Когда сейчас пишут о научных и идеологических кампаниях и дискуссиях 1946–1948 годов, то подчеркивают, будто рупором или даже орудием в руках Сталина был А. А. Жданов – член Политбюро ЦК, секретарь ЦК ВКП(б). В «Воспоминаниях» Хрущев пишет, что «Жданов сыграл тогда отведенную ему роль, но все-таки он выполнял прямые указания Сталина, думаю, если бы Жданов лично определял политику в этих вопросах, то она не была бы такой жесткой». Утверждение более чем сомнительное. Политику в области литературы и искусства определяло коллективное руководство партии, а Жданов и Сталин «в этих вопросах» стояли на одной позиции – выступали за художественный реализм и высокую идейность советской литературы и искусства, за то, чтобы у деятелей советской культуры не было других интересов, кроме интересов народа, интересов государства.
Жданов был верным сподвижником Сталина. Будучи разносторонне образованным марксистом, глубоким знатоком художественной литературы и музыки, Жданов непосредственно участвовал в определении политики и выработке действенных мер по развитию духовной сферы жизни советского общества. И ничего необычного нет в том, что Жданов направлял тексты своих выступлений Сталину и получал от него поправки и предложения. Речь шла о выработке установок Центрального Комитета ВКП(б) – установок по одному из остросоциальных и деликатных участков творческой деятельности, сложному направлению работы с художественной интеллигенцией.
Сталин любил Жданова, выступал с ним по проблемным вопросам истории. К тому же, музыкально одаренный Жданов очаровывал своей игрой на фортепьяно и, поскольку он обладал красивым голосом, исполнением романсов. После смерти Жданова комнату, где они сиживали часами, Сталин приказал присоединить к большому залу на Ближней даче. Объясняли это так, что Сталин не мог находиться там с кем-либо другим приезжавшим на дачу.
1946–1948 годы – время знаменательное. Советская страна совершала переход на рельсы мирного строительства и закладывала фундамент дальнейшего совершенствования государства и общества.
Сталин добивался, чтобы литература и искусство содействовали упрочению советского общества, оказывали благотворное воздействие на происходящие в обществе и в политике процессы, чтобы художественная интеллигенция духовно сплачивала советский народ, помогала государству правильно воспитать молодежь.
Предоставляя литературе и искусству возможность свободно развиваться, Центральный Комитет партии выступил против проповеди безыдейности, пошлости и аполитичности, рассчитанных на то, чтобы дезориентировать нашу молодежь и отравить ее сознание. ЦК партии выступил против духа низкопоклонства по отношению ко всему иностранному. Это было своевременное и дальновидное предупреждение.
После окончания Второй мировой войны США и страны Запада, видя, что военным путем покончить с Советским Союзом не удалось, сделали ставку на разложение СССР изнутри. Эту ставку с циничной откровенностью изложил ведущий американский разведчик Аллен Даллес: «…Мы бросим все, что имеем, – все золото, всю материальную мощь на оболванивание и одурачивание людей… Человеческий мозг, сознание людей способны к изменению, посеяв там хаос, мы незаметно заменим их ценности на фальшивые и заставим их в эти фальшивые ценности верить. Как? Мы найдем своих единомышленников, своих союзников в самой России. Эпизод за эпизодом будет разыгрываться грандиозная по своему масштабу трагедия гибели самого непокорного народа, окончательного, необратимого угасания его самосознания… Литература, театры, кино – все будет изображать и прославлять самые низменные человеческие чувства… мы будем всячески поддерживать и подымать так называемых художников, которые станут насаждать и вдалбливать в человеческое сознание культ секса, насилия, садизма, предательства – словом, всякой безнравственности… мы будем браться за людей с детских, юношеских лет, главную ставку будем делать на молодежь, станем разлагать, развращать, растлевать ее. Мы сделаем из них циников, пошляков, космополитов».
В обстановке жесткого противоборства Центральный Комитет ВКП(б) призывал художественную интеллигенцию проникнуться высоким предназначением своего искусства. Речь шла о том, чтобы создавались произведения, будь это литературное произведение или кинофильм, драматический или музыкальный спектакль, которые нужны и народам нашей страны, и всему миру, которые воспитывают человека социальной справедливости, нравственной чистоты и гуманистического отношения к людям. Через эти решения ЦК партии ни Сталин, ни Жданов не навязывали свои вкусы, хотя, признаться, им, как немногим другим, было присуще чувство социально значимого и эстетически красивого. Они – и Сталин, и Жданов – решительно выступили против господства «права творить плохо».
Теперь же «либеральная» пропагандистская машина решения ЦК ВКП(б) по литературе и искусству сводит к оскорблениям известных писателей, композиторов, кинорежиссеров. Да, писатель М. Зощенко назван «пошляком и подонком литературы». Назван за то, что советских людей, ведущих самоотверженную борьбу против немецко-фашистских захватчиков, уподобил обезьянам, издевался над героической обороной Ленинграда. А что, его нужно было щадить? Чем он отличался от давнего и злобного антисоветчика Черчилля, в 1942 г. заявившего: «…Русские не являются человеческими существами. В шкале природы они стоят ниже орангутанов!»
Но одно дело – резкая оценка творчества, другое дело – отношение к писателю, композитору, кинорежиссеру. Композиторы Д.Д. Шостакович, С.С. Прокофьев, А.И. Хачатурян были раскритикованы за «формалистические извращения, антидемократические тенденции в музыке, чуждые советскому народу и его художественным вкусам». Но в эти же годы им было присвоено почетное звание народного артиста РСФСР, присуждались Сталинские премии. Шостакович отмечал: «В моей работе было много неудач и срывов». На совещании деятелей советской музыки, проведенном ЦК ВКП(б), подчеркивалось, что нельзя разрушать храм искусства, созданный великими мастерами музыкальной культуры.
1946–1948 годы убеждают, что деятельность Коммунистической партии и ее выдающихся теоретиков и организаторов Сталина и Жданова была направлена на развитие советской литературы и искусства, на создание высокого уровня культуры, который необходим социалистическому обществу.
ПРИКАЗЫ ВЕРХОВНОГО ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕГО И.В. СТАЛИНА.
Приказы Верховного Главнокомандующего И.В. Сталина – важнейшие документы истории Великой Отечественной войны Советского Союза 1941–1945 годов. Приказы позволяют глубже понять природу и источники победы советского военного искусства, решающую роль советского народа и его Вооруженных Сил в разгроме фашистской Германии и милитаристской Японии, великую освободительную миссию Советского Союза в борьбе за мир и демократию.
В приказах Верховного Главнокомандующего отмечались боевые заслуги войск фронтов, армий, флотов, флотилий, соединений и частей при прорыве укрепленных оборонительных полос, форсировании водных преград, окружении и уничтожении вражеских группировок, освобождении крупных городов.
Приказами Верховного Главнокомандующего многим соединениям и частям присваивались почетные наименования освобожденных ими городов; генералам и офицерам, чьи войска проявили мужество и стойкость, объявлялась благодарность; имена героев навечно зачислялись в списки своих соединений и частей.
Когда А.И. Антонов и С.М. Штеменко передали Верховному Главнокомандующему для утверждения поздравительный приказ в связи с освобождением Красной Армией Орла и Белгорода, И. В. Сталин обратился к ним с вопросом:
– Читаете ли вы военную историю?
Они смешались, не зная, что ответить. Вопрос показался странным: до истории ли тогда было! Меж тем Сталин продолжал:
– Если бы вы ее читали, то знали бы, что еще в древние времена, когда войска одерживали победы, то в честь полководцев и их войск гудели все колокола, и нам неплохо бы как-то отмечать победы более ощутимо, а не только поздравительными приказами. Мы думаем, – кивнул он головой на сидевших за столом членов Ставки, – давать в честь отличившихся войск и командиров, их возглавляющих, артиллерийские салюты. И учредить какую-то иллюминацию…
Работавший в Генеральном штабе генерал И.Н. Рыжков вспоминал, что когда писали приказ Верховного Главнокомандующего о первом салюте, то забыли сказать о павших в боях. Верховный сказал, что об этом надо обязательно написать.
А прочитав слова из приказа «Вечная память героям, павшим в боях…», И.В. Сталин заметил:
– Знаете, не память, а слава. «Память» звучит по-церковному. «Вечная слава героям, павшим в боях за честь и независимость нашей Родины!»
С тех пор победы наших войск отмечались торжественными залпами в Москве, при этом каждый залп сопровождался пуском разноцветных ракет, а перед тем передавался по всем радиостанциям Советского Союза приказ Верховного Главнокомандующего И.В. Сталина, заканчивающийся словами:
«Вечная слава героям, павшим в боях за честь и независимость нашей Родины!»
«С Верховным, – вспоминал С.М. Штеменко, – мы имели принципиальную договоренность буквально по всем деталям благодарственного приказа. И все-таки из-за спешки при подготовке текста оплошности иногда случались. Помню, в частности, такой случай. Однажды во время нашего доклада в Ставке позвонил Конев и сообщил прямо Сталину об освобождении какого-то крупного населенного пункта. Было уже около 22 часов, но Верховный Главнокомандующий распорядился дать салют в тот же день. На все приготовления у нас оставалось не более часа. Я тут же написал «шапку» приказа. Она была утверждена. После этого из соседней комнаты, где стояли телефоны, позвонил сначала Грызлову о немедленной передаче мне нумерации войск и фамилий командиров, затем на радио Лузину – о предстоящей передаче приказа и, наконец, коменданту города – о салюте. «Шапку» занес машинисткам и сел монтировать остальную часть приказа, пользуясь своей рабочей картой и имевшимся у меня списком командиров. Примерно через полчаса мы с Грызловым сверили наши данные. Я опять пошел в машбюро, продиктовал недостававшую часть текста, отослал приказ на радио и, вернувшись в кабинет Верховного, доложил, что