…Второй вопрос – это о шовинизме великорусском и о шовинизме местном. Здесь выступали Раковский и особенно Бухарин, который предложил выкинуть пункт, говорящий о вреде местного шовинизма. Дескать, незачем возиться с таким червячком, как местный шовинизм, когда мы имеем такого «Голиафа», как великорусский шовинизм. Вообще, у Бухарина было покаянное настроение. Это понятно: годами он грешил против национальностей, отрицая право на самоопределение, – пора наконец и раскаяться. Но, раскаявшись, он ударился в другую крайность. Курьезно, что Бухарин призывает партию последовать его примеру и тоже покаяться, хотя весь мир знает, что партия тут ни при чем, ибо она с самого начала своего существования (1898 г.) признавала право на самоопределение и, стало быть, каяться ей не в чем. Дело в том, что Бухарин не понял сути национального вопроса. Когда говорят, что нужно поставить во главу угла по национальному вопросу борьбу с великорусским шовинизмом, этим хотят отметить обязанности русского коммуниста, этим хотят сказать, что обязанность русского коммуниста самому вести борьбу с русским шовинизмом. Если бы не русские, а туркестанские или грузинские коммунисты взялись за борьбу с русским шовинизмом, то их такую борьбу расценили бы как антирусский шовинизм. Это запутало бы все дело и укрепило бы великорусский шовинизм. Только русские коммунисты могут взять на себя борьбу с великорусским шовинизмом и довести ее до конца.
А что хотят сказать, когда предлагают борьбу с местным шовинизмом? Этим хотят отметить обязанность местных коммунистов, обязанность нерусских коммунистов бороться со своим шовинизмом. Разве можно отрицать, что уклоны к антирусскому шовинизму имеются? Ведь весь съезд увидел воочию, что шовинизм местный, грузинский, башкирский и пр., имеется, что с ним нужно бороться. Русские коммунисты не могут бороться с татарским, грузинским, башкирским шовинизмом, потому что если русский коммунист возьмет на себя тяжелую задачу борьбы с татарским или грузинским шовинизмом, то эта борьба его будет расценена как борьба великорусского шовиниста против татар или грузин. Это запутало бы все дело. Только татарские, грузинские и т. д. коммунисты могут бороться против татарского, грузинского и т. д. шовинизма, только грузинские коммунисты могут с успехом бороться со своим грузинским национализмом или шовинизмом. В этом обязанность нерусских коммунистов. Вот почему необходимо отметить в тезисах эту двустороннюю задачу коммунистов русских (я имею в виду борьбу с великорусским шовинизмом) и коммунистов нерусских (я имею в виду их борьбу с шовинизмом антиармянским, антитатарским, антирусским). Без этого тезисы выйдут однобокими, без этого никакого интернационализма ни в государственном, ни в партийном строительстве не получится.
Если мы будем вести борьбу только с великорусским шовинизмом, то эта борьба будет заслонять собой борьбу татарских и пр. шовинистов, которая развивается на местах и которая опасна в особенности теперь, в условиях нэпа. Мы не можем не вести борьбу на два фронта, ибо только при условии борьбы на два фронта – с шовинизмом великорусским, с одной стороны, который является основной опасностью в нашей строительной работе, и шовинизмом местным, с другой, – можно будет достигнуть успеха, ибо без этой двусторонней борьбы никакой спайки рабочих и крестьян русских и инонациональных не получится. В противном случае может получиться поощрение местного шовинизма, политика премии за местный шовинизм, чего мы допустить не можем…»
И.В. Сталин решительно заявлял, что недооценивать националистов не следует. Если разрешить им безнаказанно действовать, они принесут немало бед. Вот почему их надо держать в железной узде, не давать им подкапываться под единство Советского Союза.
И.В. Сталин называл антисемитизм крайней формой расового шовинизма, наиболее опасным пережитком каннибализма. Отвечая 12 января 1931 на запрос Еврейского телеграфного агентства из Америки, И.В. Сталин подчеркивал:
«Антисемитизм выгоден эксплуататорам, как громоотвод, выводящий капитализм из-под удара трудящихся. Антисемитизм опасен для трудящихся, как ложная тропинка, сбивающая их с правильного пути и приводящая их в джунгли. Поэтому коммунисты, как последовательные интернационалисты, не могут не быть непримиримыми и заклятыми врагами антисемитизма.
В СССР строжайше преследуется законом антисемитизм как явление, глубоко враждебное Советскому Союзу. Активные антисемиты караются по законам СССР смертной казнью».
«Многие, – говорил И.В. Сталин, – не верят, что могут быть равноправные отношения между большой и малой нациями. Но мы, советские люди, считаем, что такие отношения могут и должны быть. Советские люди считают, что каждая нация, – все равно, большая или малая, – имеет свои качественные особенности, свою специфику, которая принадлежит только ей и которой нет у других наций. Эти особенности являются тем вкладом, который вносит каждая нация в общую сокровищницу мировой культуры и дополняет ее, обогащает ее. В этом смысле все нации – и малые, и большие – находятся в одинаковом положении, и каждая нация равнозначна любой другой нации».
И.В. Сталин разоблачил беспочвенность расчетов гитлеровцев, что во время войны в Советском Союзе начнутся междоусобицы на национальной почве. Весь мир стал свидетелем, что Советский Союз вышел победителем из навязанной фашистами войны, что советские народы еще больше сплотились в битве с коричневой чумой XX в. Однако замыслы фашистов сумели реализовать спустя шесть десятилетий псевдодемократы и лжереформаторы, развалив великий Советский Союз, натравив один народ против другого.
И.В. Сталин разоблачил замыслы Черчилля – Трумэна полвека назад с помощью фашистской расовой теории установить мировое господство. Ныне буши и блэры опять грозят вершить судьбы всего мира, опираясь на расовую теорию преимуществ наций, говорящих на английском языке.
Далеко смотрел И.В. Сталин.
ДУБРОВИНСКИЙ Иосиф Федорович (1877–1913) по партийной кличке Иннокентий, Инок. Профессиональным революционер.
Революционную работу начал с 15 лет в ученическом кружке и не прерывал ее, несмотря на аресты и ссылки, до своей трагической смерти – утонул в Енисее в ссылке в 1913 г. В 1903 г. вел в Самаре во главе «искровского центра» энергичную организационную и агитационнопропагандистскую работу. Был избран в ЦК РСДРП. Со времени П съезда партии принадлежал к группе большевиков-примиренцев, ошибочно выступая против раскола с меньшевиками.
В.И.Ленин, несмотря на допущенные Дубровинским ошибки примиренческого плана, поддерживал с Иннокентием тесную дружбу, относился к нему с большой любовью, ценил его преданность революции и организаторский талант.
И.В. Сталин писал о И.Ф. Дубровинском: «…Из всех знакомых мне незаурядных организаторов я знаю – после Ленина – лишь двух, которыми наша партия может и должна гордиться: И.Ф. Дубровинского, который погиб в туруханской ссылке, и Я.М.Свердлова, который сгорел на работе по строительству партии и государства».
ДУДКО Дмитрий Сергеевич (1922–2004), православный священник, русский духовный писатель:
«Как я заметил, у нас в России подвергаются осуждению те, кто имеет государственное направление. Государственность причисляется к какому-то пороку, преступлению. Так осудили государственника Ивана Грозного, расширившего границы России, обвинив его в жестокости. Хотя стоило бы задуматься, мог ли молиться за всех казненных жестокий человек? Не есть ли здесь акт любви? Как это ни странно, за многие годы за Ивана Грозного подали голос только Сталин и в наше время – митрополит Иоанн Санкт-Петербургский. Так же осудили святого Иосифа Волоцкого, победившего ересь жидовствующих и, может быть, надолго удержавшего духовный разброд России. Он тоже в глазах судей оказался жестоким, хотя был добрейшей души человек.
Теперь вот настало время реабилитировать Сталина. Впрочем, не его только, но само понятие государственности. Сегодня мы сами воочию можем увидеть, какое преступление есть безгосударственность и какое благо – государственность! Как ни кричат, что в советское время много погибло в лагерях, но сколько гибнет сейчас без суда и следствия, безнаказанно, безвестно, ни в какое сравнение не идет та гибель. Весь ограбленный и обманутый народ теперь вздыхает: был бы Сталин, не было бы такой разрухи.
Но это реабилитация, так сказать, с человеческой точки зрения, а мне предстоит – с духовной, поскольку я священник.
Начну сразу с вопроса. Что лучше: «деспотизм» сталинских времен или демократия нашего времени – сталинцы, скажете, – тот же деспотизм, подавление свободы, принижение личности.
Либерализм, демократия – значит, полные права, полная свобода всего и вся.
Нет, господа, перед жестокостью демократии бледнеет всякий деспотизм. Скажите, пожалуйста, когда было больше обездоленных, заключенных, пусть и не в тюрьмы, когда преступность и безнравственность имели такую свободу на улицах и на телевидении, в печати и без печати? Когда еще, в какие времена весь народ, за исключением немногих, сидел на голодном пайке? Когда и какие правители с таким цинизмом, как теперь, разрушали собственную экономику в угоду более сильному соседу?
Но как все это, что я говорю, сообразовать с христианскими понятиями, спросят у меня? Христианство, что ли, атеизмом поддерживается? Ведь при сталинском деспотизме все было опутано атеизмом. Атеизм был везде и всюду.
Но, видимо, не случайно философ Н. Бердяев говорил: атеизм – это дверь к Богу с черного хода, и мы сейчас видим, как многие атеисты стали по-настоящему верующими. Я никогда не забуду, как один высокопоставленный атеист-коммунист мне сказал, что хотя он и коммунист-атеист, но воспитан на православной традиции. Да, как ни покажется странным, но в русском атеизме-социализме есть и православная традиция, поэтому коммунистическое движение в России вписывается в русскую историю. Это часть нашей истории, которой не вычеркнуть. А вот будет ли сегодняшняя демократия частью нашей истории, хотя бы потому, что она, не посоветовавшись с Западом, ничего не предпринимает? Это чуждое явление для России!