Раскритиковал я и легкий танк Т-60…
Уже по тому, что Сталин с особым пристрастием пытал меня, чем хороши и чем плохи по своим тактико-техническим свойствам наши танки, я понял, что Верховный Главнокомандующий хочет досконально, до самой, что называется, глубины, разобраться в сильных и слабых сторонах нашей бронетанковой техники сорок второго года. Нетрудно было догадаться, что его вопросы непосредственно связаны с неудачными боями летом и осенью сорок второго. Сталин пытался найти причину этих неудач.
Доложил я также Верховному о нехватке радиостанций в танковых войсках.
– Подождите, товарищ Катуков, – сказал Сталин, – скоро и с рациями, и с телефонным кабелем дело поправится.
…Раскурив во второй или в третий раз трубку, он спросил, как на фронте награждают отличившихся в боях воинов орденами и медалями.
Что я мог ответить? Плохо обстояло дело с награждением людей, совершавших подчас беспримерные подвиги. А получалось так потому, что награждение производилось только Указами Президиума Верховного Совета СССР. Пока пересылали представление к награде по всем фронтовым инстанциям, пока попадало оно в Москву, потом в Указ, проходило очень много времени. Между тем бои шли непрерывно. И смотришь, иной отличившийся и представленный к награде человек или выбыл по ранению куда-то в тыловой госпиталь, или погиб в очередной схватке с врагом, или переведен в другое соединение. Придут, бывало, награды, а вручать их некому.
– Вот если бы, товарищ Сталин, – предложил я, – дать права в этом отношении фронтам, армиям, соединениям…
– Подумаем, – сказал Иосиф Виссарионович и снова перевел наш разговор на боевые дела, чисто танковые. Спросил: – Стреляют танкисты с ходу?
Я ответил, что нет, не стреляют.
– Почему?
– Верховный пристально посмотрел на меня.
– Меткость с ходу плохая, и снаряды жалеем, – ответил я. – Ведь наши заявки на боеприпасы полностью не удовлетворяются.
Сталин остановился, посмотрел на меня в упор и заговорил четко, разделяя паузами каждое слово:
– Скажите, товарищ Катуков, пожалуйста, во время атаки бить по немецким батареям надо? Надо. И кому в первую очередь? Конечно, танкистам, которым вражеские пушки мешают продвигаться вперед. Пусть даже ваши снаряды не попадают прямо в пушки противника, а рвутся неподалеку. Как в такой обстановке будут стрелять немцы?
– Конечно, меткость огня у противника снизится.
– Вот это и нужно, – подхватил Сталин. – Стреляйте с ходу, снаряды дадим, теперь у нас будут снаряды.
Выдержав большую паузу, Верховный назвал несколько генералов и спросил, знаю ли я их. С большинством из названных я не был знаком и на фронте не встречался. А те немногие, которых я знал, были настоящие боевые военачальники и заслуживали только доброго слова.
И вот наступил решающий момент беседы, ради чего, видимо, и вызвал меня Верховный Главнокомандующий к себе.
– Вот что, товарищ Катуков, – сказал Сталин, – вы назначаетесь командиром механизированного корпуса. Он будет куда посильнее танкового. А воевать поедете вот сюда…
И Верховный показал мне на карте, лежавшей на столе, один из районов Калининской области».
КАТЫНЬ. В 1943 после освобождения Смоленска в Катынском лесу были обнаружены трупы расстрелянных польских военнослужащих. Советская Чрезвычайная государственная комиссия по установлению и расследованию злодеяний, совершенных немецко-фашистскими захватчиками, начала изучение обстоятельств расстрела польских офицеров. В январе 1944 в газете «Правда» были опубликованы материалы, свидетельствующие о том, что эти расстрелы совершены гитлеровцами в сентябре-декабре 1941.
Геббельсовская пропаганда в 1943 объявила о расстреле «еврейскими комиссарами» 10 тысяч польских офицеров. Польское эмигрантское правительство в Лондоне сразу же подхватило фашистскую ложь, хотя для этого у него в тот период не было никаких объективных данных.
В личном и секретном послании маршалу И.В. Сталину премьер-министр Великобритании У. Черчилль отмечал, что «Германская пропаганда создала эту историю именно для того, чтобы вызвать трещину в рядах Объединенных Наций и придать некоторую видимость реальности ее новым попыткам убедить мир в том, что интересы Европы и малых наций защищаются Германией от великих внеевропейских держав, а именно от Союза Советских Социалистических Республик, Соединенных Штатов и Британской империи». Черчилль заверял, что изучает «возможность заставить замолчать те польские газеты в Англии, которые нападали на Советское правительство».
В новую фазу катынская история вступила, когда в апреле 1990 М.С. Горбачев безапелляционно заявил о виновности НКВД в расстреле польских офицеров, поставив все это в преступление Сталину. И хотя за все прошедшие годы, несмотря на все попытки свалить вину на Сталина, не найдено ни одного советского документа времен войны, указывающего на расстрел польских офицеров и полицейских в Катынском лесу органами НКВД, ни свидетелей, ни участников самого расстрела, антисоветская кампания продолжается. В то же время много фактов и аргументов, показывающих, что катынское дело сфабриковано и используется для фальсификации советской истории, клевещет на сталинскую эпоху. Неприязнь к сталинскому режиму проявляется и в необъективном подходе президента В. В. Путина к катынским событиям, подыгрывании антирусским настроениям польской общественности.
Свое решение по катынским событиям должна вынести Генеральная прокуратура РФ, чтобы восстановить правду истории, не мешать дружеским отношениям России и Польши, миру в этом важном регионе Европы.
КАУТСКИЙ (Kautsky) Карл(1854–1938), теоретик германской социал-демократии и II Интернационала.
Под влиянием марксистской литературы, в частности «Анти-Дюринга» Ф.Энгельса, начал переходить от помеси мальтузианства и лассальянства к марксизму. Однако даже в лучшие годы своей деятельности и несмотря на многолетнюю личную помощь Ф.Энгельса, К.Каутский так и не стал последовательным марксистом. Ему принадлежали несколько работ, популярно излагавших отдельные стороны учения К.Маркса и Ф.Энгельса.
Взгляды К.Каутского критиковали К.Маркс и Ф.Энгельс. Критике Каутского посвятил свою работу В.И.Ленин «Пролетарская революция и ренегат Каутский», в которой писал: «Все увертки, софизм, мошеннические фальсификации для того и нужны Каутскому, чтоб отговориться от насильственной революции, чтобы прикрыть свое отречение от нее, свой переход на сторону либеральной рабочей политики, т. е. на сторону буржуазии».
В начале революционной деятельности И.В.Джугашвили написал предисловие к грузинскому изданию брошюры К.Каутского «Движущие силы и перспективы русской революций /Взглядов К.Каутского на марксизм И.В.Джугашвили касался и в статье «Маркс и Энгельс о восстании» (1906 г.).
И.В.Сталин отмечал, что каутскианству свойственны колебания, нерешительность, сдача оппортунистам ряда позиций. «Формально, – писал И.В.Сталин, – во главе Интернационала стояли «правоверные» марксисты, «ортодоксы» – Каутский и другие. На деле, однако, основная работа Интернационала велась по линии оппортунизма. Оппортунисты приспособлялись к буржуазии в силу своей приспособленческой, мелкобуржуазной природы, – «ортодоксы» же в свою очередь приспособлялись к оппортунистам в интересах «сохранения единства» с оппортунистами, в интересах «мира в партии». В результате получалось господство оппортунизма, ибо цепь между политикой буржуазии и политикой «ортодоксов» оказывалась замкнутой».
Критиковал И.В.Сталин К.Каутского и за позицию в национальном вопросе. Каутский делал грубейшие ошибки, проповедуя, например, «мирное» онемечение чехов в пользу более передовой германской культуры. Осуждая на словах колониальный грабеж, Каутский считал революционную борьбу колониальных народов «безнадежной», ее поддержку «сумасшествием».
После Октябрьской социалистической революции 1917 года К.Каутский с ярой враждебностью выступал против Страны Советов. Он убеждал, что большевизм является контрреволюцией, тождественен бонапартизму, а то и фашизму. Однако под давлением фактов вынужден был признать, что «высоко концентрированная экономика Советского государства, бесспорно, отличается от частнокапиталистической экономики». Он подчеркивал тезис о связи дела Ленина с делом Сталина. Для Каутского Россия Ленина была, не только единым целым с Россией Сталина, но и вторая уходила прочными корнями в первую. Он признавал важность процессов модернизации и индустриализации, осуществлявшихся в СССР под руководством Сталина. Отмечал Каутский тесную взаимосвязь Сталина с послеоктябрьской историей русского общества. Хотя и здесь продолжал оставаться непоследовательным, «каучуконосным», поскольку отрицал социалистическую природу СССР сталинской поры, подстрекал к контрреволюционной войне против Советского Союза.
КАФТАНОВ Сергей Васильевич (1905–1978), советский ученый, государственный деятель.
С 1937 в аппарате ЦК BKП (б), председатель Всесоюзного комитета по делам высшей школы при Совнаркоме СССР. В годы Великой Отечественной войны уполномоченный Государственного Комитета Обороны по науке.
В сентябре 1942 на совещании у И.В. Сталина докладывал о начале изучения в Англии, США и Германии вопроса использования атомной энергии урана для военных целей, предложил начать работы по созданию отечественного атомного оружия и доверить это дело И.В.Курчатову. Вспоминая об этом совещании С.В.Кафтанов писал: «Докладывая вопрос на ГКО, я отстаивал наше предложение… После некоторого раздумья Сталин сказал: «Надо делать»».
С 1946 С.В.Кафтанов министр высшего образования СССР, затем на других ответственных должностях.
КЕККОНЕН (Kekkonen) Урхо Калева (1900–1986), финский государственный деятель.
С 1936 неоднократный министр иностранных дел. в 1952–1956 (с перерывом) премьер-министр Финляндии. Затем президент Финляндии.
Выступая в 1950 по случаю годовщины подписания договора о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи между Финляндией и СССР, Урхо Кекконен говорил: