В деревне в те годы шла жестокая классовая борьба: и со стороны беднейших крестьян, и со стороны кулаков. В наиболее ожесточенный период раскулачивания (начало 1930 – осень 1932) было выселено 240 757 кулацких семей, т. е. около одного процента общего количества крестьянских хозяйств. За контрреволюционную деятельность были расстреляны десятки тысяч кулаков. Многие были отправлены в Сибирь. К 1 января 1932 туда доехало 1 317 022 человека, 480 тысяч сбежали по пути.
Часть бывших кулаков проявила себя хорошими хозяйственниками – они были награждены орденами страны, получили звание Героя Социалистического Труда. Дети кулаков стали поэтами, академиками. Но антисоветчики по-прежнему не унимаются и твердят о мифических миллионных жертвах.
Сталинский курс на коллективизацию сельского хозяйства вытащил 120 миллионов крестьян из средневековья, неграмотности и забитости, поднял их к активной политической жизни. На 1 Всесоюзном съезде колхозников-ударников в феврале 1933 И.В. Сталин выдвинул задачу сделать все колхозы большевистскими, а колхозников зажиточными.
Коллективизация подняла не только продуктивность сельского хозяйства, но научно-технический уровень крестьянства, что обеспечило страну грамотными инженерами, Красную Армию – танкистами и авиаторами, а ликвидация кулацкого слоя обеспечила крепость тыла Советской страны на случай войны. Колхозный строй выдержал суровые испытания Великой Отечественной войны, в необходимом объеме обеспечил потребности фронта и тыла для достижения победы.
КОЛЛОНТАЙ Александра Михайловна (1872–1952), советский государственный и партийный деятель, публицист. Участница Великой Октябрьской социалистической революции. Первая в мире женщина-посол.
В канун Советско-финляндской войны, в ноябре 1939, Чрезвычайный и Полномочный посол СССР в Швеции
A.M. Коллонтай была принята И.В. Сталиным. Записи А.М. Коллонтай к печати подготовил доктор исторических наук М.И. Труш. Вспоминая, она писала:
«Я вновь в кабинете Сталина в Кремле. Сталин встал из-за своего рабочего стола мне навстречу и, улыбаясь, долго тряс мою руку. Спросил о здоровье и предложил присесть.
Внешне Сталин выглядел усталым, озабоченным, но спокойным, уверенным, хотя чувствовалось, какая глыба тяжести на нем лежит. Это с особой силой я почувствовала, когда Сталин стал прохаживаться вдоль длинного стола взад и вперед. Его голова как будто втянулась в плечи под громадою дел. И тут же Сталин спросил: «Как идут дела у вас и ваших скандинавских нейтралов?».
Пока я собиралась кратко и притом емко ответить, Сталин заговорил о переговорах с финской делегацией в Москве, о том, что шестимесячные переговоры ни к чему не привели. Финская делегация в середине ноября уехала из Москвы и больше не вернулась с «новыми директивами», как обещала. Договор, который должен был обеспечить мир и мирное соседство между СССР и Финляндией, остался неподписанным. Сталин был обеспокоен, но никакой тревоги не ощущалось.
В основном разговор велся вокруг обстановки, сложившейся с Финляндией. Сталин советовал усилить работу советского посольства по изучению обстановки в скандинавских странах в связи с проникновением Германии в эти страны, чтобы привлечь правительства Норвегии и Швеции и повлиять на Финляндию, дабы не допустить конфликта. И, как бы заключая, сказал, что «если уж не удастся его предотвратить, то он будет недолгим и обойдется малой кровью. Время «уговоров» и «переговоров» кончилось. Надо практически готовиться к отпору, к войне с Гитлером».
Я почувствовала, что меня будто ударило каким-то током. Я впервые ощутила, как близка война. Из моих рук даже вывалился блокнот, который я брала с собой, идя в Кремль к Сталину, чтобы все записать…
На этот раз беседа продолжалась более двух часов. Я не заметила, как быстро пролетело время. Сталин, беседуя со мной, в то же время как бы рассуждал вслух сам с собой. Он коснулся многих вопросов: о поражении народного фронта в Испании, много говорил о героях этой борьбы. Это продолжалось всего несколько минут. Главные его мысли были сосредоточены на положении нашей страны в мире, ее роли и потенциальных возможностях. «В этом плане, – подчеркнул он, – экономика и политика неразделимы». Говоря о промышленности и сельском хозяйстве, он назвал нескольких ответственных лиц и десятки имен руководителей больших предприятий, заводов, фабрик и работников в сельском хозяйстве.
Особо он был обеспокоен перевооружением армии, а также ролью тыла в войне, необходимостью усиления бдительности на границе и внутри страны. И, как бы заключая, особо подчеркнул:
«Все это ляжет на плечи русского народа. Ибо русский народ – великий народ. Русский народ – это добрый народ. У русского народа – ясный ум. Он как бы рожден помогать другим нациям. Русскому народу присуща великая смелость, особенно в трудные времена, в опасные времена. Он инициативен. У него – стойкий характер. Он мечтательный народ. У него есть цель. Потому ему и тяжелее, чем другим нациям. На него можно положиться в любую беду. Русский народ – неодолим, неисчерпаем».
Я старалась не пропустить ни одного слова, так быстро записывала, что сломался карандаш. Я как-то неуклюже стремилась схватить второй из стоящих на столе, чуть не повалила их подставку. Сталин взглянул, усмехнулся и стал прикуривать свою трубку…
Размышляя о роли личности в истории, о прошлом и будущем, Сталин коснулся многих имен – от Македонского до Наполеона.
Я старалась не пропустить, в каком порядке он стал перечислять русские имена.
Начал с киевских князей. Затем перечислил Александра Невского, Дмитрия Донского, Ивана Калиту, Ивана Грозного, Петра Первого, Александра Суворова, Михаила Кутузова. Закончил Марксом и Лениным.
Я тут вклинилась, хотела сказать о роли Сталина в истории. Но сказала только: «Ваше имя будет вписано…» Сталин поднял руку и остановил меня. Я стушевалась. Сталин продолжал: «Многие дела нашей партии и народа будут извращены и оплеваны прежде всего за рубежом, да и в нашей стране тоже. Сионизм, рвущийся к мировому господству, будет жестоко мстить нам за наши успехи и достижения. Он все еще рассматривает Россию как варварскую страну, как сырьевой придаток. И мое имя тоже будет оболгано, оклеветано. Мне припишут множество злодеяний.
Мировой сионизм всеми силами будет стремиться уничтожить наш Союз, чтобы Россия больше никогда не могла подняться. Сила СССР – в дружбе народов. Острие борьбы будет направлено прежде всего на разрыв этой дружбы, на отрыв окраин от России. Здесь, надо признаться, мы еще не все сделали. Здесь еще большое поле работы.
С особой силой поднимет голову национализм. Он на какое-то время придавит интернационализм и патриотизм, только на какое-то время. Возникнут национальные группы внутри наций и конфликты. Появится много вождей-пигмеев, предателей внутри своих наций.
В целом в будущем развитие пойдет более сложными и даже бешеными путями, повороты будут предельно крутыми. Дело идет к тому, что особенно взбудоражится Восток. Возникнут острые противоречия с Западом.
И все же, как бы ни развивались события, но пройдет время, и взоры новых поколений будут обращены к делам и победам нашего социалистического Отечества. Год за годом будут приходить новые поколения. Они вновь подымут знамя своих отцов и дедов и отдадут нам должное сполна. Свое будущее они будут строить на нашем прошлом.
Эта беседа произвела на меня неизгладимое впечатление. Я по-другому взглянула на окружающий меня мир. Я к ней обращалась мысленно много-много раз уже в годы войны и после нее, перечитывала неоднократно и все время находила в ней что-то новое, какой-то поворот, какую-то новую грань».
КОЛЧАКОВЩИНА, контрреволюционный режим, установленный в 1918–1919 в Сибири, частью в Заволжье адмиралом Колчаком. 18 ноября 1918 в Омске адмирал А.В. Колчак, военный министр эсеровского правительства в Сибири, совершил военный переворот и объявил себя «Верховным правителем государства и Верховным главнокомандующим». Реакционер и монархист Колчак, добровольно принявший присягу служить США и Великобритании, опиравшийся на штыки Антанты, покрыл всю «Колчакию» тюрьмами и концлагерями. Жестоко преследовались и истязались все патриоты и особенно пленные красноармейцы. О пытках колчаковских палачей рассказывал мне мой отец – красноармеец Василий Михайлович Суходеев, захваченный в плен и испытавший ужасы Омской тюрьмы.
Столицу «Колчакии» Омск освободила Красная Армия. Наступление советских войск поддерживали партизаны, повстанцы и население. Не спасли Колчака и наемники Чехословацкого корпуса, англо-американские союзники. Колчаковский режим пал, преступный диктатор был расстрелян.
В «Кратком курсе истории ВКП(б)» И.В. Сталин писал: «В момент разгара наступательных действий Красной Армии на восточном фронте Троцкий предложил подозрительный план: остановиться перед Уралом, прекратить преследование колчаковцев и перебросить войска с восточного фронта на южный фронт. ЦК партии, хорошо понимая, что нельзя оставлять Урал и Сибирь в руках Колчака, где он может с помощью японцев и англичан оправиться и снова стать на ноги, – отклонил этот план и дал директиву продолжать наступление. Ввиду несогласия с такой директивой Троцкого, последний подал в отставку. ЦК отклонил отставку Троцкого, обязав его вместе с тем немедля устраниться от участия в руководстве операциями на восточном фронте. Наступление Красной Армии против Колчака стало развертываться с новой силой, Красная Армия нанесла Колчаку ряд новых поражений и освободила от белых Урал и Сибирь, где Красную Армию поддержало мощное партизанское движение, возникшее в тылу белых».
Среди военачальников, руководивших войсками, которые вели войну с колчаковцами И.В. Сталин еще в годы Гражданской воины выделял М.Н. Тухачевского – «завоевателя Сибири и победителя Колчака».
КОМАРОВ Владимир Леонтьевич (1869–1945), советский ученый и организатор науки.
Академик (Академик Российской Академии наук с 1920), президент (с 1936) Академии наук СССР. Лауреат Сталинской премии (1941, 1942). Герой Социалистического Труда (1943).