– А ты пыталась с ней об этом поговорить? – уточнил Малум.
– Ну да, – пожала плечами я, а потом со вздохом призналась. – Нет. То есть я ей намекала конечно, что меня это пугает. Но вроде как все хорошо и Яна знает что делает. Ну я и смирилась. Ведь… она умнее меня. Если она считает, что так правильно, то…
Малум рассмеялся. Из-за похмелья смех получился каким-то жалким, напополам с хрипами, бульканьем и кашлем. Я замолчала, надувшись.
– Знаешь, детка, я тебе так скажу, – все еще давясь смешками, сказал он. – Ты никогда не думала о том, что есть ум? А я тебе скажу. Ум – это фигня. Если ты будешь думать, что есть в этом мире кто-то умнее тебя, то сама не заметишь, как проживешь чужую жизнь. Ты, конечно, прости, что я, гад и убийца, учу тебя как и что надо делать… но неужели ты готова до конца дней своих жить так, как тебе скажут те, кто умнее? Ну я умнее. Я тебя на тысченку лет старше раз старше. И я считаю, что ты должна пойти и убить сначала свою подругу, потом парня, а потом спрыгнуть с крыши. Вперед. Выполняй!
– Нет, это я конечно понимаю, – пробурчала я. – Но… а если я снова кого-нибудь обижу?
– Так извинишься, – дернул плечами Малум. – Долго что ли? Жизнь – она не идеальная. Как бы ты не старалась, а всех обид не избежишь все равно. Так зачем бояться? Живи так, будто ты бессмертная, сумасшедшая и злая, даже если ты смертная, благоразумная и в душе добрая. Делай ошибки. Учись на них. Много раз делай и много раз учись. Но самое главное – кайфуй от этого. Иначе зачем жить? Бессмысленно же, бесполезно, да к тому же еще и неприятно. Ты же умеешь. Ты же отрывалась, пока на Земле была. Вот и продолжай.
– Мда, – я почесала шею. – Совет хороший, ничего не скажешь. И знаешь… я наверное ему последую. Возьму… и потащу Янку в этот дурацкий мир прямо сегодня. Как только найду. И загадаю что-нибудь такое, чтобы она рот открыла.
– Вот и правильно, – поддержал меня Малум, погрозив бутылкой. – Так и надо.
– Может, ты мне еще подскажешь, как из своего магического меча сделать что-нибудь более удобное?
– А по кой хрен? – осведомился демон.
– Ну, неудобно мне с ним, – созналась я.
– Киса, слушай, а ты не думала о том, что чем пытаться башмаком воду носить, лучше надеть его на ногу и отправиться в путешествие?
– В смысле?
– Без смысла, милая, – мурлыкнул Малум. – Используй, говорю, себя по назначению. Птице не просто так дан клюв, она им зерна клюет. Рыбе не просто так даны жабры, она ими дышит. Может, птица хотела бы зубы, а рыба – ноги, но они наслаждаются тем что есть и пользуются на полную катушку. Вот и ты попробуй – а вдруг понравится? И вот тебе задачка для ума от своего доброго соседа – придумай сто способов, как повеселиться, имея меч, но не превращая человеков в кучки рубленого мяса.
Я открыла рот, чтобы сказать что-то, но тут же его и закрыла. Голова к моему удивлению, приступила к выполнению задания. Потому, сделав вид, что у меня затекла спина, я встала и начала делать зарядку. На деле же я обдумывала услышанное. Неожиданно, впервые за столько дней, мне хотелось идти и что-то делать, а не страдать.
– Знаешь что, теперь я тебя совсем-совсем не ненавижу, – сказала я Малуму. – И даже не презираю. Такие дела.
– Польщен, птичка моя, – ответил демонюга, потянувшись. – И раз уж мы так с тобой хорошо поговорили, сделай одолжение, а?
– Какое? – тут же насторожилась я.
– Там страдает наверху мой бедный брат, несчастный сын Плутоса, – закручинился Малум. – Сходи к нему, а? Утешь. Можешь даже поцеловать, ты симпатичная, ему понравилось бы. А то я его ощущаю. Еле слышно правда, но все же. Плохо ему чего-то, жалко бедолагу.
– Кальц? – удивилась я, припомнив, что мы уже пару дней не виделись. – Хорошо, схожу. И… вроде как спасибо.
– Не за что. Если будет нужен совет, пинок или еще чего-нибудь – обращайся. Я всегда тут. Да куда я уйду…
Глава 24. Абигейл (2)
В желтом общежитии мне попалась одна только Юз. Она с порога сообщила, что Яны нет, Бруснику с Эквариуса не вернули, а Кальц у себя и вроде бы спит. Наверное, такие образом Юз хотела прогнать меня, но у нее не получилось. Я поблагодарила ее за информацию и направилась к комнате Кальца.
Демон жил на втором этаже. По планировке эта была та же самая комната, что и у Текки в красном – самая дальняя слева. Пусть я и знала это, но только сейчас поняла, что до сих пор я к Кальцу в гости не ходила и понятия не имела, как выглядит его комната. А ведь посмотреть было бы интересно, там же скорее всего интерьер специально сделали в стиле Плутоса.
Помня слова Юз о том, что Кальц скорее всего спит, постучала я тихонько. Готова была если что развернуться и пойти в комнату Яны, дожидаться ее возвращения. Но Кальц неожиданно быстро откликнулся на мой стук коротким “войдите”.
Потянув дверь, я оказалась в полутемной комнате с высоким потолком. Она явно была расширена магией, такое больше помещение бы в общежитии не поместилось. Одну из стен занимал огромный встроенный шкаф с сотнями разноразмерных шкафчиков, дверок и полок, другую - такое же огромное окно, за которым поблескивала иллюзия. Ночной город с черными обелисками зданий переливался голубыми, синими и белыми огоньками. По стеклу стучал дождь. В центре же комнаты, на сером ковре, стояла круглая белая кровать, на которой и лежал Кальц.
Лежал он в очень грустной позе. Свернулся калачиком, к двери устроился спиной. Его красивые волосы свесились на пол. Над постелью тускло горела скрученная спиралью синяя трубка, придавая открывшейся мне красивой картине нарочитой холодности.
Я со вздохом закрыла за собой дверь и молча, на цыпочках подобралась к демону поближе.
– Привет, Яна, – непривычно грустно сказал этот артист. – Прости, что-то я совсем расклеился. Сейчас соберусь и поговорим…
Он попытался встать, но я уперлась ему рукой в плечо и заставила опуститься на место. От прикосновения к демону мне, кажется, изрядно перепало его меланхолии. Захотелось вдруг лечь рядом, обнять бедолагу и лежать вот так, слушая ненастоящий дождь до тех пор, пока не полегчает. И именно это я и сделала. Прилегла рядом, потеснив Кальца, прижалась боком к его спине, перекинула через себя его гриву и принялась пропускать через нее пальцы.
– Ну вот, ты от меня заразилась, – повинился демон.
Я решила молчать до победного. Кальц тяжело вздохнул, поворочался и тоже улегся на спину, свесив с постели ноги. Потом, подумав, сунул голову мне под мышку, будто намекая – погладь, погладь демона. Мне было не жалко, я погладила, вдыхая исходящий от волос приятный аромат мускуса и ириса.
– Вот лежу и думаю – какой же я дурак, – начал он. – Ведь понимал, что я ей нравлюсь. Думал, может, у нее перегорит со временем… а оно все не перегорало. Кто же знал, что она из-за меня так себе навредит.
– Она тебе совсем не нравится? – спросила я осторожно.
– Я демон, – дернул плечами Кальц. – Она – матриарх. Такие как я влюбляются часто, часто меняют любовников. А такие как она любят раз и навсегда. Такова наша с ней природа.
– Не думаю, что дело только в природе.
– Как раз в ней, – покачал головой. – Жители Эквариуса, какими бы они не казались цивилизованными, частенько ведут себя как дикие животные, не могут противиться инстинктам. Не в обиду, но это так. Я читал… в общем, что матриарх выбирает самого сильного, умного и красивого мужчину в окружении и делает его своим мужем. Не в прямом смысле, парень может даже не знать, что в каком-то роде ей принадлежит. Она опутывает его, окутывает своей любовью, заботой… и делает от него детей. Представь себе, это самое невинное зачатие на все семь миров. Никакого секса, чисто платонические, ментальные, а, порой, и односторонние отношения. Она цветет раз за разом и дает плоды, просто на него глядя. Я… этого не понимаю… я слишком для этого пошлый и грязный… и мне кажется, что для нее это было бы мучительно….
Я тяжело вздохнула, гладя Кальца по волосам.
– Знаешь, я бы очень хотел с ней уехать на Эквариус, – продолжал он дрогнувшим голосом. – Это мой шанс, я ведь так всегда мечтал уйти с Плутоса. Она бы забрала меня с удовольствием, никто бы не смог ей этого запретить. Брусника ведь хороший человек, хороший друг, но… я как подумаю… Она ведь выбрала меня, предпочла всем этим эльфам. Они-то с нее бы сдували пылинки. А что я? Я не умею долго любить, понимаешь? Ну на какое-то время меня хватит, а потом что? Буду ей изменять? Ей лучше было бы предпочесть мне Мэта, или Альбо, они ведь так на нее смотрят. И понимают… а я не могу… и знаешь, что самое страшное?...
Он испуганно вцепился мне в бок.
– Самое страшное, что она сама все это понимает. И она уже приросла ко мне и сбежала, Янка. Чтобы я вдруг, не дай темная вода, не согласился с ней уехать. У нее от этой влюбленности, которая всем кажется девичьей глупостью, будет много детей. От меня.
– Бедная Ника, – вздохнула я. – И бедный ты.
– Ты жалеешь меня? – покачал головой Кальц. – Я бы на твоем месте меня ненавидел.
– За что?
– Я ведь сделал Бруснике очень больно. А теперь лежу и грущу, занимаюсь самоедством и даже не могу собраться. На Плутосе такое поведение недопустимо… хотя… там и проблемы-то такой не возникло бы. Там жизнь идет слишком быстро, слишком легко и распутно, чтобы кто-то на кого-то за что-то долго обижался.
Кальц скосил на меня виноватые глаза и признался:
– Никогда в своей жизни я еще не оказывался в такой сильной депрессии. И еще ни разу не случалось такого, чтобы я не видел выхода из положения.
– Эх, я бы тебе что-нибудь подсказала, – вздохнула я, – да у самой с Фрино проблемы. Попробуй разберись во всех этих различиях между мирами, расами, менталитетами...
– Знаешь, – еле ощутимо улыбнулся Кальц. – Мне хотелось бы подружиться с твоим парнем. Но я стесняюсь к нему подойти…
– Ты чего-то стесняешься? – удивилась я. – Кажется, ты точно заболел…
– Ну, я не так выразился, – закусил губу демон. – Скорее побаиваюсь. Вы, все те, кто не демоны, меня очень пугаете.