Из воспоминаний Антона Адамовича Митревича, члена Петербургского комитета РСДРП
РГАСПИ. Ф. 558. Оп.4. Д. 647. Л.323–326 (рукопись); Л.321–322 (копия, машинопись).
№ 2
Сталин:
Не лишне будет заметить, что инициатива забастовочной кампании принадлежала представителю Центрального Комитета и Петербургскому комитету нашей партии. 4 октября поздно вечером, накануне выборов выборщиков, нам стало известно, что уездной комиссией «разъяснены» уполномоченные наиболее крупных заводов (Путиловского и прочие). Через час собирается Исполнительная комиссия Петербургского комитета вместе с представителем ЦК и, составив новый список выборщиков, выносит решение об однодневной забастовке-протесте. Ночью в тот же день собирается Путиловская заводская с.-д. группа и принимает решение Петербургского комитета. 5-го начинается Путиловская забастовка. Бастует весь завод. 7-го (в воскресенье) собирается заводская с.-д. группа Невского судостроительного завода и присоединяется к решению Петербургского комитета. 8-го бастует весь завод. За ними идут прочие фабрики и заводы. Бастуют не только «разъясненные» предприятия, но и не «разъясненные» (Паль), а также те, которые по «правилам о выборах» не имели права выбирать по рабочей курии. Бастуют из солидарности. В революционных песнях и манифестациях нет недостатка. 8 октября поздно ночью становится известным, что губернская комиссия по выборам кассирует выборы выборщиков, отменяет «разъяснения» уездной комиссии, «восстановляет в правах» путиловцев, привлекает к выборам большее число предприятий.
Из статьи Сталина «Выборы в Петербурге». Опубликована в газете «Социал-демократ» № 30, 13(25) января 1913 г. за подписью «К. Сталин»
Сталин И. В. Сочинения. Т. 2. С. 272–273.
№ 3
Савинов В. И.:
В октябре 1912 года, в самый разгар избирательной борьбы, когда между нами, большевиками, и меньшевиками-ликвидаторами шли острые схватки, решено было созвать партийное совещание для того, чтобы наметить пути и формы борьбы с ликвидаторами и обсудить вопрос о выдвижении большевистского кандидата в депутаты думы.
Квартиру, вполне отвечающую удобствам созыва такого совещания, подбирали тщательно […] Остановились на моей квартире […] за Нарвской заставой. Здесь можно было собраться незаметно, подозрительных соседей не было, а главное, в наш переулок шпик не отважился бы зайти – его мигом распознали бы заставские ребята и тотчас «изолировали» бы – а это обстоятельство шпикам было достаточно хорошо известно.
Собрались вечером. Приходили по одному, по двое, выполняя все правила конспирации. Присутствовало на совещании человек двадцать наших – нарвских большевиков и работники других районов Петербурга. Точно к назначенному времени явился представитель Петербургского комитета в сопровождении неизвестного нам товарища, которого представили под именем «Василия».
Скромно усевшись, товарищ «Василий» не вмешивался в ход собрания, которое открыл представитель Петербургского комитета. Он держался просто, ничем не выделялся и не старался выделяться, и никто из нас до его выступления не подозревал, что это член Центрального комитета «Коба»-Сталин, о котором некоторые из нас слышали немало восторженных отзывов.
Член Петербургского комитета рассказал нам об обстановке, сложившейся в связи с попытками ликвидаторов вопреки настроениям рабочих масс, обманным путем протащить своих ставленников в качестве выборщиков в думу. Он сообщил нам, что Петербургский комитет решил выработать наказ, который необходимо сделать наказом петербургских рабочих своему депутату. […]
Разгорелись оживленные прения. Каждый говорил о том, что считал наиболее важным, и особенно о наказе […] Сталин внимательно слушал наши горячие и, признаться, не во всем ясные и правильные речи, ибо из них нельзя все же было сделать вывода, что же практически надо делать, в чем должны состоять основные требования наказа. К тому же на совещании, при обсуждении вопроса о кандидате в депутаты думы, было заметно, что нет общего и единодушного мнения в этом вопросе, есть тенденции выдвигать то одного, то другого, то третьего, не считаясь с решением Петербургского комитета.
Когда мы все исчерпали свои доводы и доказательства, слово взял товарищ Сталин. Уже с первых слов он захватил внимание всех участников собрания. В противовес излишне горячившимся Сталин говорил спокойно, медленно, со свойственной ему четкостью мысли. Он изложил нам свои соображения о содержании «Наказа петербургских рабочих своему рабочему депутату», который должен быть программой действий и политической агитации всех рабочих депутатов Думы. В наказе найдет свое место изложение главных требований и лозунгов рабочего класса, будут и требования, непосредственно обращенные к депутату, к его задачам, к его работе как представителя революционных рабочих Петербурга.
Мы были буквально пленены простотой и глубиной сталинской речи, ясностью и четкостью его слов. И вместе с тем мы получили блестящий урок партийности, когда Сталин говорил о том, что в вопросе о кандидате не следует поддаваться настроению и первому чувству, а нужно трезво и серьезно обдумать кандидатуру. И уж если высший орган в Петербурге – Петербургский комитет – остановится на определенном лице, как будущем депутате думы, то эту кандидатуру всеми силами поддерживать, обеспечить ей победу. Сталин подчеркнул, что условия подполья требуют особой дисциплинированности и выдержки, и если найдутся люди, которые будут выдвигать других кандидатов, кроме кандидата ПК, то их следует одергивать, а выдвигаемые обязаны снять свои кандидатуры в пользу кандидата Петербургского комитета. […]
Собрание затянулось допоздна. Расходились, как и приходили, по одиночку по двое. Сталин остался у меня на квартире для того, чтобы написать проект «Наказа», о котором так много говорили на совещании. Я постлал Сталину постель. Но он, увидя, что сам я собираюсь укладываться на полу, категорически запротестовал: «Вам завтра на работу, ложитесь на кровать, а мне достаточно будет и на полу». Сколько работал Сталин ночью, не знаю, но рано утром, с первым гудком, когда я проснулся, он уже был на ногах. Наказ уже был написан.
Из воспоминаний Василия Ивановича Савинова, рабочего Путиловского завода, декабрь 1937 г.
РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 4. Д. 647. Л. 330–332.
№ 4
Сталин:
Наказ петербургских рабочих своему рабочему депутату Выдвинутые движением пятого года требования русского народа остались неразрешенными.
Развитие реакции и «обновленного строя» не только не удовлетворило этих требований, а – наоборот – еще больше обострило их. […]
Поэтому мы думаем, что Россия живет накануне грядущих массовых движений, быть может, более глубоких, чем в пятом году. Об этом свидетельствуют ленские выступления, забастовки-протесты против «разъяснений» и т. д.
Застрельщиком этих движений будет, как и в пятом году, наиболее передовой класс русского общества, русский пролетариат. […]
Но чтобы рабочий класс мог с честью выполнить роль вождя народного движения, он должен быть вооружен сознанием своих интересов и большой организованностью.
Думская трибуна и является одним из лучших средств при данных условиях для просвещения и организации широких масс пролетариата.
Именно для этого и посылаем в Думу нашего депутата, поручая ему и всей социал-демократической фракции IV Думы широкое распространение с думской трибуны наших требований, а не пустую игру в законодательствование в господской Думе. […]
Из написанного И. В. Джугашвили «Наказа петербургских рабочих своему рабочему депутату», издан отдельной листовкой в первой половине октября 1912 г.
Сталин И. В. Сочинения. Т. 2. С. 250–252.
№ 5
Малаховский В. Ф.:
Помню, как в эти же дни, тотчас по написании наказа, я был в типографии, где печаталась «Правда» […] свидетелем разговора между т. Сталиным и б. членом 3-й Гос. Думы и издателем «Правды» тов. Н. Полетаевым. Тов. И. Сталин настойчиво требовал напечатания наказа в «Правде», т. Полетаев долго возражал, сопротивлялся, доказывал, что газета пострадает от этого […]
Но наказ […] еще прежде этого издан отдельным оттиском и широко распространился на заводах и фабриках. Помню, как тов. Сталин […] мне лично передал пачку экземпляров «Наказа» с тем, чтобы срочно отвезти их в Нарвский район, ибо на другой день предстояло избирательное собрание на Путиловском заводе.
Из воспоминаний Владимира Филипповича Малаховского, ответ на запрос Истпарта, октябрь 1937 г.
РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 4. Д. 647. Л. 318–318 об.
№ 6
А. Е. Бадаев:
Вечером того дня, когда на собрании выборщиков Петербургской губернии состоялись выборы депутата от рабочей курии и стало известно о победе большевистского кандидата, в редакции «Правды» под руководством Сталина состоялось конспиративное совещание, на котором я присутствовал уже как вновь выбранный депутат от питерских рабочих.
Сталин говорил о перспективах революции, о дальнейшей работе «Правды», о том, что должны делать рабочие депутаты в Думе. С исключительной простотой и ясностью, присущими Сталину, он рассказывал о борьбе рабочих на Западе, о буржуазных парламентах, о Ленине, о расхождениях большевиков с признанными вождями западноевропейских социал-демократических партий. Передо мной, пришедшим прямо с завода, открывались новые горизонты, делались ясными и понятными основные вопросы пролетарской революции, которые до этого казались мне чрезвычайно сложными и трудными.
Тут же Сталин заявил: надо депутатам-большевикам во что бы то ни стало поехать за границу – к Ленину.
Бадаев А. Е. О Сталине // Правда. 1939. 19 декабря. № 349. С. 3.
№ 7
Молотов:
А когда познакомились [со Сталиным], жили в одной квартире. Потом он у меня отбил девушку. Вот Маруся к нему и убежала. […]
Встретились впервые со Сталиным в 1912 году, перед выпуском «Правды», по некоторым основным вопросам говорили. Газетой он не мог заниматься. Он ведь на нелегальном положении был, а я на легальном.