Каков действительный ход революции, революции поистине великой и глубокой?
К.Маркс в своем «18 брюмера» дал алгебру революции. Он говорит, что непобедима та революция, которая постепенно развивается по восходящей линии снизу вверх, переходя от одной ступеньки на другую и достигая таким образом своего апогея. В пояснение этого он приводит Великую Революцию Франции, которая развивалась в продолжение семи лет и во время которой революционная инициатива переходила от более умеренных партий к крайним партиям. […]
Следовательно, при наших русских условиях победа к[онституционных]-д[емократов], это – первый необходимый этап революции, за которым последует целый ряд политических стачек, восстаний и т.д., чтобы и следующие за к.-д. политические группы, в свою очередь, вытеснили к.-д. и достигли господства.
Как видите, революция развивается эволюционно, она не может перескочить известные фазы, т. е. развивается как раз не по схеме большевиков, – нет одного победоносного восстания, а есть целый ряд победоносных восстаний. Нет временного правительства, а есть ряд постоянных правительств, выдвинутых рядом представительных учреждений. В результате такого процесса и может явиться республика.
Четвертый (Объединительный) съезд РСДРП. Протоколы. С. 215-217.
№ 13
Заседание восемнадцатое[809]. Председательствует Ленин
Иванович [Сталин]. […] Кавказцы заявляли, что у них прошел антибойкот. Неверно, ибо в единственном промышленном центре Кавказа, Баку, прошел бойкот. И если в Кутаисской губернии выбирали, то это надо приписать отряду меньшевиков, который налетел на Кутаис и провел там выборы.
Что прежде всего принимается в расчет при выработке тактики? Конечно, интересы пролетариата, говорит Плеханов; и если это так, то тактика большевиков – единственно правильная и боевая тактика; тактика, не усыпляющая рабочих, как меньшевистская, а будящая их. Меньшевики говорят: «Ваша тактика – слова!» «А ваша?» – спрашиваю я, и отвечаю: «Хуже, чем слова; ибо если наша позиция дает нам возможность обрушиться со всей силой разрушительной и резкой критики на Думу и правительство, то ваша позиция не позволяет вам резко критиковать Думу, ваша агитация беднее и уже». Вы повторяете: «Ваша агитация на словах». А ваша? Где разница? Разве в том, что вы бросаете шарики в урну, а мы нет? (Смех). А разве ваши собрания уполномоченных – масса? Да, мы признаем – центр нашей агитации на первичных собраниях. Но что такое сама ваша Дума? Слишком розовые понятия у т. Плеханова об этой Думе. Он говорил, вот если офицеры узнают, что та самая власть, которая вызвала к жизни Думу, этот центр политического влияния, разгонит Думу, то они, эти офицеры и армия, будут деморализованы. Не знаю, но я думаю, что офицеры больше были деморализованы карательными экспедициями, чем Думой. И, в конце концов, вам придется признаться, что никакой тактики у вас не было; неслись вы по волнам революции; вы чаще захватывали власть. (Акимский: «Мы делали, а не говорили»). […]
Триадзе [Мгеладзе]. На Государственную думу я смотрю, прежде всего, как социалист. Я подхожу к этому вопросу иначе, чем многие товарищи по партии. Они говорят, что Думу дал царь. Нет! Думу дала история. Дума – жизненный факт, как жизненный факт 19 февраля 1861 г., и мы должны использовать Думу. Большевики говорят, что Думу надо провалить, так как она полицейская канцелярия. Я спрашиваю, кто ее хочет провалить, как и для чего провалить? Здесь говорил вчера Винтер[810], что громадное большинство народа стояло за бойкот Думы. Если это правда, то что же вам помешало провести его? А я знаю, как большинство было за бойкот. Иванович говорил здесь, что единственный промышленный центр Кавказа, Баку, принял бойкот. Почему? Позвольте мне сказать, как наша интеллигенция отнеслась к нам. Она смотрела на пролетариат, как и буржуазия; она думала, что пролетариат можно взять за уши и повести куда угодно. Нас пугали, и мы боялись. Один из членов ЦК говорил нам, что Ленин это – такая вещь, которую повалить нельзя. Те крикуны, которые мешают нам разобраться в окружающем, всегда пугали нас. Я видел, как рабочим говорили неправду. (Протесты). У нас в Баку страшили: вас арестуют. Нам говорили, что эта Дума – черносотенная. Правительству нужен заем. Этот заем дает Европа. Если вы поддержите Думу, правительство получит деньги, если же не поддержите, то оно денег не получит. Вот как пугали нас. Но на межрайонных собраниях все-таки оказалось 19 за бойкот, 12 против, 6 за участие в Думе. Очевидно, не весь пролетариат был сторонником бойкота.
А нам говорят здесь об единой воле пролетариата. Теперь кадеты пожинают нашу жатву, потому что нам очень много кричали о битвах, а не выясняли политического значения событий. Нас пугали. (Протесты). Не мешайте, я сюда приехал разобраться и высказаться. Нас пугают, а кто выносит на своих плечах ошибки интеллигентов! Мы, рабочие! И, чтобы этого не было дальше, я знаю один выход: политическое воспитание самих рабочих. Но об этом наши вожди мало заботились. (Аплодисменты). […]
[в конце заседания читаются «фактические заявления»:]
3) Дианова [С. Девдориани]: «Сообщение т. Ивановича относительно Баку фактически неверно. Там тактика бойкота была принята лишь на собрании руководящего коллектива незначительным большинством голосов. Выборов в Баку еще не было, и можно с уверенностью сказать, что бойкот там не пройдет. Когда газеты стали приносить известия, что всюду крестьяне и рабочие с большим интересом относятся к выборам, в Бакинской организации оставалась группа, потребовавшая пересмотра вопроса об отношении к выборам в Государственную думу».
4) Жакова: «Постановление Кутаисской конференции относительно бойкота было отвергнуто членами партии».
Четвертый (Объединительный) съезд РСДРП. Протоколы. С. 311-316.
№ 14
Заседание девятнадцатое. Председатель Дан
Оглашаются письменные заявления:
[…]
7) Ивановича: «Неверно заявление некоторых товарищей о том, что весь Кавказ принял участие в выборах. Баку, единственный промышленный центр Кавказа, бойкотировал и выборы и Думу до конца».
[…]
15) Ивановича: «Я утверждаю, что в конце февраля работники Кутаисского района, собравшись на конференцию, решили бойкотировать и выборы, и Думу. На этой же конференции выбрали функционирующий теперь руководящий коллектив, который издал прокламации с призывом к бойкоту. Затем, по приезде в Тифлис агента Объединенного ЦК меньшевики тифлисские на нелегальном собрании решили послать группу интеллигентов в Кутаис с целью провалить бойкот. Мы (тифлисские большевики) узнали все это и устыдили заговорщиков, сказав, что после этого объединение – одна лишь фраза. Но не противодействовали заговорщическим попыткам меньшевиков, так как не хотели натягивать струн».
[…]
20) Сакарелова [П. Сакварелидзе]: «Главным образом за участие в выборах в Баку стояли и стоят так наз[ываемые] «шендриковцы», ничего общего не имеющие с с.-демократиею, и «петровцы» – хулиганы, под главенством «союза русских рабочих» (Якорь). Упрекать бакинских работников в том, что они не «опетровились» в то время, как рабочие, в большинстве случаев, сами выносили резолюцию о бойкоте без всякого навязывания со стороны организации и интеллигенции, по меньшей мере, дико».
Четвертый (Объединительный) съезд РСДРП. Протоколы. С. 333-334.
№ 15
Заседание двадцатое. Председатель Дан
Костров [Жордания] предлагает открыть дебаты по поводу тифлисского заявления.
Струмилин (перебивает). А все остальные мандаты считаются утвержденными?
Костров. Я желаю мотивировать свое предложение.
Председатель. Желает ли съезд выслушать мотивировку Кострова? (Голоса: «Снять с очереди без обсуждений!»)
Костров. Протестую. Прошу слова. Должен мотивировать, потом можете снять с очереди.
Триадзе [Мгеладзе]. Требую дать голос Кострову для мотивировки. Для нас, рабочих, имеет значение, чтобы знали, почему от Тифлиса 11 делегатов.
[…] Голосуется предложение дать слово Кострову для мотивировки. (Принимается 42, против 34).
Костров. Я требую слова потому, что, во-первых, ходят сплетни, будто Тифлисская организация представлена неправильно. Во-вторых, прочли какой-то документ, неизвестно от кого, и с подписями, которые будто бы собирались в Тифлисе. В-третьих, на съезде возбужден вопрос о том, какого типа существующая в Тифлисе организация. Ответ отнимет всего полчаса. Так как раздаются протесты против правильности нашего представительства, мы настаиваем открыть дебаты. Съезд не может нам отказать.
Председатель. Вы для этого и получили слово.
Костров. В Тифлисе всего 300 большевиков, а если подписалось 200, то значит, не успели собрать подписей. Нам приписывают, что мы хотели увеличить число голосов и делегатов. Это – клевета. До нашего отъезда было вот что. В дни свободы мы составили список членов партии в Тифлисе. Вышло около 4000; думали даже снабдить их членскими карточками. Но здесь подоспели репрессии. […] Когда от Объединенного ЦК получено было извещение о созыве съезда, были образованы новые районные комиссии, утвержденные центром, куда вошли и большевики, и меньшевики и составили списки. Ни единого протеста против правильности списков не было. Когда оказалось, что мы должны послать 11 делегатов, я и другие предложили послать 5 или 6 с тем, чтобы съезд дал им по 2 голоса или, если нельзя, то и с одним голосом. Не хотел отрывать так много людей от работы и так много тратить денег. Но рабочие сами решили послать 11 делегатов, не считаясь с местными интересами и с недостатком средств. Тов. Брадин даже протестовал против посылки делегатов. Мы не гонялись за голосами и мандатами: это ложь и клевета! Теперь объясню, почему столько членов партии в Тифлисе. Еще в 1898 г. начали правильно организовывать кружки. Составлялись кружки организаторами. Они являлись представителями этих кружков и выбирали комитет. Потом, когда кружки разрослись, организаторов стали выбирать. Когда кружков стало много (в 18991900 гг.), создалась новая организация. Организованные рабочие разбиты были на десятки. Десятки выбирали десятского. Десять десятских выбирали сотского, а сотские выбирали районный комитет. Организованными считались члены кружков, которые ходили на массовки, распространяли листки и вели партийную работу. Таких было ко времени выборов 3300 человек. До реакции было гораздо больше. Потом мы дали лозунг не считать членами организации лиц, выказавших слабость в дни репрессий, и они были исключены. Вот какова Тифлисская организация. Эта организация властвует над всем Тифлисом. Одна прокламация закрывала все промышленные и торговые заведения. Каждый листок ее имеет силу. Значит, все, что говорилось против тифлисской делегации, – ложь и клевета.