[512], – писала она, умалчивая, что именно это опровергаемое теперь утверждение содержалось в ее собственных книгах). Наступившая «оттепель» давала лишь относительную, очень узкую возможность пересмотра недавней истории, и, корректируя сказанное раньше об отношениях Свердлова и Сталина, К.Т.Новгородцева многое недоговаривала и временами уклонялась теперь от истины в противоположном направлении, отрицая какое бы то ни было сотрудничество покойного мужа с будущим диктатором даже там, где имеются документальные свидетельства, такие как переписка с Лениным. В итоге некоторые моменты биографии Свердлова оказались довольно запутанными, особенно в том, что касается взаимоотношений или хотя бы в простой хронологии знакомства Якова Свердлова и Иосифа Джугашвили[513].
О самом их знакомстве Новгородцева говорит вскользь и не в каждом издании своей книги. В издании 1939 г. их встреча не упомянута; в издании 1941 г. о ней сообщено одной фразой: «Здесь, в далекой ссылке, впервые встретились Сталин и Свердлов»; примерно то же повторяет в издании 1946 г. Обычно многословная, склонная к беллетризованному повествованию и диалогам Новгородцева в данном случае не стала живописать знакомство Свердлова со Сталиным и обстоятельства, при которых оно произошло. В изданиях 1957 и 1985 гг. об их встрече в Нарыме не говорится, а вот в издании 1960 г. она снова лапидарно упомянута («здесь, в Нарыме, они и познакомились»)[514].
Несомненно, что эти двое действительно познакомились в нарымской ссылке, об этом свидетельствует также письмо Свердлова из Туруханска, где он называет Джугашвили старым знакомым по другой ссылке (см. гл. 24, док. 32), причем моментов, когда была возможна их встреча в Нарыме, немного.
Я. М. Свердлов побывал в нарымской ссылке дважды. Впервые он был сослан туда в марте 1910 г., в конце июля бежал, каким именно образом, не известно[515]. К. Т. Новгородцева ограничилась на этот счет лаконичным замечанием, что «он бежал, не пробыв в Нарыме и четырех месяцев»[516]. Снова арестованный в Петербурге в ноябре 1910 г., Свердлов был опять выслан в Нарымский край. По дороге в июне 1911 г. он попытался бежать в Томске при посадке на пароход «Колпашевец»», чем нарушил существовавшее между ссыльными и охраной негласное джентльменское соглашение, согласно которому с дороги не бегали[517]. Возмущение томских ссыльных, понимавших, что поступок Свердлова ухудшит условия для всех, заставило его сдаться полиции и заявить, что он случайно отстал от парохода. Местом его ссылки было определено село Колпашево, но во избежание новых попыток побега Свердлова по прибытии туда незамедлительно перевели в отдаленное глухое селение Максимкин Яр в 500 верстах от Нарыма. Там он прожил до февраля 1912 г., когда был переведен сначала в Колпашево, затем в Нарым, обратно в Колпашево, там в конце мая арестован за организацию демонстрации политических ссыльных в Нарыме (в ней участвовал живший там же В. Куйбышев). 2 июня 1912 г. Свердлов был переведен в Томск в пересыльную тюрьму, где пробыл три месяца. Приехавший после демонстрации в Нарым уездный исправник провел расследование, в результате которого последовало «увольнение пристава Овсянникова, всегда ставившего в курс дела ссыльных о всех секретных распоряжениях из Томска через ссыльного эсера Аммосова»»[518].
Когда Джугашвили во второй половине июля приехал в Нарым, Свердлов был еще в томской тюрьме, затем с 11 августа жил в Колпашево. Они могли встретиться только во второй половине августа, если Джугашвили приезжал в Колпашево под предлогом покупки припасов. О возможности для ссыльных таких поездок свидетельствует рассказ Я. Алексеева, где поездка в Колпашево упомянута как дело обыкновенное, это отмечается и в воспоминании Л. К. Тихомировой, которое, впрочем, кажется не очень достоверным.
Никакой совместной жизни Свердлова и Джугашвили в нарымской ссылке быть не могло, они находились в полутысяче верст друг от друга. Между тем уже в ранние советские годы в партийной среде циркулировали рассказы из прошлого, в которых Сталин и Свердлов будто бы жили в Нарыме вместе. По воспоминаниям А. С. Аллилуевой, после возвращения осенью 1912 г. в Петербург «Коба рассказывал, как жил он со Свердловым в ссылке». По ее словам, Коба любил уклониться от домашних дел, отправившись за почтой, которую ждали и за которой «шли несколько километров». (Сложно представить себе поход в несколько километров за почтой в маленьком, окруженном болотами Нарыме.) «Гораздо позже – в девятнадцатом году, незадолго до смерти Свердлова, оба они – Сталин и Яков Михайлович – как-то при мне вспоминали эти далекие дни.
– Сколько раз старался провести тебя, увильнуть от хозяйства. Проснусь, бывало, в свое дежурство и лежу, будто заспался. – говорил Сталин.
– А ты думаешь, что я этого не замечал? – добродушно и весело рассмеялся Свердлов. – Прекрасно замечал»[519].
Очевидно, появление этого эпизода в книге Анны Аллилуевой объясняется простой ошибкой памяти, переданный ею разговор относился к туруханской ссылке, где Сталин и Свердлов действительно некоторое время жили вместе. Несколько сложнее обстоит с рассказами о том, будто бы и бежали они из Нарыма вместе. Ф.Чуев утверждал, что слышал от А. Е. Голованова, которому, в свою очередь, будто бы рассказал сам Сталин во время войны, что «Сталин бежал из ссылки со Свердловым. Свердлов был в корзине с бельем. Встречный жандарм хотел проткнуть корзину штыком. Сталину тогда удалось уладить, дав „на лапу“ жандарму, но он рассказывал этот эпизод перед полетом в Тегеран в 1943 году как пример плохой конспирации[520]. История, конечно, вполне мифическая.
В существующих биографиях как Сталина, так и Свердлова никакого совместного побега нет. При этом обстоятельства побега Сталина не известны совершенно, а с деталями побега Свердлова наблюдается подозрительная путаница, наводящая на размышления из-за близости места и времени обоих событий.
Свердлов попытался бежать 31 августа вместе с К. Каплатадзе. Они отправились на лодке вниз по Оби, чуть не утонули возле Парабели, были спасены местными ссыльными и крестьянами, арестованы и доставлены в Нарым[521]. Парабель находится ниже по течению и дальше от Томска, чем Колпашево, и бегство в этом направлении выглядит абсурдным. К.Т. Новгородцева объясняла, что ссыльные в Парабели сговорились с командой парохода «Тюмень», обещавшей взять Свердлова на борт и тайно довезти до Тобольска, куда направлялся пароход, причем двигался он из Нарыма к Томску через Парабель и Колпашево. Разумного объяснения необходимости плыть сотню верст на утлой лодке, чтобы сесть на пароход в Парабели и прибыть на нем обратно в Колпашево, Новгородцева не дает [522] .
Спасенный из реки и оказавшийся в Нарыме Свердлов немедленно попытался снова бежать, тайком сев на пароход «Сухотин», но был найден жандармами на борту во время остановки в Колпашеве 12 сентября 1912 г. Здесь наблюдается странная хронологическая аномалия. Согласно «датам жизни и деятельности» Свердлова, они с Каплатадзе отплыли в лодке из Колпашево 31 августа, 1 сентября были арестованы в Парабели и доставлены в Нарым, «откуда он вновь в тот же день бежит на пароходе „Сухотин“», на борту которого был обнаружен жандармами 12 сентября[523]. Получается, что пароход вместо обычных двух дней шел в Колпашево все двенадцать. По воспоминаниям вдовы (в редакции 1960 г.) дело выглядит еще более странно: из Парабели Свердлова и Каплатадзе отвезли в Нарым 31 августа, уже на следующий день Свердлов сбежал в Парабель, где задерживаться «не стал» и через сутки (то есть, получается, 2 сентября) прибыл на «Сухотине» в Колпашево, «в тот же день 12 сентября его арестовали, отправили в Томск»[524]. Сложно считать это простой ошибкой памяти, так как Новгородцева сама приводит все эти даты, более того, осенью 1912 г. после неудачи и второго побега она приехала к мужу, таким образом, она знала местность и путь, который нужно было проделать, и не могла спутать фигурирующие в рассказе села.
Полицейских документов, уточняющих время и детали побега Свердлова из Нарыма 31 августа или 1 сентября, пока не обнаружено. Донесение начальника Томского ГЖУ в Департамент полиции от 22 сентября со сведениями о Свердлове в связи с упоминанием о нем в перлюстрированном письме, не прибавляет ясности, сообщая только, что Свердлов «в начале сего сентября скрылся из г. Нарыма, а 12 сентября задержан и переводворен в отдаленную местность[525].
Путаница с датой побега Свердлова заслуживает внимания потому, что Иосиф Джугашвили скрылся из Нарыма 1 сентября (см. док. 10, 11). Хотя об обстоятельствах его побега не известно ровным счетом ничего, ясно, что, кроме как на пароходе, он отбыть не мог, дорог-то из Нарыма не было. Если Свердлов также бежал 1 сентября из Нарыма, то они должны были оказаться на одном и том же пароходе. Однако о совместном побеге умалчивают жизнеописания как одного, так и другого; более того, создается впечатление, что вдова Свердлова для того и прибегает к спутыванию дат, чтобы исключить само предположение и развести во времени его побег с побегом Сталина. Может быть, предприимчивый Свердлов пробрался 1 сентября в Нарыме на пароход (как за год до этого он спонтанно сбежал с парохода в Томске), тем самым рискуя спутать и провалить подготовленный загодя план побега Джугашвили? Молчание о подробностях побега в официальных биографиях и ходившие позднее в партийной среде слухи, подобные переданному Чуевым, могут косвенно указывать на что-то подобное.
Партийная история обрастала слухами, тем более что в 1920-е гг. продолжала быть в значительной мере устной. По мере создания официальной версии, неполнота и лживость которой живым еще участникам событий была хорошо известна, параллельно складывалось неофициальное, циркулировавшее в кулуарах предание, дошедшее до нас лишь отдельными, кем-то записанными фрагментами. Приведенные рассказы Анны Аллилуевой и Чуева показывают, что это устное и зачастую антисталинское предание было немногим правдивее отцензурированной партийной истории.