с места, схватил джезву и банку с молотым кофе. – Хочешь оценить, насколько я способный ученик?
Он мельком повернулся ко мне и прояснил:
– Меня же кофе варить Юз научила... в моем мире и напитка такого нет.
– Ага... – безразлично кивнула я, стараясь не думать то, что не следует. Знаю же что нет ничего между ними сейчас, хотя даже если и есть то мне без разницы! – Ладно, пойду Вальдору доклад писать...
– Эби, – позвала Юз, когда я была уже на пороге кухни. – Мэт жаловался, что Брусника уже какой день не ходит на пары, заперлась в своей комнате и прогоняет всех...
– Уже даже не прогоняет, – подошел ко мне непривычно серьезный и встревоженный Мэт, услышавший, видимо, последние слова Юз. – Я только что с ней пытался поговорить, но она молчит... и дверь открыть я не могу, она зачарована.
Я закусила губу, стараясь не паниковать раньше времени. Ну мало ли, приступ социоофии у человека случился... бывает же, что просто никого ни видеть, ни слышать не хочется.
– Так, пошли, я попробую, – ухватила я эльфа за руку и мы чуть ли не побежали к комнате Брусники. Эйнар и Юз присоединяться к нам не спешили: решили, видимо, что это дело личное, только тех, кого хоть в какой-то степени можно назвать друзьями нашей пухляшки.
– А Кальц ее позвать не пробовал? Или Альбо – через окно?
Мэт только неопределенно плечами позвал. Пусть он все еще гулял с рыжей девчонкой из фиолетового, но с Брусникой нежно дружил. И переживал.
– Ника, – я забарабанила в дверь ее комнаты. – Тут встревоженная староста пришла... ты там как? Ты вообще там?
Но я сама чувствовала, что она там. Браслет-плетенку каждый из нашей группы все еще носил, но работал артефакт на минималках: только присутствие и ощущалось.
– Может выломать? – в очередной раз подергал за дверную ручку Мэт. – Или я бы мог ее заставить прогнить до трухи...
– Уймись, не порть имущество академии, криминальный ты элемент, – покосилась я на эльфа. – Сама разберусь...
И я аккуратно принялась распутывать защитные чары, державшие замок закрытым. Оказалось это сложнее чем я рассчитывала, Брусника каким-то замысловатым способом использовала свою фирменную магию земли и жизни, и даже когда дверь наконец распахнулась нас встретила завеса из терновника. Им, ядовитым плющом и мясистыми зелеными лианами была вся комната опутана, Будто бы Брусника не смогла сдержать свою магию, и та так безобразно пыталась девушку защитить и спрятать.
Мэт с этими зарослями миндальничать не стал. От его мысленных прикосновений растения чернели, скукоживались, мертвели на глазах. Эльф нервничал, но ошибок не допускал – уничтожал лишь то, что мешает, целеустремленно пробираясь к кровати. Там, на поросшем травой и мелкими розовыми цветками одеяле, мирно лежала бессознательная Брусника – пугающе исхудавшая, прибавившая в росте, с болезненной, желтовато-зелёной кожей. На ее лице проступали ярко-зеленые, пульсирующие жилки.
– Черт... – вырвалось у меня. Вот что за проклятье бедную Бруснику преследует? И меня заодно! Как же я так проворонила, что ее до такого состояния довело... Мелкие проблемы на любовном фронте не должны были подобным обернуться... Черт, черт, черт. Как же мне было страшно, но что делать я не знала, как не смотрела магическим взглядом, но сама понять, что с Брусникой, не могла...
– Я за Фреей, – кинула я Мэту, телепортируясь в лазарет.
Только бы все обошлось.
Глава 20. Абигейл
О том, что случилось с Никой, я узнала перед первой парой. Ох, лучше бы Янка не говорила мне этого! Из-за того, что я волновалась за подругу, занятия длились невыносимо долго. В конце-концов рассудив, что огненную магию, в которой я всегда делала успехи, можно и пропустить, я пошла в медпункт.
Шла я медленно. Мне было очень стыдно перед Фреей и не хотелось показывать ей на глаза.
После разговора с Радой я вернулась в красное общежитие и почти заперлась у себя. Мне нужно было время на то, чтобы переварить все произошедшее. Глаз я в одиночестве так и не сомкнула – привыкнуть уже засыпать в объятиях любимого парня, да и самые разнообразные мысли покоя не давали.
Перво-наперво я решила, что обязательно расскажу все Янке. Чем чреваты тайны от собственных друзей я хорошо знала, потому ничего скрывать не собиралась.
После этого я кропотливо, до последней детали постаралась обдумать слова Рады. Тот факт, что она крутила нами как хотела меня вовсе почему-то не обидел… увы, по поводу цыпленка она была совершенно права. С другой стороны я прекрасно понимала, что ректорша хочет заставить меня сомневаться в себе и окружающих. И, чуть поразмыслив, я пришла к выводу, что это и неплохо. Ну, сомневаться. Яна, Мрамор, Фрино, да и Ивона с Рейнаром тоже сомневались во всех и не видели в этом ничего плохого.