В статье «Памяти тов. И.И. Скворцова-Степанова» (газета «Правда», № 235,9 октября 1928) И.В. Сталин писал:
«Смерть вырвала из наших рядов стойкого и твердого ленинца, члена ЦК нашей партии тов. Скворцова-Степанова.
Десятки лет боролся тов. Скворцов-Степанов в наших рядах и испытал все невзгоды жизни профессионального революционера. Многие тысячи товарищей знают его как одного из старейших и популярнейших литераторов-марксистов. Знают его и как активнейшего участника Октябрьских дней. Знают его, наконец, и как преданнейшего борца за ленинское единство партии и за ее железную сплоченность.
Делу победы диктатуры пролетариата отдал тов. Скворцов-Степанов всю свою яркую трудовую жизнь.
Да живет в сердцах рабочего класса память о тов. Скворцове-Степанове».
В.М. Молотов вспоминал, что, когда под редакцией его, Бухарина и Скворцова-Степанова выходило третье издание Сочинений В.И. Ленина, им по распоряжению И.В. Сталина приходилось «немножко следить за Бухариным», поправлять его.
СКРЫПНИК Николай Алексеевич (1872–1933), советский государственный и партийный работник.
Участник революции 1905–1907 и Октябрьской социалистической революции 1917 (Петроград). Участник Гражданской войны. С 1917 на Украине: председатель Совнаркома, нарком внутренних дел, юстиции, просвещения, председатель Госплана. Член Политбюро ЦК КП(б)Украины. Член ЦК ВКП(б). Председатель ЦИК СССР. Член Исполкома Коминтерна.
И.В.Сталин критиковал Н.А.Скрыпника за проведение политики «украинизации». В те годы именно Скрыпник насаждал новое украинское правописание, добивался обособления украинского языка от русского языка. Он требовал, чтобы все государственные учреждения и организации, вся научная и педагогическая деятельность, все сферы культуры перешли на украинский язык.
«Украинский национализм, – подчеркивал И.В.Сталин, – сомкнулся с интернационалистами».
При этом И.В.Сталин отмечал, что «грехопадение Скрыпника и его группы на Украине не есть исключение, такие же вывихи наблюдаются у отдельных товарищей и в других национальных республиках».
СЛАВСКИЙ Ефим Павлович (1898–1991), советский государственный деятель. Трижды Герой Социалистического Труда (1949, 1954, 1962). Лауреат Сталинской премии (1949,1951).
Участник Гражданской войны. С 1945 заместитель наркома цветной металлургии, затем – активный строитель атомной промышленности. 29 августа 1949 под руководством Е.П. Славского успешно завершилось испытание первой плутониевой бомбы. И.В. Сталин был доволен результатами: Славский получил звание Лауреата Сталинской премии, стал Героем Социалистического Труда. И.В. Сталин лично подарил Е.П. Славскому машину «Победа», дачу под Москвой.
С Е.П. Славским связано развитие ядерных исследований и ядерной индустрии, строительство атомоградов (Саров, Северск, Трехгорный и др.).
СЛОВО И.В. СТАЛИНА. Современники и сподвижники И.В.Сталина единодушно отмечали емкость и точность его слова. А.А.Громыко «Ни малейшей скованности, никакого желания произвести эффект, ни единой шероховатости в изложении мысли у него не было. Каждое слово у него звучало так, как будто было специально заготовлено для того, чтобы сказать его в этой аудитории ив этот момент», М.И.Калинин призывал пропагандистов и преподавателей общественных наук учиться у И.Е.Сталина ясности языка и правильности изложения мысли. Д.Ф.Устинов: «Зная вес своего слова, Сталин старался до поры не обнаруживать отношения к обсуждаемой проблеме, чаще всего или сидел будто бы отрешенно, или прохаживался почти бесшумно по кабинету, так что казалось, что он весьма далек от предмета разговора, думает о чем-то своем. И вдруг раздавалась короткая реплика, порой поворачивавшая разговор в новое и, как потом зачастую оказывалось, единственно верное русло».
В 70-е годы П.Н.Поспелов предложил мне, тогда члену редколлегии газеты «Правда», выступить вместе с ним редактором-составителем передовых и редакционных статей И.В. Сталина, написанных в годы Великой Отечественной войны для газеты «Правда». Предполагалось в сборник включить надиктованные И.В. Сталиным материалы, например, «Ответ «Правды» Моррисону» и другие, иные материалы И.В. Сталин подписывал псевдонимом или просил подписать известных ученых или общественных деятелей, например, о 2-й серии фильма «Большая жизнь». Такую практику, говорил П.Н. Поспелов, И.В. Сталин применял, поскольку знал силу своего слова и чтобы не отбивать у автора или авторов желания переделать неудачную кинокартину. К сожалению, в силу ряда привходящих факторов подобное издание осуществить не удалось. После смерти П.Н. Поспелова (1979) подготовленные тексты куда-то исчезли.
СНОУ (Snow) Чарлз Перси (1905–1980), английский писатель и ученый, общественный и государственный деятель.
В 1967 в Лондоне опубликовал труд «Вереница лиц», содержащий девять портретов-эссе о самых выдающихся личностях XX в… Свою портретную галерею он завершил эссе о И.В. Сталине. При этом о Сталине Сноу написал больше и теплее, нежели о У. Черчилле. Ч. Сноу отмечал:
«Однако Сталина или других не понять, если думать, будто они стремились к власти ради нее самой. Такие политики бывали, но их судьба не представляет интереса, да и достигают они немногого. Политики подлинные жаждут власти и стремятся употребить ее на то или иное свершение… Большевистские вожди были людьми жестокими и безжалостными. Как и большинство людей дел и свершений… они не тешили себя переживаниями, погружением в самоанализ, зато принимали как должное, что они – и только они! – смогут употребить власть на нечто путное. Сталин, совершенно очевидно, верил: обладая властью, он в силах спасти свою страну и спасти революцию.
Другие были убеждены: если Сталин получит власть, то его политика погубит и то и другое, зато их политика приведет народ к спасению. Так что битвой за власть решались вопросы коренные, главные, внешне борьба носила личностный характер, ибо велась и протекала в узком кругу, но борьба эта не сводилась всего лишь к захвату и удержанию постов либо должностей, придавая битве за власть слишком много черт личностных, мы искажаем ее облик.
Сталин лучше понимал власть, сосредоточенную в аппаратах высокоразвитого государства (позже он продемонстрирует, что может значить централизованная власть), и не верил, что германский пролетариат когда-нибудь пойдет сражаться с этой властью. Россию он знал, как не знали ее эмигранты. Иллюзий не было. Сталин понимал, насколько она отстала, – но на сей исключительный случай ему доставало веры.
С его точки зрения, России предстояло самой позаботиться о себе: спасать ее некому. Советской системе суждено либо выжить в России, либо погибнуть в ней. Стране необходимо полагаться на самое себя. Эту точку зрения он завуалировано изложил задолго до революции. Высказаться до конца откровенно ему так и не пришлось, но несомненно, что внутренняя логика его политической жизни основывалась именно на этом. С годами Сталин все больше убеждался в том, что ни одно развитое общество не допустит революции. Централизованная государственная власть год от года делалась все более неколебимой. По-видимому, произвела на него впечатление и приспособляемость капиталистических структур. Изначальное суждение Сталина оказалось верным.
Суждение это (или точнее – это интуитивное провидение) наделяло Сталина целеустремленностью и силой. В деталях практики его политика и политика противников во многом перекрещивались. Все, даже те, кто с наибольшей надеждой оглядывались через плечо на Германию, сходились в том, что Россию предстоит отстроить. Все согласно осознавали, что индустриализацию России придется форсировать, следовательно, необходимы будут некоторое развитие и коллективизация сельского хозяйства, хотя бы для того, чтобы высвободить рабочую силу для промышленности, многие из этих шагов диктовались самой жизнью. Выбор и принятие политических решений ограничены, естественно, куда более жесткими рамками, чем это принято думать, даже при диктатуре многое зависит не от произвольного выбора (тем паче – прихоти), а от предопределенных факторов, вот почему какие-то процессы протекают сходным образом, независимо от того, кому выпадает их регулировать и осуществлять.
Оригинальность Сталина – скорее в мере, нежели в типе. Формула «построения социализма в одной стране» жестче всех других, равным образом и концепция ускоренно насильственной индустриализации впадала в большую крайность. Страну предстояло силой втащить в современное индустриальное государство за половину жизни поколения, иначе она отстала бы безнадежно. Что бы Сталин ни натворил, в этом он был явно прав».
И еще: «Полную власть, абсолютное и безусловное правление Советским Союзом Сталин обрел в 1929 г., продолжая натравливать правых против левых, тех и других – против центра, а центристов – против обоих флангов, почти до конца, до лихорадочной попытки Бухарина навести связующие мосты с Троцким, все они продолжали недооценивать Сталина. С точки зрения личных отношений победа Сталина до времени выглядела вполне цивилизованно. Троцкого сослали. Тогда и подумать было нельзя, что кого-то убьют. Некоторые оппоненты Сталина получили приличные посты, оставались близки к правительству.
Не теряя времени, он приступил (в какой-то мере был вынужден к этому, ибо ход подобных процессов неумолим и неизбежен, тут одна из причин, почему его враги оказались столь слабы) к величайшей из всех промышленных революций. «Социализм в одной стране» должен был заработать. России в десятилетия предстояло сделать примерно то же, на что у Англии ушло 200 лет. Это означало: все шло в тяжелую промышленность, примитивного накопления капитала хватало рабочим лишь на чуть большее, чем средства пропитания. Это означало – необходимо усилие, никогда ни одной страной не предпринимавшееся. Смертельный рывок! – и все же тут Сталин был совершенно прав».
И наконец: «К 1934 г. он преуспел в том, чтобы, нет, не сделать Советский Союз сильным, но – вывести его на путь обретения силы. Теперь мы знаем больше, чем прежде, о морфологии революции. Точно через такой же интервал времени, семнадцать лет после первой вспышки, еще одна революция, китайская, выросшая из иных корней и совершенно в иной культуре, втянулась в острые внутренние конфликты. Идентичный опыт был у Сталина. Он был разумен, но обезличенно беспощаден, убежден, что его режим (и, разумеется, его личное положение) должен оставаться неприкосновенным. Сталин знал об опасностях автократического правления, в заговорах разбирался как никто: извне ему грозила отнюдь не вероятная, а весьма определенная перспектива неизбежной войны, заговоры были вероятны – в партии, в армии.