1 июня 1925 года Чарлз Стюарт, министр внутренних дел Канады, предложил депутатам рассмотреть его поправку к внесенному 27 мая Акту о северо-западной территории — создании новой административной единицы доминиона. Огромной по площади, но практически незаселенной, охватывающей весь Арктический архипелаг. Объясняя причину своей поправки, заявил: «Как известно палате, исследователи и торговцы проникают в северные воды и действуют там, не получив на то разрешения, а потому необходимо защитить наш суверенитет».
Несколькими днями позже, в ходе продолжившегося обсуждения проекта акта, уточнил и развил свою мысль: «Исследователи, — сказал Стюарт, — самостоятельно прибывают к нам, имея на то разрешения далеко не в каждом случае. Я не имею в виду людей вроде Мак-Миллана и Амундсена, ставящих своей целью исследования и открытия. Но вполне возможно возникнет необходимость установить суверенитет над теми землями, которые могут быть открытыми (выделено мной. — Прим. авт.) в северной части Канады, а мы претендуем на всю ее.
— Мы должны утвердить наши права вплоть до полюса? — последовал вопрос одного из парламентариев.
— Да, вплоть до Северного полюса, — ответил министр, сделав тем самым первое официальное заявление о введении в Арктике секторального принципа раздела. — Мы обязаны сделать понятным, какова же территория Канады, и в том случае, если иностранцы направятся туда, они должны будут получить разрешение в форме лицензии»46.
Депутаты поддержали поправку Стюарта и в соответствии с Актом о северо-западной территории границы Канады в Арктическом регионе прошли от крайних восточного и западного пунктов на материке по 60 и 141 меридианам вплоть до совмещения их в точке Северного полюса47. И сразу же принятие Акта о Северо-Западной территории в окончательной редакции привело к обострению канадско-американских отношений.
Государственный секретарь США Фрэнк Келлог уже на следующий день выступил с заявлением, правда, неофициальным. Указал, что его страна вряд ли поддержит Оттаву в именно таком решении, безусловно, давно назревшей проблемы. А 10 июня «Нью-Йорк тайме» поспешила восполнить недосказанное, ссылаясь на высокопоставленных лиц в Вашингтоне. «Канадское правительство, — говорилось в газетном сообщении, — пока не ставило Соединенные Штаты в известность о своих претензиях на всю территорию, простирающуюся между Канадой и Северным полюсом»48.
Публикация в «Нью-Йорк таймс», в свою очередь, породила обеспокоенность парламентариев доминиона. Чарлзу Стюарту задали вопрос, существует ли достаточно серьезная угроза правам Канады в огромном северном регионе, который в настоящее время не представляет особой ценности, но будет обладать таковой в самом ближайшем будущем. Министр успокоил депутатов. Заверил их в том, что правительство осознает несомненную опасность складывающейся ситуации. Уведомил палату общин, что патрульное судно Канадской королевской конной полиции «Арктик» совершит инспекционный рейс в воды северо-восточной части архипелага. В тот самый район, куда и направляется экспедиция Мак-Миллана49.
Твердость Оттавы вынудила Белый дом выступить с коммюнике, опубликованном ведущими канадскими и американскими газетами 12 июня. В нем указывалось: «Правительство Соединенных Штатов в настоящее время не предполагает обсуждать вопрос о принадлежности тех территорий в Арктике, которые могут быть открыты (выделено мной. — Прим. авт.) экспедицией Мак Миллана и Бэрда. Вместо каких-либо конкретных инструкций морское министерство предложило участникам экспедиции продвигаться как можно далее, а ставить вопрос о территориальных правах, проистекающих из факта, открытия, как можно позже»50.
Вечером того же дня Чарлзу Стюарту пришлось прокомментировать в палате общин столь важное сообщение. Еще раз подтвердить незыблемость политики правительства по отношению к секторальному принципу как единственной основы определения суверенитета в Арктике51.
Явное нежелание Белого дома идти на открытый конфликт с северным соседом из-за еще не открытых, проблематичных земель вынудил Мак-Миллана и Бэрда изменить первоначальные планы. 2 августа они высадились на северо-западе Гренландии в поселке Эта, где базировалась предыдущая, 1923–1924 годов, экспедиция Мак-Миллана. Поступили же так лишь потому, что до отплытия получили официальное согласие Копенгагена обосноваться на территории ее полярной колонии. Такая предусмотрительность вполне оправдала себя. Две недели спустя в Эта-фьорд вошло патрульное судно «Арктик». Находившийся на ее борту инспектор Джордж Мак-Кензи смог удостовериться — американцы не рискнули нарушить только что установленные границы Канады — и отдал приказ повернуть на юг.
8 августа Ричард Бэрд совершил первый, чисто разведочный и опытный полет. На следующий день в воздух поднялись уже оба самолета, Бэрда и лейтенанта Шёра. Взяли курс на северо-запад, однако начавшееся обледенение машин вынудило их вернуться в Эту. Третий и, как оказалось, последний рейс, 17 августа, также оказался непродолжительным. Так и не достигнув цели, Мак-Миллан и Бэрд отказались от мысли использовать самолеты в поисках Земли Гарриса. Авиаотряд возвратили на родину52.
Между тем возникшие еще весной дипломатические споры по поводу принадлежности ряда островов канадского архипелага вынудили Вашингтон занять более определенную позицию. Выразителем ее стал известный юрист-международник Дэвид Миллер, к тому времени проработавший два года в Лиге Наций. В октябрьском номере «Форейн эфферс», неофициальном органе государственного департамента, была опубликована его статья «Политические права на Арктику», в которой он безоговорочно поддержал секторальный принцип.
Миллер признал, что раздел Арктики давно начался. Признал и иное — обостренное внимание к проблеме породило стремление ряда стран использовать полярную область как кратчайший воздушный маршрут, связавший бы Лондон и Токио. Исходным же положением для своих дальнейших, чисто юридически, построений сделал законность прав на Арктику всего пяти стран: Канады, США, Советской России, Норвегии и Дании.
Дэвид Миллер напомнил читателям, что Соединенные Штаты еще в 1916 году в обмен на Вирджинские острова признали суверенитет Дании над всей территорией Гренландии. Кратко остановился на Датско-Норвежской конвенции, подписанной 9 июля 1924 года, согласно которой Норвегия получила возможность заниматься рыболовством в водах восточного побережья этого острова и иметь свои базы на суше в зоне, ограниченной 60°27′ и 81° северной широты. Остановился на Шпицбергенском договоре, заметив: «До тех пор, пока Советская Россия не присоединится к нему, Норвегия будет всего лишь осуществлять эффективную оккупацию».
Только затем Миллер перешел, с его точки зрения, к основному. К тому, что и беспокоило всерьез Вашингтон. Счел необходимым указать: «Дальнейшая территориальная экспансия в Арктике будет проводиться лишь Канадой, Советской Россией и США». Потому и посвятил большую часть пространной статьи столкновению полярных интересов лишь этих стран.
Безоговорочно принимая и поддерживая принцип секторального раздела, Дэвид Миллер отметил, что следует согласиться с претензиями Канады на провозглашенный его полярный сектор, простирающийся от 60 до 141 меридиана. Заявил Миллер и о правах Соединенных Штатов на полярные территории, заключенные в пределах 141 и 169 меридианов — строго к северу от крайних восточного и западного пунктов побережья Аляски. Наконец, определил он и сектор Советского Союза: на востоке — от 169° западной долготы, то есть от стародавней, установленной в 1867 году, российско-американской границы в Беринговом проливе до 30° или, может быть, 40°. Столь же неожиданную для контекста неопределенность породило положение как «ничейной земли» («терра нуллиус») Земли Франца-Иосифа, на которую к тому времени открыто, официально еще не высказали претензий ни СССР, ни Норвегия53.
В Москве сотрудники Наркоминдела прочитали статью Миллера с облегчением. Еще бы, ведь она по сути фактически защищала национальные интересы СССР. Впервые авторитетом видного американского юриста и позицией государственного департамента США подтверждали те самые права страны советов на значительную часть Арктики, которые и выражали ноты 1916 и 1924 годов.
6
В Москве еще в 1922 году, в связи с захватом В. Стефанссоном острова Врангеля, усвоили предельно простую истину. Чтобы подтвердить законность владения какой-либо полярной территорией, необходимо обязательно присутствовать на ней. По терминологии международного права — «осуществлять эффективную оккупацию». Делать то же, что и другие приарктические страны54.
Не обладая еще необходимым флотом ледового класса, воздушным транспортом для проведения «эффективной оккупации» в любой форме, пусть даже минимальной, арктического побережья и прилегающих к нему территорий — исключение пока составляли только Новая Земля и остров Врангеля, Советский Союз вынужден был изыскивать иные способы для подтверждения своих прав на полярные области. Ведь в противном случае их можно было очень скоро потерять.
Именно поэтому Москве и пришлось за неимением иного принять проект капитана Брунса. Тем более что события лета — осени 1925 года показали несомненное — авиация еще не стала надежным транспортным средством для Арктики.
14 августа 1925 года, спустя неделю после нотификации Норвегией своего вступления в права на полное владение Свальбардом, в Осло состоялось необычное собрание. Руал Амундсен рассказал о своем предстоящем перелете со Свальбарда на Аляску. К мысу Барроу, а если повезет, то и далее, в Ном. На дирижабле, который он только что получил в подарок от Италии. Еще недавно носившему фабричный номер Н-1, но уже переименованному в «Норге», а честь страны, флаг которой он понесет в Арктику. Возглавит решающую для раскрытия последних тайн планеты экспедицию сам Амундсен. Пилотами корабля станут создатель воздушного корабля У. Нобиле и Я. Рисер-Ларсен. Кроме того, на борту будет находиться и Л. Элсуорт, вновь субсидировавший отчаянное предприятие своего друга