– Ты просто потрясающе самовлюбленный тип, Эйнар лор Теламон. Нет, серьезно, кем ты себя возомнил? Тайным кукловодом, режиссером спектакля? Правда считаешь, что все произошедшее в тот чертов день – результат твоих нелепых дерганий за ниточки? Не страдай по чем зря, великий подталкиватель – людей не так просто заставить сделать что-то против своей натуры. Фрино пытал меня не потому, что ты там что-то на ушко ему нашептал. Очнись, он просто сам по себе жестокая скотина.
– Ты же ничего о нем не знаешь. Его отец...
– Ой, ну не надо этих песен. Каждую сволочь можно оправдать тяжелым детством – в детском саду игрушки забирали, старший братец гнобил-избивал, папочка любимого щенка пристрелил... Но не каждый, повзрослев, сам идет других мучать. По-настоящему сильный человек человеком останется, а не превратится в чудовище. Даже если рос он в окружении дерьма - на него не повлияет прогнившее общество и плохие гены.
– И много ты таких встречала? – я еще никогда не слышала в голосе Эйнара столько злости. Бесился от моего отношения к его дружку? Правильно. Много лучше, чем эти самопожирания, что скрывались за маской шута.
– Не обо мне речь, Эйнар. И не о Фрино. Плевать мне на него, пока держится вдали от меня и Яны. А на тебя – не плевать. В одном доме живем все-таки. Ты можешь сколько угодно Фрино обелять, а себя очернять, но может все же не стоит так себя переоценивать? Может ты и подтолкнул, ускорил события, но твой друг не из-за тебя пострадал - он получил по заслугам. Схватить меня, затащить в подвал, сломать ногу, держать, как беспомощную куклу, клеймо на щеку поставить и обещать с безумным видом много-много боли – его решение. И потерянный глаз – последствия только его решений, а не того, что тебе захотелась нам двоим типа как помочь, плюя на цену и этику... – я перевела дыхание. – Но лучше, конечно, ты так больше не делай. Лучше поднатужься и в следующий раз наставляй друзей на путь истинный как-то более... прямолинейно. Простым и мудрым разговором там. Не смотри на тех, кто тебе правда дорог, как на кукол, с которыми можно развлечься.
Эйнар лишь неверяще покачал головой, смотрел на меня так пристально, будто не в силах понять и поверить.
– Ты так просто готова закрыть глаза на то, что из-за меня ты постра...
– Не из-за тебя. Сколько раз повторять... Да и... план твой в принципе сработал – магия моя вернулась и я стала сильнее, и если тебе так хочется быть к этому причастным, – я обреченно вздохнула, – да ради бога. Только не строй из себя скрытого управленца всем и вся.
Эйнар вдруг мягко рассмеялся, и я почувствовала такую нежность – его нежность, благодарность ко мне – что испугалась.
– Прекрати... – я выдавила из себя и сама отпустила его руку. Камень с тихим стуком ударился о стол.
– Прости, – Эйнар ласково улыбнулся, задумчиво полюбовался отпечатками моих пальцев на своей ладони. – Это не то, что я могу контролировать... То есть могу, но сейчас было сложно удержаться... Спасибо, Абигейл.
От чужого имени я чуть не вздрогнула. Стало гадко – он ведь не видит меня, и не сможет увидеть и понять до конца. Он раскрыл передо мной душу – но я не могу, не имею права поделиться нашей общей с Эби тайной. Слишком опасно.
– Я, конечно, не считаю что ты права, – о том, что недавно Эйнара колотило от потока искренности, говорила лишь бледность на щеках и блеск в глазах. Как же он все-таки умеет держать лицо...
Я тоже умею. Ведь была на вид почти спокойна, когда на самом деле хотелось свернуться калачиком и зареветь.
– Может ты и сама не считаешь, что была сейчас права, а решила купить меня потрохами своим пониманием... И знай – у тебя это получилось. Но я ведь не изменюсь, чтобы не чувствовал...
– Потому, что тебе слишком нравится считать, что в твоих руках – незримая власть над чужими душами. Властелин за маской шута, – пафосно сказала я и понимающе усмехнулась. Мы оба фыркнули – но шутка словно полоснула ножом по сердцу. Ну вот, я теперь много о богатом внутреннем мире Эйнара знаю, но легче не стало – стало сложней. Мне бы его ненавидеть – я ведь не переношу, когда кто-то лишает меня свободы... Но он и не лишал… это совсем другое дело.
Мне так хотелось безрассудно рассказать ему о настоящих причинах моего изменения в ту неделю, но я спросила другое:
– Юз ты тоже.. подтолкнул? Чтобы сделать меня лучше – ответственней там и хитрее.
– Разумеется, – Эйнар гордо задрал подбородок, но вдруг передумал паясничать. Наклонился ко мне вплотную, жадно вглядываясь в лицо, так, что я на миг подумала, будто он хочет меня поцеловать... но он всего лишь сказал:
– Я ненавижу магические клятвы и бесят меня те, кто ими разбрасываются – все слишком изменчиво, и то, что должно было спасать, в следующую секунду уже может погубить. Я могу только пообещать не играть с тобой. Никаких тайных направлений и манипуляций... – он куснул свой пирсинг на губе. – Разве что в крайнем случае... самом-самом крайнем случае.
Я умилилась, не удержалась – и разрушила его небрежный пучок, провела рукой по волосам – мягкие. Эйнар блаженно зажмурился – кажется, у кого-то голова – чувствительная зона.
Я глажу, как любимого песика, убийцу, манипулятора и первоклассного лицемера. Я знаю, сколько расчетливости и отстраненного любопытства в его искренности и шутливой нежности. Что он делает все, чтобы я делала то, что хочется ему. Но знаю – он добр. Добрее многих. Он предан друзьям и не приемлет убийство – ведь сам знает, что это такое... Эйнар почти хороший. Он, прохвост, нравится мне.
Просто у каждого свои недостатки.
– Не стоит давать обещания, которые не можешь выполнить. Расслабься. Я теперь тоже знаю правила твоей игры. Будет только веселей… А пока – давай закончим работу и разойдемся. Эти откровения еще нужно пережить и осознать нам обоим.
Глава 32 . Абигейл
В старое общежитие я пошла не сразу – решила подождать. На это имелась одна серьезная причина – мне перестал сниться опостылевший сон про каморку для метел. На его место пришли другие сны, гораздо более интересные. Будто сосуд с памятью Малума был продырявлен нашим походом “на темную сторону”, дал течь. К концу недели чувство у меня было такое, будто я смотрю интересную театральную пьесу, в которой злодей-постановщик зачем-то перемешал сцены.
Малум в этих снах представал передо мной во всей красе – амбициозным, умным, крепко дружащим с Вениром парнем и бегающим за Радой. За нашей Радой Тарвиус – грозным ректором академии Альянса. Как же она отличалась от себя нынешней! И не только внешностью – еще бы не постареть за столько лет. Нет. Ее характер тоже кардинально изменился. В те времена она была… пожалуй, я могла бы назвать это кокетливостью. Простая девушка вроде меня или Яны, еще не обремененная багажом мудрости. Что до Малума – из кусочков его жизни я и сложила о нем свое мнение.
Демон, которого ненавидят просто за то, что он демон.
И ладно бы они его просто сторонились, как нас с Кальце… нет. Его били. Над ним издевались. Правда, Малуму надо отдать должное – несчастной жертвой он себя не чувствовал. Его мучители вызывали у него одно лишь презрение. Мужественно, не теряя самоуважения, демон терпел эти издевательства, не отвечая на них и не давая повода сказать, что он – чудовище, которого стоит бояться. Меня это даже немного восхитило. Он, как и Кальц, даже будучи облитым грязью с головы до ног выглядел и чувствовал себя победителем. К тому же за него горой стоял Венир и преподаватели.
Чего я действительно не понимала – это тупой, ничем не подкрепленной ненависти людей. Не все, конечно, студенты, жестоко донимали Малума – в его воспоминаниях я видела лишь парочку повторяющихся лиц. Но остальным было просто все равно. Они смотрели на избитого демона – и злорадствовали, молча или нет. Не удивительно, что Малум, который и так винил людей в ”пленении” демонов, тихо презирал весь род человеческий. Но в остальном… ничего такого уж плохого на мой взгляд он не делал.
Да, он занимался запретной магией… но лишь затем, чтобы освободить свой народ от контроля. В том, что демонов запирали в собственных телах, Малум видел угрозу своей расе, а не безопасность для прочих. И пусть эта его логика в голове у меня не укладывалась, руководствовался он благими намерениями. Просто какими-то своими, чуть искаженными. Впрочем, я понятия не имела, как они там на Плутосе в те времена жили, чтобы судить его.
Так и прошла неделя. Я смотрела обрывки чужой памяти и не могла понять, за что же все же Малум Венира сдал? Ведь по всему выходило, что они действительно были лучшими друзьями. Вариант Фрино с “попользовался и избавился” с треском провалился. Ждала развязки я до предпоследней перед соревнованиями ночи и, не найдя во сне ответа, все же пошла в старое общежитие.
Разумеется, одну меня не отпустили. За мной увязался Фрино. А я была и не против – шататься одной по ночной академии не хотелось.
На выданном Зрителем ключе болтался ярлычок с цифрой 345. Третий этаж, сорок пятая комната. Самая последняя комната на самом последнем этаже. По сравнению с первым этажом, на котором мы только недавно, после разгрома академии, ночевали, здесь пыль на полу лежала настоящим пушистым ковром, а паутина с потолка свешивалась наподобие гирлянд.
– Давно же здесь никто не бывал, – закрывая рот рукавом чтобы не вдохнуть пыль, пробурчал Фрино.
– Еще бы… – согласилась я. – Оно такое старое… и комнаты маленькие совсем. Надеюсь только, что меня не съедят пауки, пока я буду находится здесь.
– Тебя кстати как, утром забрать? – спросил Фрино. – Если я останусь ждать тебя, то скорее пауки сожрут меня.
– А давай я сначала просто зайду и гляну, – предложила я, вставляя ключ в замок. – Если там пылища – я не останусь ночевать. К тому же, кто знает, какие внутри охранные заклинания . Подождешь меня немного. Может, я и так какие-то воспоминания поймаю. А может увижу что-то во сне просто после того, как осмотрю комнату.