Вместе с тем, признавал И.В. Сталин, русские цари «сделали одно хорошее дело: сколотили огромное государство до Камчатки. Мы получили в наследство это государство… Впервые мы, большевики, сплотили и укрепили это государство как единое, неделимое государство не в интересах помещиков и капиталистов, а в пользу трудящихся, всех великих народов, составляющих это государство. Мы объединили это государство таким образом, что каждая часть, которая была бы оторвана от общего социалистического государства, не только нанесла бы ущерб последнему, но и не могла бы существовать самостоятельно и неизбежно попала бы в чужую кабалу… Поэтому, каждый, кто пытается разрушить это единое социалистическое государство, кто стремится к отделению от него отдельной части и национальности, он враг, заклятый враг государства, народов СССР. И мы будем уничтожать каждого такого врага, был бы он и старым большевиком, мы будем уничтожать весь его род, его семью, каждого, кто своими действиями и мыслями покушается на единство социалистического государства, беспощадно будем уничтожать».
Одновременно Сталин отмечал, что от Петра I, у которого были хорошие мысли, пошла вредная традиция – неоправданное преклонение перед заграничным опытом, наукой, культурой. «Вскоре налезло слишком много немцев, это был период преклонения перед немцами. Посмотрите, как было трудно дышать, как было трудно работать Ломоносову, например. Сначала немцы, потом французы, было преклонение перед иностранцами».
И.В.Сталин поставил вопрос о воспитании чувства советского патриотизма. Тему борьбы с низкопоклонством перед Западом И.В. Сталин развил в годы Великой Отечественной войны, призвав воспитывать советских людей в духе гордости за нашу многовековую историю, передовую советскую науку и культуру.
И.В. Сталин счел нужным указать на крайность осуждения Фридриха Энгельса о царской России XIX века как последней твердыне общеевропейской (а также азиатской) реакции. И.В. Сталин отметил, что при таком подходе война буржуазной Германии с царской Россией является не империалистической, не грабительской, не антинародной, не остается места для ленинской политики превращения империалистической войны в войну гражданскую.
РУСТАВЕЛИ Шота, гениальный грузинский поэт XII в., автор бессмертной поэмы «Вепхис ткаосани» («Витязь в тигровой шкуре»).
И.В. Сталин смолоду был покорен романтикой поэмы, богатством ее содержания и музыкой языка. Он многое знал наизусть и читал товарищам. Даже срисовал портрет Шота Руставели, который находили впечатляющим. Сталин любил эту поэму и держал ее в личной библиотеке в оригинальном издании.
РЫБИН Алексей Трофимович (1908 —?). личный охранник И.В. Сталина.
Интересны его воспоминания о битве под Москвой. А. Т. Рыбин пишет, что личному шоферу А. Кривченкову И.В. Сталин сказал: «Остаюсь с русским народом в Москве. Пока я в Москве, враг не пройдет. Пройдут только через мой труп».
В трудные дни обороны Москвы И.В. Сталин выезжал на фронт, чтобы на месте ознакомиться с положением дел. На Волоколамском направлении он заезжал в 16-ю армию Рокоссовского, где на деле видел работу ракетных установок БМ–13 («катюш»). Был Сталин в 316-й дивизии И.В. Панфилова. Через три дня после парада 7 Ноября выезжал на Волоколамское шоссе в одну из дивизий, прибывшую из Сибири, осмотрел боевую готовность.
В 1942 И.В. Сталин выезжал за реку Лама на аэродром, где шли испытания. 2–3 августа 1943 он прибыл на Западный фронт к генералу Соколовскому и члену Военного совета Булганину. 4–5 августа И.В. Сталин был в селе Хорошево под Ржевом, где на командном пункте Калининского фронта его встретил командующий генерал Еременко.
Подчас иные авторы восклицают, что-де «мало ездил на фронт», а один член Политбюро писал, что, мол, «боялся», «животом разболелся». По этому поводу верно сказал А.М. Василевский: Верховному Главнокомандующему не обязательно бывать на фронте. К тому же нельзя оставлять общее руководство войной. А это главное.
Из воспоминаний А.Т. Рыбина узнаем, что в октябре – ноябре 1941 – самое трудное время обороны Москвы – И.В. Сталин «регулярно появлялся на улицах столицы, осматривая их после налетов немецкой авиация. Но прежде всего, люди должны были видеть его и знать, что вождь вместе с ними находится в столице и руководит ее защитой. Для еще большей убедительности он проверял посты на улице Горького, Земляном валу, Смоленской площади.
Как-то в четыре часа утра Сталин вышел на Калужской. Под ногами хрустело битое стекло. Вокруг полыхали деревянные дома. Машины «Скорой помощи» подбирали убитых и раненных. Нас окружили потрясенные люди. Некоторые женщины были с перепуганными, плачущими детьми. Внимательно гладя на них, Сталин сказал Власику:
– А детей надо эвакуировать в глубь страны. Все стали спрашивать, когда же Красная Армия остановит врага и погонит с нашей земли?
Успокаивая людей, Сталин улыбнулся:
– Будет, будет и на нашей улице праздник!
Затем, тоже после бомбежки, мы шли по улице Горького. У Елисеевского магазина над головами столпившихся людей появилась женщина, взобравшаяся на подставку фонаря, и стала громко укорять:
– Разве можно, товарищ Сталин, так ходить по улицам в такое тяжелое время? Ведь враг может в любой момент сбросить бомбу!
Сталин только развел руками. Тут он действительно рисковал наравне со всеми. И одинаково с нами переживал результаты воздушных боев под Кубинкой, когда с двух сторон порой участвовало до четырехсот самолетов. После успешно отбитых атак Сталин требовал для награждения списки отличившихся летчиков».
РЫКОВ Алексей Иванович (1881–1938), советский государственный и партийный деятель.
Участник революции 1905–1907 и Великой Октябрьской социалистической революции. В первом Советском правительстве занимал пост наркома внутренних дел. Был председателем ВСНХ и одновременно заместителем председателя Совнаркома и Совета труда и обороны. В 1924–1930 председатель Совнаркома СССР.
У Рыкова были серьезные разногласия с Лениным еще до 1917, удерживались они и в дальнейшем. И.В.Сталин критиковал Рыкова за отступления от ленинского курса строительства социализма. Рыков, как Бухарин, Томский и другие, не сдержал клятвы, что подчинится решениям большинства. Пленум ЦК в 1929 году вывел Бухарина из Политбюро и серьезно предупредил Рыкова и Томского о последствиях «хоть малейшей попытки возобновить борьбу против партийной линии».
Рыков выступал против свертывания НЭПа, развертывания коллективизации и индустриализации. В 1931–1936 нарком связи. В 1937 арестован. А.И. Рыков проходил по делу «Правотроцкистского антипартийного блока». Суд, состоявшийся в Москве 2–13 марта 1938, приговорил А.И. Рыкова к высшей мере наказания.
САЛТЫКОВ-ЩЕДРИН Михаил Евграфович (настоящая фамилия – Салтыков, псевдоним Н. Щедрин) (1826–1889), великий русский писатель, один из крупнейших мировых сатириков.
Глубоко любя Россию и ее народ, писатель в «Истории одного города» беспощадно обличал верховную власть и все государственное устройство страны. Он клеймил помещиков-крепостников, нарождавшихся буржуа, алчных чиновников, беспринципных политиканов. Созданные им образы Разуваева, Колупаева, Дерунова, Иудушки Головлева и др. стали нарицательными. В.И. Ленин, И.В. Сталин не раз использовали эти образы для характеристики лицемерия, ханжества, предательства врагов рабочего класса.
Во время всенародного обсуждения проекта Конституции Союза ССР буржуазные политики заявляли, что сам СССР не является государством, «представляет не что иное, как точно определяемое географическое понятие». Такие критики СССР, говорил И.В. Сталин в докладе на Чрезвычайном VIII Всесоюзном съезде Советов 25 ноября 1936 г., напоминают тип бюрократа-самодура, описанного в сказках-рассказах великого русского писателя М.Е. Салтыкова-Щедрина:
«После того как этот бюрократ навел во «вверенной» ему области «порядок и тишину», истребив тысячи жителей и спалив десятки городов, он оглянулся кругом и заметил на горизонте Америку, страну, конечно, малоизвестную, где имеются, оказывается, какие-то свободы, смущающие народ, и где государством управляют иными методами. Бюрократ заметил Америку и возмутился: что это за страна, откуда она взялась, на каком таком основании она существует? (Общий смех, аплодисменты.) Конечно, ее случайно открыли несколько веков тому назад, но разве нельзя ее снова закрыть, чтоб духу ее не было вовсе? (Общий смех.) И сказав это, положил резолюцию: «Закрыть снова Америку!» (Общий смех.)
Мне кажется, что господа из «Дейтше Дипломатиш-Политише Корреспонденц» как две капли воды похожи на щедринского бюрократа. (Общий смех, одобрительные аплодисменты.) Этим господам СССР давно уже намозолил глаза. Девятнадцать лет стоит СССР как маяк, заражая духом освобождения рабочий класс всего мира и вызывая бешенство у врагов рабочего класса. И он, этот СССР, оказывается, не только просто существует, но даже растет, и не только растет, но даже преуспевает, и не только преуспевает, но даже сочиняет проект новой Конституции, проект, возбуждающий умы, вселяющий новые надежды угнетенным классам. (Аплодисменты.) Как же после этого не возмущаться господам из германского официоза? Что это за страна, вопят они, на каком таком основании она существует (общий смех), и если ее открыли в октябре 1917 г., то почему нельзя ее снова закрыть, чтоб духу ее не было вовсе? И сказав это, постановили: закрыть снова СССР, объявить во всеуслышание, что СССР как государство не существует, что СССР есть не что иное, как простое географическое понятие! (Общий смех.)
Кладя резолюцию о том, чтобы закрыть снова Америку, щедринский бюрократ, несмотря на всю свою тупость, все же нашел в себе элементы понимания реального, сказав тут же про себя: «Но, кажется, сие от меня не зависит».
(Взрыв веселого смеха, бурные аплодисменты.) Я не знаю, хватит ли ума у господ из германского официоза догадаться, что «закрыть» на бумаге то или иное государство они, конечно, могут, но если говорить серьезно, то сие от них не зависит.