В России всегда жили различные нации. Но государствообразующим народом, и качественно, и количественно, всегда был один-единственный – русский. И если в высшем звене государственной власти (подчеркиваю – государственной власти) какой-то национальный элемент начинал занимать непропорционально высокий процент – это всегда было чревато социальным взрывом. Сталин очень хорошо это понимал, бдительно следил за равновесием в этом деле и, образно выражаясь, «стриг» этот излишне выпирающий наверх протуберанец, касалось ли это евреев, украинцев, русских, татар, грузин и т. д.
Вопрос это чисто политический, а не психобиологический. Именно высшая политическая власть должна следить за соблюдением объективных пропорций в этом деле. Сам национальный элемент объективно осознать эту опасность, которая может привести к распаду государства, как показывает многолетняя российская практика, не может. Любой национальный элемент инстинктивно всегда будет стремиться к абсолютному национальному превосходству во власти, и на высшее политическое руководство страны ложится ответственность не допускать таких перекосов.
Насколько легко может быть разрушено это равновесное представительство во власти, показывает опыт постсоветской России. При отсутствии политического контроля сверху («Берите суверенитета столько, сколько сумеете проглотить» – Б. Ельцин) представители так называемых титульных наций в автономных образованиях, даже когда они в абсолютном меньшинстве в той или иной национальной республике или области, мгновенно переходят к тому, что замещают представителями своего этноса практически все пространство во властных структурах.
Первым после Сталина на эту опасность обратил внимание Ю. В. Андропов. И потребовал равновесия в этой области: в национальных республиках все органы власти должны быть сформированы пропорционально их доле в количественном составе населения административно-территориального субъекта, сказал он. Но смерть помешала ему осуществить эту политическую линию на деле.
Сталин же хорошо это осознавал. Известен случай, когда 1 мая 1945 года доброхоты, желая сделать генсеку приятное, доложили, что флаг Победы над Рейхстагом водрузили два грузинских солдата. Сталин пришел в ярость и потребовал, чтобы вопрос этот был тщательно проверен. «Не может быть, – сказал он, – чтобы на купол Рейхстага взобрались только грузинские воины, а русских там не было, что ли?» В результате «обнаружилось», что Знамя Победы над куполом Рейхстага водрузили М. Егоров и М. Кантария.
Если бы Костырченко взял все это во внимание, он легко смог бы показать, что Сталин регулярно «проводил прополку» представителей всех этносов в руководящих структурах государства, стремясь соблюсти баланс в этом деле. Причем ведь это именно Сталин в 1920-х годах обратил внимание на то, что на Украине, например, искусственно проводится ползучая русификация, и провел на государственном и партийном уровнях решение о восстановлении прав украинского языка в школах, вузах и государственных учреждениях. Сейчас об этом предпочитают «не помнить». Как и о том, что ползучая украинизация на Украину вернулась при Хрущеве и Брежневе.
Вообще, надо сказать, проблема эта, положение лиц еврейского этноса в структурах политической и государственной власти в Советской России, не только деликатная, но и очень сильно запутанная.
Сюжет о евреях в становлении советской государственности своими корнями уходит не в сталинскую эпоху, а в ленинскую еще. Подробно исследовал этот вопрос Д. Волкогонов. Повторюсь, но воспроизведу то, что написал этот идеологический генерал-полковник.
Предками Ленина, пишет он, были русский, калмычка, еврей, немка. Но по материнской линии Ленин был чистокровным евреем. Генеалогическая линия его матери восходит к Мойше Ицковичу Бланку, врачу-гинекологу. Его сын, отец матери Ленина, Сруль Мойшевич Бланк, принял православие и назвался после этого Александром Дмитриевичем Бланком. Естественно, и родная бабушка Ленина по материнской линии тоже была чистокровной еврейкой.
Родные сестры Ленина совсем не считали нужным стесняться своего генеалогического древа. В 1932 году А. И. Ульянова-Елизарова обратилась к Сталину с письмом: «Для вас, вероятно, не секрет, что исследование о происхождении деда показало, что он происходил из бедной еврейской семьи. Этот факт, – писала она, – может сослужить большую службу в борьбе с антисемитизмом».
«Автор письма, – пишет Д. Волкогонов, – утверждает весьма спорные положения о том, что факт еврейского происхождения Ленина «является лишним подтверждением данных об исключительных способностях семитического племени, что разделялось всегда Ильичом. Ильич высоко ставил всегда евреев».
Сталину это письмо передала Мария Ильинична и услышала категоричное: «Молчать о письме абсолютно!»
Это понятно. Кому-кому, а Сталину-то было хорошо известно широкое распространение бытового антисемитизма в России. Пришла эта социальная болезнь в Россию после раздела Польши в XVIII веке и быстро распространилась по всей европейской части империи, за исключением Сибири, где никто и никогда не делил людей по национальному признаку. Не делит и сегодня.
Сталин хорошо понимал, что если он последует совету автора письма, то авторитету основателя Советской России будет нанесен очень чувствительный удар, а это означало – удар по правящей партии, генеральным секретарем которой был Сталин. Допустить такой политической ошибки Сталин не мог, но и объяснять автору письма ее глупость он тоже не стал.
Но счастье любого недалекого ума в том и заключается, что он своей глупости не видит. Через год с лишним старшая сестра Ленина, проявляя завидную настойчивость, вновь обращается с этим вопросом к Сталину, утверждая, что «как в институте Ленина, так и в институте мозга… давно отмечена большая одаренность этой нации и чрезвычайно благотворное влияние ее крови при смешанных браках на потомство. Сам Ильич высоко ценил ее революционность, ее «цепкость» в борьбе, как он выражался, противополагая ее более вялому и расхлябанному русскому характеру. Он указывал не раз, что большая организованность и крепость революционных организаций Юга и Запада зависит как раз от того, что 50 % их составляют представители этой национальности».
Но Сталин, пишет Волкогонов, обрусевший грузин, не мог допустить, чтобы люди узнали о еврейских корнях Ленина. Его жесткий запрет действовал долго и прочно[174]. При желании можно, конечно, и этот шаг генсека квалифицировать как проявление антисемитизма. Но только при очень большом желании.
Почему Сталин «закрыл» это письмо Ульяновой-Елизаровой? Антисемит? Да нет, политик. В период его абсолютного правления негативное отношение к евреям не стало государственной политикой. Это уже после его смерти ближнее и дальнее сталинское окружение привнесло в высокие государственные сферы бациллы бытового антисемитизма, которые во все времена имели место в российском обществе и в царской России регулярно выплескивались в виде еврейских погромов.
Это при Хрущеве, Суслове, Демичеве и других стали полуофициально появляться ограничения на прием на работу людей еврейского происхождения в партноменклатуру, на дипломатическую работу, в атомную физику, оборонные отрасли, науку и т. д. А при Сталине этого не было. При Сталине великие граждане великой страны еврейского происхождения получали самые высокие государственные признания и награды и за рубеж не бежали. В силу ли того, что Юрий Владимирович сам был евреем, или в силу других причин, но Андропов антисемитом не был тоже. Более того, придя к власти, начал исправлять политику ограничения доступа евреев к государственным должностям.
Это в брежневские времена талантливые граждане России еврейского происхождения стали покидать СССР, что не могло не повлиять на интеллектуальное обеднение России.
В нашумевшей в свое время статье экономического обозревателя нью-йоркского журнала Research Алексея Байера, помещенной в московской газете «Ведомости» (31 августа 2007 г.), сформулирован такой вывод: «Так уж получилось, что современная Россия спроектирована в значительной степени Сталиным, а построена в значительной степени евреями. И не только Россия».
И далее:
«Спору нет, США достигли богатства, экономической мощи и гегемонии отнюдь не благодаря своему еврейскому населению. Основная масса евреев приехала в Америку в начале ХХ века и не ассимилировалась до конца 1930-х годов. Даже после Второй мировой войны и вплоть до 1960-х годов евреев без восторга принимали в Гарвард, Йель и прочие престижные университеты.
Тем не менее бесспорно также, что влияние евреев в общественной, политической и академической жизни США, в бизнесе и финансовой сфере росло на протяжении всего прошлого века и шло в ногу с ростом влияния США в мире. В то же время страны, потерявшие свое еврейское население (в том числе Германия, которой в начале прошлого века многие прочили мировое господство, Австрия), сдали лидирующие позиции не только в политике, но и в науке, культуре и прочих областях.
Ну и Россия. У того, что бывшая сверхдержава сегодня не та, что прежде, есть много причин. Но потеря пары миллионов еврейских граждан, возможно, не последняя из них».
Так что вопрос о том, кто в России из политических и государственных деятелей плелся в своем политическом курсе вслед за бытовым антисемитизмом, Сталин или его позднейшие эпигоны, в лице Брежнева, Суслова, Демичева, Зимянина и т. д., в истории нашей страны давно уже ясен. И не надо здесь наводить тень на плетень.
В этом плане можно сослаться и на конкретный пример. В октябре 1964 года пленум ЦК КПСС освободил от должности первого секретаря ЦК Н. Хрущева. Вместо него пленум избрал Л. Брежнева, который почти сразу же поставил вопрос о смене названия лидера партии – захотел называться не первым секретарем ЦК, а генеральным. И стал им.
Событие это имело большой политический резонанс, и «наверху» было принято решение о том, что все члены политбюро ЦК должны пойти в первичные партийные организации в целях «правильного» объяснения отставки Хрущева. Я в тот момент учился на 3-м курсе философского факультета МГУ им. М. В. Ломоносова. На наш партактив был делегирован для выступления только что избранный кандидатом в члены политбюро ЦК секретарь ЦК П. Н. Демичев. Рассказывая нам о работе пленума ЦК, Петр Нилович подробно остановился на двух сюжетах. Во-первых, подверг резкой критике Хрущева за его доклад о культе личности Сталина на ХХ съезде КПСС, сказав, что Сталин был великой личностью и что если бы не Сталин, то мы не смогли бы победить Германию в Великой Отечественной войне (в этот момент Петр Нилович в буквальном смысле пустил слезу). А во-вторых, раскритиковал бывшего первого секретаря ЦК за попустительство по отношению к евреям. Рассказал, в частности, что в Театре Ленинского комсомола была поставлена пьеса о поэтах, погибших во время войны, и ока