– Издалека! – бросает Сосо.
Аллилуева А. С. Воспоминания. С. 37.
№ 8
Тина Никогосова:
Впервые товарища Кобу я встретила в 1904 г. на квартире Бочоридзе по б. Гончарной улице. Войдя в комнату, я увидела одетого в простую блузу худощавого, чуть рябоватого молодого человека, который сидел за столом и работал. При моем появлении он быстро встал и вышел в другую комнату. Мать Михо – Нино сказала мне, что это Коба.
Из воспоминаний Тины Никогосовой, записано в 1934 г. Перевод с грузинского
РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 4. Д. 651. Л. 93.
№ 9
Г. Лелашвили:
Михо Бочоридзе, которому Комитетом было поручено организовать новую большую типографию, обратился к бывшему рабочему железнодорожных мастерских Датико Ростомашвили с просьбой уступить участок земли, арендованной его отцом в районе Навтлуга. Получив согласие, принялись за дело. Решили строить капитальную типографию. Стройка началась в 1903 году и была закончена к началу 1904 года.
Я в это время, после побега из ссылки, находился в Баку и работал в типографии, оборудованной Ладо Кецховели. По заданию организации, я с товарищами перевез в Тбилиси скоропечатную машину, предварительно разобрав ее на части.
Помещение на Авлабаре было уже готово, оставалось только покрыть черепицей верх. Машина с большими предосторожностями была спущена в подвал, и мы тотчас же приступили к работе. Время было дорого.
В январе 1904 года бежал из ссылки товарищ Сталин. Он вернулся в Тбилиси и снова возглавил работу большевистского подполья в Грузии и Закавказье. Сталин жил у Михо Бочоридзе. Он уделял большое внимание подпольной типографии и руководил всей нелегальной партийной печатью.
Материал для печати мы получали от Михо Бочоридзе. Среди рукописей были сталинские листовки: «Обращение к организованным рабочим гор. Тифлиса», «Воззвание к рабочим» и др.
Наряду с прокламациями печатались брошюры, среди которых помнятся: Ленина – «К деревенской бедноте», Сталина – «Вскользь о партийных разногласиях». Книжка Сталина была первой в серии «Брошюры по партийным вопросам».
[…] Товарищ Сталин давал указания, как правильно организовать процесс типографской работы, как уберечь типографию от полицейского сыска […]
К работе мы приступали с 6 часов утра. В 9 часов подымались из подвала наверх завтракать, затем снова спускались и работали до четырех. После обеда работали до 10 часов вечера, когда же была спешная работа – проводили у станка всю ночь напролет. Товарищ Сталин упрекал нас за это, говорил, что надо отдыхать.
Наша Авлабарская типография имела свой транспорт – тачку для перевозки бумаги и литературы. И даже воду мы привозили в бочке своими средствами, лишь бы не подпускать к дому посторонних людей.
Отпечатанную литературу отвозили в город и на станцию для отправки в Баку, Батуми и другие города.
Верхний этаж, если за нижний считать подземелье, составлял две комнаты. В одной жили наборщики, в другой – наша «хозяйка» Бабе и я.
Из второй комнаты в подвал была проведена сигнализация.
Условились, что один звонок означает тревогу, два звонка обязывали нас выглянуть из подвала, а три – разрешали подняться наверх.
Бабе Лашадзе готовила обед, убирала комнаты, стирала белье, а мы – пять человек – проводили день, а иногда и ночь, в подполье. Подвал был так хорошо оборудован, что не пропускал наружу шума машины. Стены были выложены кирпичом и камнем. Воздух проникал через отдушины, мы даже приспособили железную печку, чтобы сжигать в ней ненужные бумаги, обрезки. Горели три газовые лампы, четвертую и пятую зажигали во время печатания. Я работал машинистом-накладчиком, но научился и наборному делу. Приходилось работать также по перевозке литературы. Тачка наша была двухколесная, на рессорах. Печатную бумагу мы закупали по 10-15 пудов. Доставляли ее сперва в подвал старика Ростомашвили, торговавшего фруктами, а оттуда по частям перебрасывали в типографию. Из типографии мы выходили и возвращались или рано утром, когда все еще спали, или ночью. На тачке обычно ехали по глухим закоулкам. Бывало, завернешь за угол и оглянешься, если нет подозрительных лиц, – едешь дальше.
Лелашвили Г. У станка в большевистском подполье // Рассказы старых рабочих Закавказья о великом Сталине. С. 97-100.
№ 10
Бабе Лашадзе-Бочоридзе:
На строительстве типографии работали братья Чодришвили – Михо, Вано и Сандро. Каменные работы выполняли братья Маградзе. Двор был огорожен деревянным забором, так что с улицы ничего нельзя было видеть. Когда строительство закончилось, мы перебрались в типографию. Внизу в полуподвале помещалась кухня. Рядом с домом стоял сарай, в котором был вырыт колодец глубиной в 20 аршин. На дне колодца был прорыт небольшой тоннель, который соединялся со вторым колодцем, по которому поднимались в типографию. Типография была расположена под подвальным этажом дома. В полу подвального этажа для спуска в типографию было проделано небольшое отверстие, но им пользовались редко. […] Работники типографии спускались в нее через колодец, куда на веревке спускалось ведро. […] Помню, раз меня спустили в колодец со швейной машиной для сшивания брошюр. […]
В типографии работали Чичико Каландадзе, Г. Лелашвили, Т Вахтангов (набирал на армянском языке) и др. Работой типографии руководил через Михо товарищ Сталин. […]
Я продолжала работать. Создала маленькое хозяйство, завела кур, посадила несколько деревьев, словом, старалась придать дому вид семейного очага, чтобы не навлечь на него подозрений.
Из воспоминаний Бабе Лашадзе-Бочоридзе, 1934. Перевод с грузинского
РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 4. Д. 658. Л. 217-219.
№ 11
Серго Ханоян:
На Верийском спуске, в нижнем этаже одного из обращенных к Куре домов, в темной комнате жил Миха Цахакая, сочетавший нелегальную революционную деятельность с работой частного преподавателя.
В 1904 году, не помню, в феврале или в марте месяце, иду к нему по важному партийному делу. […] Присаживаюсь и только тогда замечаю, что у противоположной стены довольно большой комнаты сидит молодой человек. […] В полинявшей, помятой одежде, худой, молодой незнакомец производит впечатление уставшего человека. Он устремил свой взор в окно и смотрел по направлению к Куре. Закончив свое дело с Миха, я собрался уйти. Миха вышел вслед за мной и шепотом сказал мне, что сидящий у него в комнате молодой человек бежал из ссылки и теперь хочет работать в Тифлисе, и что он, Миха, потребовал от него «кредо» для того, чтобы выяснить, насколько он интернационалист, марксист в национальном вопросе. Этот худой, бежавший из ссылки товарищ был Сосо, нынешний Сталин. […] Комитет союза, кроме журнала «Борьба пролетариата» издавал в неделю раз также листовку под тем же названием. В этой листовке в 1904 году впервые было опубликовано «Кредо» Сосо – критика программы партии грузинских «социалистов-федералистов». Тов. Сосо в этой статье между прочим сравнивал грузинских социалистов-федералистов с орудовавшими тогда в Баку армянскими спецификами.
Экзамен был выдержан. Тов. Сосо стал родным членом нашей революционной семьи. И с этого дня он становится главным руководителем «Борьбы пролетариата».
Из воспоминаний Серго Ханояна
РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 4. Д. 651. Л. 209-210.
№ 12
Михаил Цхакая:
В 1904 году во время русско-японской войны один из моих товарищей, незабвенный Ростом (Арчил Долидзе), который сотрудничал легально в одной тифлисской газете, прислал мне конспиративное письмо на мою тогдашнюю рабочую квартиру, находящуюся в глубоком подполье. В письме он сообщал мне, что уже несколько месяцев как меня разыскивает в Батуме и Тифлисе и хочет видеть меня лично бежавший из Сибири товарищ Сосо, он же Коба (Джугашвили). Я назначил время и место встречи. Он пришел ко мне с соблюдением всех тех конспиративных правил, о которых он был предупрежден.
Во время одной из последующих встреч я попросил его написать свое кредо. Он это выполнил. Спустя несколько дней я посоветовал ему написать статью хотя бы о девятом пункте (программы) партии, о национальном вопросе. Через месяц он принес мне довольно объемистую тетрадь. Я прочел. Статья мне в общем понравилась, а затем я передал ее другим товарищам, как например незабвенному товарищу Миха Бочоришвили и др.
Из воспоминаний М. Цхакая. Опубликовано в газете «Муша» № 294, 21 декабря 1929 г. Перевод с грузинского
РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 4. Д. 651. Л. 237.
№ 13
Сталин:
Современная общественная жизнь выдвинула у нас национальный вопрос буржуазии. Когда молодая грузинская буржуазия почувствовала, насколько трудна для нее свободная конкуренция с «иностранными» капиталистами, она устами грузинских национал-демократов начала лепетать о независимой Грузии. […] Но тщетно! Слащавые сказки буржуазных публицистов не могли усыпить грузинский пролетариат! Беспощадные атаки грузинских марксистов, в особенности же мощные классовые выступления, превратившие в один социалистический отряд русских, армянских, грузинских и других пролетариев, – нанесли буржуазным националистам сокрушительный удар и изгнали их с поля борьбы.
«Для восстановления посрамленного имени» нашим сбежавшим патриотам необходимо было «изменить хотя бы окраску», хотя бы облечься в социалистический наряд, если они не могли усвоить социалистических взглядов. И, действительно, на сцену вынырнул нелегальный. буржуазно-националистический – с позволения сказать – «социалистический» орган «Сакартвело»! Так хотели соблазнить грузинских рабочих! Но было уже поздно! Грузинские рабочие научились отличать черное от белого […]
На арену борьбы выступил новый класс, пролетариат, – и вместе с ним возник новый «национальный вопрос», «национальный вопрос» пролетариата. […]
Как понимает социал-демократия «национальный вопрос»?
Российский пролетариат давно заговорил о борьбе. Как известно, целью всякой борьбы является победа. Но для победы пролетариата необходимо объединение всех рабочих