Как-то разговорились: что делать с прежним текстом? Леонид Федорович сказал: «Давай отложим на потом». Он посчитал, что и вопрос об авторитете, и вопрос о «культе личности» нужно бы еще обмозговать.
О «культе личности» говорил взвешенно. К его чести – не изображал себя обиженным на Сталина, который снял его с должности главного редактора газеты «Правда».
А что касается вопроса «авторитета руководителя», хотелось бы остановиться на двух моментах.
К анализу подхода Сталина к экономическим проблемам я привлек своего друга Александра Полыцикова – главного редактора «Экономической газеты», газеты ЦК КПСС. Вдумчивый экономист и взыскательный редактор, он дал интересные материалы. Мы доверительно написали, что Хрущев при решении народнохозяйственных задач допускает элементы волюнтаризма. Леонид Федорович ознакомился с текстом и оставил у себя. Спустя какое-то время сообщил, что бумагу показывал Хрущеву. И добавил: об этом молчите.
Порой и сейчас Ильичева упрекают за то, что он первый сказал о десятилетии Хрущева. Но первым это выражение употребил секретарь ЦК партии Б.Н. Пономарев в докладе о 93-й годовщине со дня рождения В.И. Ленина. Другое дело, что Ильичев в докладе «Об очередных задачах идеологической работы партии» на июньском Пленуме (1963) ЦК КПСС дал политико-экономическое обоснование этому десятилетию, что на деле открывало путь для насаждения нового культа личности, на сей раз культа личности Хрущева. Пожалуй, это и послужило основанием для вывода в 1965 г. Л.Ф. Ильичева из состава Секретариата ЦК КПСС.
Затем честные ученые, критикуя доклад Н.С.Хрущева, отмечали, что, если следовать правде советской жизни, то понятие «культ личности» антиисторично применять по отношению к И.В.Сталину. Со временем становилось все более ясно, что под «борьбой с культом личности» имелась в виду не просто борьба против всего, что осуществлялось в эпоху Сталина и под руководством Сталина, а на деле, по существу, началась разворачиваться настоящая война против Советского государства, против большевистской, коммунистической партии, против марксизма-ленинизма, в целом – против социализма, построенного впервые в мире в Советском Союзе. Теперь все это вылилось во всемирный поход против социализма, против марксизма-ленинизма, в правооппортунистический поворот в части международного коммунистического движения.
КУЛЬТУРНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ В СССР, составная часть социалистических преобразований в стране, коренной переворот в духовной жизни советского общества.
В.И. Ленин выдвинул положение о необходимости культурной революции как обязательном условии построения социализма. Он подчеркивал: «Не выдумка новой пролеткультуры, а развитие лучших образцов, традиций, результатов существующей культуры с точки зрения миросозерцания марксизма и условий жизни и борьбы пролетариата в эпоху его диктатуры».
В 1939 в Отчетном докладе на ХVIII съезде партии о работе ЦК ВКП(б) И.В. Сталин говорил: «Продолжающийся подъем промышленности и сельского хозяйства не мог не привести и действительно привел к новому росту материального и культурного положения народа». Он подчеркивал, что культурное положение народа и его подъем шли вслед за подъемом материального положения народа. С точки зрения культурного развития народа отчетный период был поистине периодом культурной революции. Внедрение в жизнь всеобщеобязательного первоначального образования на языках национальностей СССР, рост числа школ и учащихся всех ступеней, рост числа выпускаемых высшими школами специалистов, создание и укрепление новой, советской интеллигенции, – такова общая картина культурного подъема народа. И. В.Сталин отметил, что нарождение новой, народной, социалистической интеллигенции является одним из самых важных результатов культурной революции в нашей стране. Утверждалась социалистическая культура, шла перестройка быта.
При И.В. Сталине сложилась замечательная традиция проводить торжественные всесоюзные мероприятия, посвященные памяти выдающихся деятелей культуры народов СССР: А. С. Пушкина, Ш. Руставели, А. Навои, Низами Гянджеви, Т.Г. Шевченко, Х. Абовяна и многих других.
В Москве постоянно проводились декады культуры различных республик: Украины, Грузии, Туркмении и других, давались спектакли ведущих театров страны, устраивались концерты ведущих мастеров искусства. Многие из них непременно посещал И.В. Сталин, другие руководители партии и правительства. В честь деятелей культуры правительство устраивало приемы в Кремле.
Так, на правительственном приеме в конце 30-х годов в честь участников декады таджикского искусства И.В. Сталин провозгласил три тоста:
«У нас, – говорил он, – есть привычка славословить в адрес живущих вождей и непомерно ругать ушедших из жизни. Но есть одно имя, которое не нуждается в славословии и о котором, сколько бы мы ни говорили хорошего, мы до конца не раскроем всего великого значения его деятельности. Имя это – Ленин. Мой первый тост: «За Ленина – создателя и вождя нашей партии коммунистов!».
Сила нашего государства, – продолжал Сталин, – заключается в нерушимом единстве Коммунистической партии и народа. Это позволяет нам двигаться вперед. Мой второй тост: «За несокрушимое единство партии коммунистов и народа!»
Мы, отметил Сталин, стали свидетелями выступлений замечательных мастеров искусства талантливого таджикского народа. Одного из древних народов, сохранившего славные традиции прошлого и приумножившего богатство своей культуры за годы Советской власти. Мы будем сильны и непобедимы, пока у нас есть дружба народов. И, наконец, мой третий тост: «За нерушимую дружбу наших народов!»».
Социалистическая культура развивает человека, духовно его обогащает. И.В. Сталин отмечал: «Есть классовая подоплека и у так называемой западной популярной музыки, так называемого формалистического направления. Такого рода, с позволения сказать, музыка создается на ритмах, заимствованных у сект «трясунов», «танцы» которых, доводя людей до экстаза, превращают их в неуправляемых животных, способных на самые дикие поступки. Такого рода ритмы создаются при участии психиатров, строятся таким образом, чтобы воздействовать на подкорку мозга, на психику человека. Это своего рода музыкальная наркомания, попав под влияние которой человек уже ни о каких светлых идеалах думать не может, превращается в скота, его бесполезно призывать к революции, к построению коммунизма. Как видите, музыка тоже воюет».
И.В. Сталин говорил, что в 1944 ему довелось прочитать инструкцию, написанную одним офицером английской разведки, которая была озаглавлена: «Как использовать формалистическую музыку для разложения войск противника».
Эти напоминания нелишние и сегодня!
КУН (Кun) Бела (1886–1938), один из организаторов и руководителей Коммунистической партии Венгрии, член Исполкома Коминтерна.
«Сталин, – отмечал Кун, – умеет взять правильный темп. Он умеет охватить ситуацию. Именно в этом состоит характерная особенность Сталина, отличающая его больше, чем все другие: умение ждать, рассчитывать во времени, не поддаваться искушению, хранить грозное терпение. А может быть, именно поэтому ни один революционер в истории так не обогатил практически революцию и не сделал так мало ошибок, как Сталин».
КУРЕЙКА, поселок севернее Полярного круга, куда под усиленный надзор полиции сослали И.В. Сталина в первой половине марта 1914.
Бесконечной чередой тянулись в полярной ночи вечера. Приходили приятели-остяки, усаживались на корточки и не мигая смотрели на лампу-молнию.
Самому постоянному гостю Сталин время от времени давал затянуться из своей трубки…
И все же самый близкий друг – пес. «Был он моим собеседником, – рассказывал впоследствии Сталин Аллилуевым. – Сидишь зимними вечерами, – если есть керосин в лампе, – пишешь или читаешь, а Тишка прибежит с мороза, уляжется, жмется к ногам, урчит, точно разговаривает. Нагнешься, потреплешь его за уши, спросишь: «Что, Тишка, замерз, набегался? Ну, грейся, грейся!»».
Только считанные люди, в которых он был абсолютно уверен, видели другого Сталина. Измученный и издерганный предательством – среди большевиков кишели агенты охранки, высокомерными поучениями теоретиков, окопавшихся в эмиграции, он позволял себе раскрыться чрезвычайно редко. Один такой случай описала В. Швейцер, жена ссыльного С. Спандаряна, очень близкого к Сталину:
«Тайком от стражников, зимой, мы вместе с Суреном Спандаряном поехали в Курейку к Сталину. Нужно было разрешить ряд вопросов, связанных с происходившим тогда судом над думской фракцией большевиков и с внутрипартийными делами.
Это были дни, слитые с ночами в одну бесконечную полярную ночь, пронизанную жестокими морозами. Мы мчались на собаках по Енисею без остановки. Монастырское от Курейки в 200 километрах. Мчались под несмолкаемый вой волков.
Вот и Курейка. На берегу, там, где маленькая изломанная порогами быстрая речка Курейка впадала в бурный полноводный Енисей, разбросано было несколько деревянных домишек, стоявших далеко друг от друга. У самого Енисея на небольшой возвышенности виднелся деревянный дом, занесенный снегом. Здесь жил Сталин. Мы подъезжали. Собаки, завидев впереди жилье, бежали во всю прыть. Из домиков выбежали люди. Навстречу нам вышел Сталин. Местные жители с любопытством рассматривали полярных путешественников. Из соседнего домика лениво вышел стражник, медленно и важно подошел к нам…
У нас с Иосифом была радостная, теплая встреча. Нашему неожиданному приезду Иосиф был необычайно рад. Он проявил большую заботу о нас. Мы зашли в дом. Небольшая квадратная комната, в одном углу – деревянный топчан, аккуратно покрытый тонким одеялом, напротив рыболовные и охотничьи снасти – сети, оселки, крючки. Все это изготовил сам Сталин. Недалеко от окна продолговатый стол, заваленный книгами, над столом висит керосиновая лампа. Посредине комнаты небольшая печка – «буржуйка», с железной трубой, выходящей в сени. В комнате тепло: заботливый хозяин заготовил на зиму много дров. Мы не успели снять с себя теплую полярную одежду, как Иосиф кудато исчез. Прошло несколько минут, и он снова появился. Иосиф шел от реки и на плечах нес огромного осетра. Сурен поспешил ему навстречу, и они внесли в дом трехпудовую живую рыбу.