такой войны.
Австралиец встал и откланялся.
Но оставлять за ним поле боя?!
Дудки!
— Интересно, что скажут страны Содружества по этому поводу? — так сказать, «парфянская стрела» Доунса.
— А правительство Ее Величества давно уже в курсе происходящего, мистер госсекретарь…
«Парфянская стрела» со звоном ударилась в подставленный щит и, отскочив, ужалила самого стрелка!
«Черные корабли» ушли.
Да, их отход был нелегким — берег использовал всё, что только было возможно. Одних ракет, после того, как корабли отошли в море на тридцать миль, и вероятность случайного попадания отклонившейся ракеты в какой-нибудь важный объект резко снизилась, было выпущено более ста штук. Нескольких попаданий достичь-таки удалось. Тряхнули стариной и ВВС — поднятый по тревоге «Б-52», опорожнил бомбоотсеки с большой высоты. И вот тут попадание, по крайней мере, одной двухтысячефунтовки было зафиксировано на камеры бомбардировщика. Этот снимок (и в самом деле эффектный) тотчас же попал на страницы почти всей прессы. И действительно — окружённый плотным кольцом разрывов «утюг» почти наверняка должен был пойти на дно от таких повреждений. Должен был — но не пошёл, корабль не находился в это время в воде… А воздушная прослойка основательно снизила эффективность ударной волны.
Пилоты сделали максимум возможного, и не их вина, что результат оказался меньше ожидаемого — они старались. Достичь такой точности бомбометания с большой высоты способны только русские и их новыми прицелами. А для всех остальных — так и вовсе задача практически невыполнимая — но они смогли!
А в какой-то момент от операторов радаров и пилотов самолетов-разведчиков поступил сигнал — «Цель не наблюдаем».
«Черные корабли» включили на полную мощность генераторы полей. Собственно говоря, это можно было бы сделать и раньше, но — так не произошло.
Почему?
Данный вопрос продолжал терзать умы членов президентской команды, когда они собирались на экстренное совещание в Ситуационном центре.
Его и задал всем собравшимся президент.
— Это был декларативный жест — «мы вас не боимся!», — предположил заместитель начальника Объединённого штаба, вице-адмирал Лански. — Похоже, нас хотели демонстративно унизить — и во многом им это удалось…
— Соглашусь, — кивнул его коллега-пехотинец. — Весь этот налёт — одна большая показуха. Военных целей поразили мизерное количество, зато по городу отстрелялись со всем прилежанием.
Да, подумалось многим из собравшихся, этой цели противник достиг с несомненным успехом. Здание ООН так и не смогли потушить до сих пор, ему был причинён громадный ущерб. Полыхали пожары и в портах. Там продолжала гореть разлившаяся нефть, а угроза взрыва танкера так и не была устранена до сих пор.
Падение крупнокалиберных снарядов на улицах привели к массовой панике и большому количеству пострадавших. Город не помнил такого со времён и вовсе незапамятных! Потери были не только от осколков и взрывной волны, сколько от последствий возникшей после этого паники. В город срочно вводились части национальной гвардии — во многих районах уже вспыхнули беспорядки со стрельбой и насилием. Появились даже новые очаги пожаров.
Только предварительные подсчеты давали страшные цифры — более восьмисот погибших! Около пяти тысяч раненых — и это число все время росло.
А материальный ущерб грозил достичь и вовсе астрономической цифры. Высказывания советников рисовали уж совсем мрачную картину.
— Ряд страховых компаний отказываются производить страховые выплаты — такие случаи условиями страховки не предусмотрены. Что, в свою очередь, приведёт к неминуемому банкротству множества компаний и предприятий. Производить устранение последствий своими силами и средствами они не в состоянии. По имеющимся сведениям, страховые компании срочно пересматривают условия предоставления своих услуг, что вызовет их существенное подорожание. На бирже зафиксирован обвал курса акций множества компаний, — сообщил один из советников президента.
— Профсоюзы пожарных и медицинских работников настаивают на применении повышенного коэффициента — работа их сотрудников производилась в условиях боевых действий, а это предусматривает введение надбавки за риск…
— Полностью парализована работа морского порта и морвокзала…
— Затруднения в работе железнодорожного вокзала…
— Остановлено движение на нескольких участках сабвея — не устранены последствия артобстрела…
«Входящий звонок по системе Скайп, абонент неизвестен» — высветилось сообщение на дисплее.
— Слушаю вас! — привычно-вежливо ответил оператор.
— Парень, это Билл Аткинс говорит! Дай-ка мне сюда своего босса!
— Простите, сэр, но кого именно вы имеете в виду?
— А я разве звоню не в Белый дом? Или в справочнике указан неправильный номер? Кто у вас тут главный босс?
— Вы имеете в виду президента Соединенных штатов?
— А здесь есть ещё кто-то, кто отдает приказы уже ему?
— Простите, сэр, но президент сейчас проводит совещание…
— От которого ему придётся оторваться, если он хочет выслушать кое-что действительно важное!
— Извините, сэр, но я не могу этого сделать. Вы можете оставить своё сообщение, и о нём будет незамедлительно доложено. С вами…
— У тебя связь с департаментом полиции Нью-Мексико есть?
— Разумеется, сэр.
— Вот и свяжись с ними. Там ты быстро поймёшь, что серьезных людей надо слушать сразу. Запомни время — сейчас одиннадцать часов и две минуты. Нужное вам время — плюс пять минут. Всё. Через десять минут я тебе перезвоню… — и в трубке пискнул сигнал отбоя.
Прямо с экрана оператор набрал телефон департамента полиции указанного города. Трубку поднял дежурный офицер. На вопрос о том, что должно произойти в то время, что указал неизвестный, он только удивлённо хмыкнул.
— Ничего. У нас не запланировано никаких специальных мероприятий в течение ближайшего часа.
— Осталось две минуты. Подождём.
— Как вам будет угодно, сэр… Сейчас!
Что-то зашумело, какие-то крики… звонки телефонов…
— Сэр, взрыв большой мощности на нефтепроводе! Масштабы разрушений устанавливаются!
Следующий звонок Аткинса с нетерпением ожидало уже несколько человек.
— Ну? — говорящий был на удивление спокоен. — Моё послание до вас дошло, или требуется дополнительная аргументация?
— Сэр, вы хотите о чём-то поговорить?
— А это ещё кто?
— Я сотрудник администрации президента Соединенных штатов. Моё имя…
— Меня совершенно не интересует! И разговаривать я буду только с вашим главным боссом. Ну?!
— Но мистер президент сейчас чрезвычайно занят! У нас произошли трагические события…
— Именно по этому поводу я и звоню, недоносок! Мозги включи! Или мне ещё что-нибудь взорвать?! — разозлился собеседник.
— Я переключаю вас на президента.
— Сделай, будь так добр, чтобы мы могли видеть друг друга, я даю картинку…
Когда на большом экране, который висел над совещательным столом в Ситуационном центре, появилось изображение пышноусого румянощекого здоровяка, находившиеся в помещении люди озадаченно замолчали. Кроме президента США и парочки его советников, никто не был в курсе последнего разговора.
— Мистер Аткинс, президент Соединённых штатов Америки вас слушает.
Здоровяк с интересом осмотрел помещение и, увидев президента, кивнул ему в знак приветствия.
— Мистер президент, чтобы сразу снять все недоговорённости — я за вас не голосовал! И являюсь вашим стойким и последовательным противником. Однако! — он поднял палец к небу. — Я являюсь патриотом своей страны! Не в том, разумеется, состоянии, в которое вы лично и большинство вашего окружения её превратили. Это понятно?
— Да, мистер Аткинс, — кивнул президент. — Я уважаю ваш выбор, независимо от того, каким он является. Мы — свободная страна!
— Был когда-то наш народ свободным… пока всякие умники не вмешались… — не принял линию разговора усач.
— Мистер Аткинс! — вмешался в разговор советник по безопасности. — Вы хотели нам что-то сказать?
— Кто это такой? — неприязненно покосился на него тот.
— Я советник по национальной безопасности! Джим Мюррей, к вашим услугам!
— А… так это ваша подпись стоит на большинстве бумаг, которые разваливают нашу страну…Вы мне не интересны, сэр! Однако — к делу! Ронни!
В кадре появился ещё один персонаж. Хладнокровный и невозмутимый — от экрана словно холодом повеяло. Короткая стрижка, полувоенный комбинезон, широкий пояс с какими-то приборами. Узкие, близко посаженные глаза, прямые брови, тонкие, плотно сжатые губы.
— Позвольте представить, — раскланялся перед объективом Аткинс. — Эти парни зовут себя вайнами. Что-то в них есть от джапов, но это ребята конкретные и не маменькины сынки. Тут никому не нужно вытирать сопли. Ронни, будь так добр, скажи господам что-нибудь по-вашему… а то, с них станет объявить всё это цирком.
Вайн улыбнулся! Совсем по-земному, на секунду он вдруг стал каким-то понятным и даже близким.
— Аге. Нирея мор соулт. Оолер. Керемгенси арен, — он осмотрел зал совещаний. — Мне было интересно вас видеть всех.
В зале наступила мертвая тишина, только шуршали вентиляторы охлаждения многочисленной аппаратуры.
Президент молчал, молчало и все его окружение.
— Э-э-э… мистер Ронни, мы также рады вас видеть! И приветствовать в вашем лице… — нашелся, наконец, президент.
— Найр! — поднял руку вайн. — Не рад. Не привет. Я вас вижу — это хорошо. Вижу вас прямо — это правильно. Вы поймете то, что мы хотим вам сказать.
И он отступил назад, дав место у камеры Аткинсу.
— Вопросы? — поинтересовался тот. — Чтобы не было недопонимания — Ронни не чиновник ихнего госдепа, он военный инженер. И никаких переговоров вести не уполномочен.
Камера описала полукруг. И стали видны ещё несколько соотечественников вайна. Они выполняли какую-то работу. Копались в земле, помогали возводить какие-то конструкции. По соседству с ними работали самые обыкновенные люди. Многие — в военной форме и с оружием.