Впрочем, оппоненты – будущие меньшевики – отыгрались, пустив сплетни, будто в Тифлисе Джугашвили исключили из организации за систематическое интриганство[292].
Но почему все-таки он перебрался из Тифлиса именно в Батум? Излюбленным местом миграции провалившихся нелегалов был Баку, там работали приятели и товарищи Сосо, там была гораздо более развитая организация. Только ли надобность охватить пропагандой растущий пролетарский Батум послужила причиной переезда туда? Уместно сопоставить ряд обстоятельств, до сих пор совершенно ускользавших от внимания сталинских биографов.
Летом 1901 г. Иосиф Джугашвили от лица Тифлисского комитета вел переговоры с В. Кецховели и А. Енукидзе об организации в Баку подпольной типографии. Типография эта была не рядовым печатным станком для выпуска листовок и даже не ограничивалась изданием газеты «Брздола». Она имела непосредственное отношение к выпуску «Искры». Весной 1901 г. бакинцы сообщили В. И. Ленину свой план: печатать здесь с матриц ту часть тиража газеты, которая предназначалась для распространения по Закавказью и южным русским губерниям, Поволжью и даже Уралу. Типография «Нина» заработала летом того же года, а в октябре-ноябре из редакции «Искры» были посланы первые матрицы газеты (№ 9 и 10) для печати в Баку[293]. Все, что было связано с общерусской газетой, конспирировалось особенно тщательно и было известно самому узкому кругу партийцев. «Нина» работала для центральной организации, и Бакинский комитет типографию не контролировал, более того, не все члены комитета о ней знали. Может быть, кстати, отчасти оттого и произошли разногласия с тифлисцами по поводу ее финансирования: вполне возможно, что о главной задаче – печати «Искры» – тифлисцам не рассказали. Исследователи истории «Искры», говоря о росте числа групп содействия газете в первой половине 1901 г., занимавшихся в первую очередь транспортировкой тиражей, отмечают появление астраханской и бакинской групп «Искры» – но не тифлисской[294]. Активнейшую роль в работе бакинской группы «Искры» играли В. Кецховели, Л. Е. Гальперин, А. Енукидзе, руководил ею Л. Б. Красин. Красин, талантливый инженер, возглавлял тогда вместе со своим многолетним товарищем и единомышленником Р. Э. Классоном строительство в Баку электростанции «Электросила» для электрификации нефтепромыслов. Красин пользовался электростанцией и своим служебным положением для прикрытия революционной деятельности.
Одновременно в мае того же 1901 г. была налажена транспортировка напечатанного за границей тиража «Искры» через несколько приграничных пунктов, одним из которых был Баку. В Баку группой доставки являлись те же подпольщики, которые занимались типографией: Ладо Кецховели, Л. Гальперин, Н. Козеренко[295], Л.Б.Красин. «Держал границу», то есть отвечал за маршруты и доставку, Кецховели. С весны 1901 г. заработал маршрут через Персию: Берлин – Вена – Тавриз, русскую границу переходили по знакомым местным жителям горным тропам, пачки газет везли на ослах в корзинах и хурджинах, маскируя фруктами и другими обычными туземными грузами. Этот маршрут был весьма надежным и безопасным в плане уверенного перехода границы, но чрезвычайно медленным. Поэтому к концу 1901 г. бакинской искровской группой был придуман и организован второй маршрут. Части тиража грузили в Марселе на пароходы французских обществ «Пакэ и Ко» и «Морской гонец» и морем доставляли прямо в Батум, оттуда сушей, по железной дороге перевозили в Баку, на главный склад, устроенный в помещении «Электросилы». Перегружали еще в море: упакованные в непроницаемые пакеты пачки газет сбрасывали с судна и подбирали, подплыв на лодке. Французские моряки, очевидно, получали плату за доставку контрабанды. За действие этого маршрута отвечал тот же Ладо Кецховели; по данным составителей хроники рабочего движения в России, морской маршрут действовал не параллельно горному, но сменил его. Обсуждать батумский маршрут начали еще в мае 1901 г., первый транспорт прошел в начале ноября, следующий – 20 ноября[296].
И вот что удивительно: нигде, ни в историко-партийной литературе, ни в воспоминаниях, не находится имен тех партийцев, кто встречал «Искру» в Батуме и организовывал ее отправку дальше, в Баку. Некоторые авторы сообщают, что бакинские организаторы – Кецховели, Красин, Козеренко – каждый раз при известии об отправлении груза выезжали сами в Батум, чтобы его встретить[297]. Это может выглядеть правдоподобно, если учитывать только то обстоятельство, что транспорты не были частыми; однако для приема и переправки дальше нелегального груза неизбежно нужны были прочные конспиративные связи на месте, а это возвращает нас к вопросу о батумских участниках нелегальной цепочки. Составители хроники рабочего движения в России указывают, что в Батуме группой по доставке «Искры» руководил А. С. Енукидзе, опираясь, видимо, на его собственные воспоминания. Однако он также обитал в Баку и занимался там типографией, в Батуме он мог бывать лишь наездами. Енукидзе рассказал, что ездил в Батум встречать первый транспорт «Искры», причем Чхеидзе свел его с конторщиком пароходной компании, который и помог получить нелегальный груз, но Енукидзе отнес это событие к началу марта 1902 г.[298] При общей ненадежности его датировок все же странно, если он ошибся в описании сезона, ведь он подплывал ночью в лодке к пароходу, погода должна была запечатлеться в его памяти. Если дело было в марте, то это был отнюдь не первый груз, более того, весной, когда заработала «Нина», значение батумского маршрута упало.
Никого из сотоварищей Кецховели осенью 1901 г. в Батуме не было. Лечившийся там А. Цулукидзе как раз осенью переехал с семьей из Батума в Кутаис[299] И именно в это время в Батум перебрался главный герой нашего повествования, причем его внезапное перемещение хронологически совпадает с приходом второго транспорта «Искры». Первый мог быть получен кем-то другим, но не исключено, что и Джугашвили выезжал в Батум на время, прежде чем обосноваться там совсем.
Мог ли его переезд быть связан с нуждой иметь в Батуме своего человека для транспортировки газеты? Это выглядит логично, учитывая, что Сосо был дружен с Кецховели, обсуждал с ним вопросы нелегальной печати, сам занимался организацией типографии в Тифлисе. Он был вполне подходящей фигурой. Если Джугашвили действительно отправился в Батум для устройства маршрута «Искры», то для непосвященных товарищей в Тифлисе он должен был придумать правдоподобное объяснение, каковым и стало опасение провала и ареста.
Однако ни разу в сталинской биографии не было упомянуто его участие в доставке «Искры», хотя этот факт мог бы украсить его жизнеописание и поддержать образ верного ленинского сподвижника. Вместо этого наблюдается двойное умолчание: и в сталинской биографии, и в истории «Искры»[300]. Никто из мемуаристов, рассказывавших о Сталине в Батуме, не обмолвился ни словом об искровских делах, но это не столь удивительно, рабочие приятели Сосо по Батуму об этом в силу особой конспирации могли не знать. Впрочем, не один же человек принимал груз с пароходов и передавал дальше, кто-то должен был ему помогать.
Отмеченные неясности и противоречия легко могут найти объяснение, если допустить, что искровская деятельность Джугашвили в Батуме сложилась так, что он никак не мог ею гордиться. И здесь следует вспомнить неприязнь к нему в позднейшие годы бакинских большевиков, постаравшихся в середине 1920-х гг. вычеркнуть его имя из истории Бакинского комитета, и смутно припоминаемые ныне здравствующими многоопытными исследователями слухи, что конфликт возник не то из-за доставки «Искры», не то вокруг бакинской типографии[301].
Быть может, Джугашвили провалил работу по доставке «Искры», вместо этого увлекшись организацией стачек и беспорядков в Батуме? Это остается не более чем предположением, поскольку источники не дают никаких прямых свидетельств о связи между появлением Джугашвили в Батуме и началом транспортировки «Искры» через этот город. Неизвестно, кто занимался этим в Батуме и неизвестно, действительно ли Сталин был к этому причастен. Достоверным можно считать то, что он энергично развивал связи с рабочими, устраивал кружки, призывал к забастовкам.
В Батуме, как и прежде в Тифлисе, Сосо располагал к себе рабочих несходством с интеллигентом, простотой, бытовой непритязательностью. Он легко находил с ними общий язык (что интеллигентную публику затрудняло, см. док. 9), делил с ними жилье, быстро освоился в их обществе. Перебравшись из Тифлиса между 11 и 25 ноября, к новому году стал уже своим и предложил вместе встретить праздник. Судя по рассказам участников, новогодняя вечеринка удалась, шутки Сосо «вызывали взрывы смеха», при этом вино по его просьбе пили умеренно (см. док. 13, 14).
Официальная версия сталинского жизнеописания утверждает, что под видом празднования Нового года состоялась конференция представителей социал-демократических кружков, на которой оформилась батумская организация. Воспоминания участников «конференции» вряд ли это подтверждают, однако конференция социал-демократических кружков, приведшая к созданию местного комитета РСДРП, по-видимому, действительно имела место между 31 декабря 1901 г. и 13 января 1902 г.[302]
В Батуме рабочие также платили в кассу организации членские взносы, причем тарифы возросли. По сведению местных жандармов, рабочие платили не две, как в Тифлисе, а две с половиной копейки с каждого заработанного рубля (см. док. 62).
Жил Сосо в Батуме на квартирах товарищей-рабочих, сначала у К. Каландарова, затем у Ломджарии, братьев Дарахвелидзе, избегая попадаться полиции на глаза. Поводом съехать от Каландарова было соседство околоточного надзирателя (см. док. 16). На какие средства он существовал в это время? А. В. Островский со ссылкой на воспоминания К. Канделаки, с которыми ему удалось ознакомиться в еще не прекратившем своего существования Грузинском филиале ИМЛ (ГФ ИМЛ), сообщает, что Е. С. Согорова обещала Джугашвили материальную помощь